– Прости, что не брала трубку. Я провожу экскурсию. – Понятно. Может, мне перезвонить попозже? Ясно, что-то не так. И, разумеется, это касается наших отношений. Я приготовилась к тому, что он скажет: «Все кончено, удали мой номер из телефона». – Нет, у нас перерыв на обед, – ответила я, пытаясь умерить пыл, чтобы соответствовать его настроению. На занятиях по актерскому мастерству нас учили отзеркаливать людей. Когда ты бурлишь энергией, а твой партнер по сцене – нет, он может просто отключиться, а Нейтан уже находился на грани транса, мне не хотелось окончательно его заглушить. – У меня неприятные новости. И я тут же поняла, что сейчас будет. Позвонила его бывшая… Я ему нравлюсь, но он не должен был так поступать… Дело не во мне, дело в нем… – Какие? – спросила я, и у меня заныло сердце. – Сегодня утром умерла Луиза. Я не сразу поняла, что он сказал. Потому что человек, с которым знакомишься в субботу, вроде бы не должен умереть в понедельник. – Боже мой, прими мои соболезнования, – выдавила я и тут же поняла, что мне не суждено получить работу. Это был удар под дых. Отвратительно, что первая мысль была такая эгоистичная. Боже, да я стала настоящим чудовищем! Раньше я жаловалась, что все в Голливуде готовы перегрызть друг другу глотки, а теперь и сама превратилась в серийного убийцу. – Спасибо. В общем, я просто хотел, чтобы ты знала, почему она не звонит. – Это так мило с твоей стороны, но сейчас это явно не самое важное. Явно. Повисла долгая пауза. А затем последовал нокаут. – Слушай, некоторое время я буду очень занят. Надеюсь, ты понимаешь. Я не понимала. Но я ведь актриса. – Да, конечно. – Мне очень понравилось наше свидание, но пока все не уляжется, придется взять паузу. И тут я поняла. – Ясно, – ответила я, и мое сердце разбилось на миллион осколков. – Ладно, спасибо, что сообщил. И еще раз прими мои соболезнования. Я повесила трубку. Хорошо, Джерри не было рядом, потому что я совершенно расклеилась. Из груди вырвались безобразные, лающие рыдания. Любой нормальный человек, вероятно, оценил бы его прямоту по достоинству – конечно, ему нужно побыть в одиночестве! И ведь он даже нашел время позвонить в такой напряженный день. Но я была актрисой, а «нормальных» среди актеров нет. Мы ходили всего на одно свидание, но Нейтан – лучшее, что случилось в моей жизни, да и единственное, что в ней осталось после смерти Луизы, когда я потеряла надежду переломить судьбу. Я не была готова потерять последнее утешение. Может быть, он позвонит, когда все уляжется, но кто знает, когда это будет, если вообще случится. Когда я поняла, что в этой трагедии есть еще один слой, мое разочарование превратилось в ужас. Я только что безвозвратно отвергла своего соседа по дому. Я не сожалела о сказанном Джордану – не могла же я принять его предложение, если меня привлекает другой, но его переезд «поближе к работе» означал, что мне придется зарабатывать больше, чтобы остаться дома, причем немедленно. Вместо того чтобы уволиться, нужно взять больше смен. Никаких прощаний с идиотской работой, чтобы ходить на прослушивания. Меньше чем за двенадцать часов мои перспективы изменились с внушающих надежду до безнадежных, причем по всем фронтам. Киношники называют момент, когда герой падает на самое дно, кризисом второго акта. Ромео мертв. Акула-убийца только что сожрала капитана и первого помощника и кружит у тонущей лодки. За последние двое суток я потеряла потенциального парня, роль своей мечты и соседа по дому, который последние семь лет поддерживал меня эмоционально и финансово. Если это не мой кризис второго акта, то что еще? Единственный вопрос в том, поднимется ли моя героиня, чтобы убить акулу, или сдастся, как бедная обманутая Джульетта. Глава 33. Нейтан В доме Луизы мне больше нечего было делать, и на несколько часов я поехал на работу. Винни и Чарли должны появиться не раньше ужина, поэтому я проверил почту, а потом открыл папку «Смерть Луизы» и занялся приготовлениями к похоронам. Погребение назначили на десять утра, и я подтвердил это время, отправив письмо адвокату Луизы, чьи контакты нашел в папке. Дорогой мистер Реддинг, я Нейтан Лейк, племянник Луизы Лейк Джордж. Должен сообщить вам печальную новость – этим утром Луиза скончалась. Ее дети на пути в город, и мы хотели бы назначить оглашение завещания как можно скорее, если вам удобно. Я нажал «отправить», и телефон почти тут же загудел. – Нейтан слушает. – Нейтан, это Саймон Реддинг. Примите мои соболезнования, – сказал адвокат. – Спасибо. – У меня находится завещание вашей тети Луизы, оглашение можно назначить на завтра, если хотите. – Было бы неплохо. – Тогда давайте предварительно назначим на одиннадцать, – предложил он. – Я свяжусь с другими заинтересованными сторонами, упомянутыми в завещании, их немного. Если возникнут проблемы, я дам вам знать. Под «немного», как я понял, он имел в виду моих родителей и братьев, поэтому я просто ответил: – Прекрасно. – Должен еще кое-что сказать. – Что именно? – Я только вчера виделся с вашей тетей. Это меня удивило. – Да? – Она просила внести кое-какие изменения. И некоторые из них очень существенны. – Например? В груди разлился страх. Проклятье. Она все-таки это сделала. Сделала меня наследником. – Не могу сказать, но завтра вы все узнаете. Просто решил, что следует об этом упомянуть. Отвратительно с его стороны упомянуть «существенные изменения», но не сообщить, в чем они заключаются. Однако я решил, что уже знаю, в чем дело, ведь тетя сама мне сказала. Поэтому просто ответил: – Ладно. – Мне показалось, она прекрасно выглядела, – по непонятной причине добавил адвокат. – Да, но все может так резко измениться… – произнес я, а что еще тут скажешь? – Странное совпадение, что она умерла сразу после того, как изменила завещание, вы не находите? В его тоне звучали подозрения. Даже обвинения. Он что, намекает, будто я ее убил? – Что вы хотите сказать? – Я адвокат, а не детектив, – отмахнулся он. – Просто подумал, что вы должны знать о нашей встрече. Ясно. «И, может быть, это вы ее убили». – Спасибо. Увидимся завтра. И я повесил трубку. Вечером, при встрече с Винни и Чарли, в моей голове продолжало крутиться предупреждение Реддинга о «существенных изменениях». Мне не хотелось ничего говорить (я ведь ничего и не знал). К тому же они ехали целый день и вымотались. Поэтому я рассказал им про расписание, мы немного всплакнули, и я поехал домой. Ложась в постель, я размышлял о том, как смерть Луизы скажется лично на мне. Ее дом всегда был моим вторым домом. Понимаю, это звучит пренебрежительно по отношению к родителям, но у них было еще трое младших детей. А у Луизы – только я один. Я буду скучать по нашим встречам, и не только из-за ее стряпни. Я заботился о тете, но в какой-то мере и она заботилась обо мне. Ведь что это за жизнь, если никто во мне не нуждается? Когда-то я был близок с Чарли и Винни. Мы почти ровесники. Сейчас мы с Чарли стоим по разные стороны от тридцати – мне двадцать девять, а ему тридцать один. Когда они с Винни были маленькими, Луиза часто бывала в разъездах, поэтому дядя привозил детей к нам погостить. Мы жили в Хантингтон-Бич, на берегу, и когда приезжали кузены, с утра до вечера торчали в воде. Мы с Чарли рассекали волны в прибое, а Винни, или Лил Вин, как мы ее называли, строила замки из песка и обгорала на солнце. Став слишком большими, чтобы сражаться с волнами, мы купили доски для серфинга и соревновались, кто наберет больше песка в плавки. Я никогда не жалел кузенов из-за того, что их мамы вечно нет рядом, ведь у них были мы. Мы были командой. Стояли друг за друга горой. Как настоящая семья. Но потом умер их папа, они перестали к нам приезжать, и мы отдалились. Чарльз-старший служил связующим звеном, именно он организовывал встречи, создавал групповой чат в «Ватсап», писал в нем о памятных событиях и поздравлял с днем рождения. Когда он умер, наша близость умерла вместе с ним. Мои кузены занимались своей жизнью, в которой не было ни меня, ни их матери. Те годы, когда мы были одной большой семьей, были лучшими в моей жизни. Родной брат младше меня на десять лет, и я едва его знаю, а Чарли был тем братом, которого я всегда хотел. До определенного момента. Я думал, как трагедии сплачивают людей. Может, эта трагедия – наш шанс снова стать семьей, возродить давно потерянную связь? Деньги Луизы могли бы стать катализатором новых традиций. Потому что я поделился бы ими. Она не этого хотела, зато этого хотел я. И, если я дам кузенам то, чего лишила их мать, разве они не полюбят меня снова? Я представлял наше будущее – пикники на пляже, ужины на Рождество, походы с мальчиками, и все это благодаря моей щедрости. Вот только этому не суждено было случиться. Потому что Луиза все разрушила. Ведь это так в ее духе.