Глава 42. Винни Кажется, будто эксгумация тела – непростая процедура, в которой задействована полиция, адвокаты и куча бумажной волокиты, нужны также веские основания, вроде совершенного преступления или религиозных причин. Но на самом деле понадобились только унылый директор кладбища и тысяча баксов. Учитывая, как это просто и дешево, остается лишь удивляться, почему люди не раскапывают могилы чаще. Мы с Чарли дожидались Нейтана в маминой гостиной. Мы могли бы выкопать мамино тело и днем под тем предлогом, что нашли для нее участок получше или решили быть экологичными, не загрязнять землю, а вместо этого кремировать тело. Но мы пошли по пути нагнетания жути и назначили эксгумацию на полночь, после того как смотрители уйдут домой и на кладбище останутся только грабители могил и призраки – зачем упускать возможность сделать кошмар еще кошмарнее? Когда машина Нейтана с урчанием подъехала к дому, я уже набралась виски, щедро плеснув себе «Джека Дэниелса». Трудно придумать более серьезный повод напиться, чем раскапывание могилы посреди ночи. – Готова? – спросил Чарли, когда подъехал Нейтан, и я кивнула, хотя это был дурацкий вопрос. Нет, я не готова заглядывать в гроб моей матери, именно по этой причине и понадобилось виски. Мы с Чарли и Нейтаном решили, что необходимо выяснить, почему кто-то притворился Сильвией, но возникли кое-какие трения относительно того, как это сделать. Чарли хотел немедленно обратиться в полицию, а Нейтан умолял нас подождать, пока не увидим тело. – С моей стороны было безответственно позволить увезти ее без меня, – сказал он. – Прежде чем обращаться в полицию, мы должны понять, с чем имеем дело. Я не винила Нейтана за то, что он позволил лже-Сильвии заняться маминым телом. Когда речь идет о трупе, я вполне понимаю желание переложить эти хлопоты на кого-то другого. К тому же, как мне пришлось неприятным образом выяснить, увезти из дома покойника – дело настолько же быстрое и легкое, как избавиться от старого холодильника. Когда умер отец, приехали милейшие люди из морга и пробыли в доме двадцать минут. Я помню те минуты как сейчас – мы с Чарли топтались в коридоре перед родительской спальней, боясь подойти слишком близко и вдохнуть запах папиного разлагающегося тела. Когда папа умер, мама была в четырнадцати часах лета, в Милане, но это не имело значения – мы постарались бы избавиться от мертвого отца, прежде чем она доберется до дома, даже если б она была в четырнадцати минутах езды, где-нибудь в Беверли-Хиллз, так нам хотелось поскорей с этим покончить. Но почему кто-то выдал себя за Сильвию, чтобы сообщить о смерти мамы, – загадка. Я предпочел бы, чтобы это выяснила полиция, но Нейтан был полон решимости начать расследование самостоятельно, а мы просто согласились. Мы не считали, что маму убила женщина, которая только что унаследовала все ее деньги, но и не были уверены, что она этого не делала. А учитывая, что Нейтан с ней встречался, сочли необходимым его сопровождать. Мы понятия не имели, что ожидали увидеть, когда откроем гроб. Может, ее задушили? Обезглавили? Застрелили в голову? Похоронили заживо? Если там были какие-то подсказки, мы с Чарли хотели увидеть их, пока они не исчезли. Дело не в том, что мы не доверяли Нейтану, просто мы вдруг обнаружили, что никому не можем доверять. – Привет, Нейтан, – поздоровалась я, садясь рядом с ним в машину. Внутри было тепло, но меня все равно пробирала дрожь. Считается, что на юге Калифорнии не бывает холодно, но ночью в конце октября можно окоченеть, а в эту ночь неплохо было бы надеть шапку и перчатки. Пятнадцать минут мы ехали молча. Кладбище находилось сразу за территорией «Уорнер бразерс». Видимо, мама выбрала именно его, чтобы ее призрак мог легко навестить знакомые места, даже идти далеко не надо. Ворота кладбища были открыты, и мы въехали внутрь. Поначалу мне показалось странным отсутствие охраны, но потом я поняла, что местные обитатели и так уже не в лучшей форме, так зачем утруждаться охраной? Пока мы тряслись по петляющей между могилами дороге, я поборола волну тошноты. От комбинации виски и жути у меня кружилась голова, и чтобы не расстаться с содержимым желудка, пришлось смотреть только на приборную панель. Модные галогенные фары Нейтана прорезали в черноте ночи тонкую дорожку, придавая поездке жутковатое ощущение, как будто мы внутри фильма «Ведьма из Блэр», с ужасной предысторией, неуклюжими следователями и мстительной мертвой ведьмой, которая вот-вот воскреснет. – Отсюда придется идти пешком. – Нейтан притормозил и остановил машину на кругу. Дождь уступил место безоблачной ночи; сияла розоватая, почти полная луна. Нейтан протянул мне фонарик, и я посветила под ноги. Нейтан каким-то образом знал, куда идти, и я пристроилась за ним, пока он вел нас по скрипучей мокрой траве. Мы забрались высоко на холм, а снизу нам подмигивали городские огни. «Мы знаем, что ты тут делаешь, непослушная девчонка», – говорили они. И я заставила себя отвернуться. Пока мы пробирались между надгробиями, я пыталась их сосчитать – пятнадцать, шестнадцать, семнадцать. Только таким способом я могла найти дорогу обратно без Гензеля или Гретель, которые оставляли бы след из хлебных крошек, потому что машину полностью поглотила темнота. Я старалась идти между могилами, а не по ним, но луч фонарика еле светил, и я не могла разглядеть тусклые гранитные надгробия, пока на них не наступала. Мы обогнули небольшую группу деревьев… двадцать один, двадцать два… и тут Нейтан внезапно остановился. – Сюда, – указал он. Я подняла голову. Лиц видно не было, только отсветы, примерно через десять могил впереди – три фонаря сияли, как крохотное созвездие. Приблизившись, я увидела и людей. Троих мужчин. Двое – почти подростки, а третий был коренастым и лысым. Нейтан поприветствовал здоровяка кивком: – Добрый вечер. – Добрый вечер. Здоровяк подал сигнал двум подросткам, и те начали копать. Парнишки работали в тандеме, как два весла байдарки, поднимающиеся и опускающиеся по разные борта лодки. Маму похоронили только сегодня утром, поэтому земля была еще мягкой и рыхлой. Под ритмичный стук лопат я погрузилась в воспоминания о том, как занималась на пианино под тиканье метронома: раз-два-три, два-два-три, три-два-три, четыре-два-три… Я посмотрела на Чарли. Он то ли погрузился в размышления, то ли его загипнотизировал мерный стук лопат. Мальчишки прыгнули в яму, все глубже закапываясь в бездну. Они погружались все ниже и ниже, острые лопаты взрезали пористую землю, как ложки плотный шоколадный торт. Теперь виднелись только их головы, качающиеся туда-сюда, как буйки в темном море. А над ними во все стороны летела земля, как бурлящий кильватерный след, разбухающий во всех направлениях, словно дрожжевое тесто. Наконец одна лопата стукнулась обо что-то твердое. Один мальчишка продолжил копать, а другой вылез из ямы и взял пару нейлоновых ремней. Я посмотрела в яму и увидела, как он заводит ремни под деревянный ящик длиной с человека – один ремень с одного конца, а второй с другого. Мальчишки поправили ремни и укрепили, а потом помогли друг другу вылезти из ямы. Их скорость и координация заслуживали восхищения. Похоже, мы не первые чудики, которые выкапывают родню посреди ночи, и я не знала, как к этому относиться – то ли с облегчением, то ли с ужасом. Ремни прикрепили к лебедке, которой управлял один из парней, а другой в это время придерживал груз, чтобы он не раскачивался. Мальчишка начал крутить рукоятку лебедки, и гроб поднялся из ямы, как восходящая луна на фоне черного неба, медленно и уверенно. Когда он оказался над землей, две пары рук подтянули ящик подальше от его осыпающегося ложа, а затем опустили на землю у наших ног. Здоровяк дал гвоздодер одному из мальчишек, тот засунул его под крышку и прыгнул на гвоздодер, чтобы вырвать гвозди. Крышка подпрыгнула с таким хлопком, будто открыли банку с соусом для спагетти, и задрожала. Мальчишки отступили, склонив головы. Наступила ужасающая тишина. Я почти ждала, что из-под крышки появятся костлявые мамины пальцы и сдернут ее, показав вполне себе живую голову. Она рассердится? Или будет рада нас видеть? Когда мама все-таки не вылезла из гроба самостоятельно, к нему шагнул коренастый могильщик. – Разрешите? – спросил он. Мужчина посмотрел на меня, и я перевела взгляд на Чарли, который прикусил губу и кивнул. – Давайте, – велел Нейтан, нагнувшись вперед, чтобы лучше все видеть. Здоровяк тоже нагнулся и поднял крышку. Я собралась с духом и нерешительно шагнула вперед. Мне так страшно было смотреть на нее; я боялась, что образ белого как мел мертвого лица будет преследовать меня до конца дней. Но, заглянув внутрь, я не увидела призрачного образа своей дорогой покойной матери. Я увидела то, что испугало меня гораздо сильнее. Часть 5. До. Луиза и Эшли Глава 43. Луиза – Вы уверены, что хотите этого? – спросил адвокат по телефону. Конечно, он не был в восторге, получив от меня срочное сообщение в восемь утра в воскресенье, но моя новая знакомая, неудачливая актриса, скоро придет на «прослушивание», и мне хотелось закончить все до ее прибытия. – Прочтите мне последнюю часть, – попросила я. – Ту, где я лишаю наследства предполагаемых наследников. Он откашлялся и прочитал: – «Я намеренно опустила в документе всех моих наследников и прочих лиц, не упомянутых в настоящем документе, и лишаю наследства всех и каждого из них, кто претендует или может быть признан моим наследником по закону; любому лицу, которое будет признано имеющим законное право на часть моего имущества, настоящим я завещаю сумму в десять долларов и не более, взамен любой другой доли и интереса в моем имуществе». – И это защитит мою наследницу от любых притязаний? – уточнила я. – Да. Поскольку устанавливается максимальная сумма в десять долларов. – Значит, им и беспокоиться не стоит. – Именно так. – Хорошо, подготовьте документ на подпись. – Вы совершенно уверены, Луиза? – снова спросил адвокат, и я закатила глаза, хотя он этого и не видел. Мое главное достоинство заключается в том, что люди меня недооценивают. Если я попросила Нейтана починить мой компьютер, это еще не означало, что я не могла починить его сама. Я стара и больна, но не беспомощна. Просто иногда я позволяю людям считать себя такой. Я не только умела орудовать молотком или прочищать кухонную раковину, в моем распоряжении имелся также обширный репертуар тайных знаний. Я весьма начитанна. И речь не о классике – Хэмингуэе, Шекспире, Остен, Диккенсе, – хотя их я тоже, разумеется, читала. Нет, я говорю о более полезном материале, а именно о киносценариях. По работе, подбирая актеров, я читала по двадцать сценариев в неделю – ужасы, драмы, триллеры, детективы, байопики, боевики и романтические комедии. Прежде чем Голливуд наводнили супергерои, сценаристы писали об умных смертных, которые обводили вокруг пальца соперников, не пользуясь сверхспособностями и плащом Бэтмена. Они грабили банки («Ограбление на Бейкер-стрит», «Город воров», «Одиннадцать друзей Оушена», а также двенадцать и тринадцать друзей), надевали чужую личину («Тихушники», «Сможете ли вы меня простить?», «Талантливый мистер Рипли») и обманывали ни о чем не подозревающих богачей («Отпетые мошенники»), разного рода подонков («Подозрительные лица») и членов семьи («Достать ножи»). Меня восхищало хитроумие экранных героев. И я собиралась устроить собственный твист, соперничающий с лучшими трюками из фильмов. У меня были веские основания: женщина, которую предали дети, придумывает хитроумный план мести. Я была очаровательной главной героиней – физически хрупкой, но с блестящим умом и стальными нервами. Мои антагонисты – бесспорно, мерзкими: эгоистичными, самодовольными ничтожествами, которые украли лучшие годы жизни своей матери, а затем бросили ее в трудную минуту. А декорации просто божественные – жуткий старый дом с тайной историей, о которой не знал никто, кроме его хозяйки. Моя ситуация уникальна, но не было необходимости изобретать жанр заново. В своей хитроумной афере я могла прибегнуть к нескольким проверенным трюкам, но при этом воспользоваться имеющимися технологиями. С помощью специальной программы я могла отправлять на телефон анонимные сообщения прямо с ноутбука, ничего дополнительно не требовалось. А с помощью многочисленных камер по всему дому и снаружи я могла наблюдать за тем, как мои незадачливые жертвы рвут друг друга на части. Конечно, камеры не были оборудованы микрофонами, но я ведь опытный кастинг-директор – жесты моих жертв расскажут все, что нужно. – Совершенно точно уверена, – в третий раз подтвердила я. Технологии важны, но это не единственная задача, которую мне предстояло решить. Не менее важен не только вопрос «как», но и «кто». Технологии предсказуемы. Люди – нет. И не всегда легко заставить их делать то, что надо. Я не могла провернуть все в одиночку; мне нужен был сообщник. Да, моя сообщница ни о чем не подозревала, но сама шла в ловушку. Я не чувствовала себя виноватой в обмане, потому что, если после потери наследства мои эгоистичные дети наконец не отдадут мне эту чертову почку, она получит свою награду, все десять миллионов долларов. Если придется бросить ей несколько пенни, чтобы отбиться от судебного иска, я так и поступлю. У меня достаточно средств, чтобы откупиться от нее, если дети возьмутся за ум. На это я и надеялась. Я считала, что вероятность удачного исхода – пятьдесят на пятьдесят. Конечно, мне не хотелось оставлять эту печальную актрисулю своей наследницей. Я устала от чистилища своей болезни. Пока у меня еще есть зубы и я могу сама подтирать себе зад, я мечтала увидеть великие пирамиды Египта, северное сияние в финской Лапландии, послушать «Кавалер Розы» в Венской опере. Я не для того всю жизнь вкалывала, чтобы медленно гнить в кресле. Так что это была моя последняя попытка. Когда они были детьми, я проделывала нечто подобное с мраморными шариками. Фраза: «Ты не получишь свои деньги, если…» гораздо менее эффективна, чем «Эти шарики – твои деньги. Я заберу их, если ты не…». Особенно хорошо это работало с Винни: благодаря этим шарикам она и поступила в Стэнфорд. Так что, возможно, снова нужна обильная доза отрицательного подкрепления. А если ничего не выйдет, я хотя бы получу удовольствие от спектакля. Не совсем «Кавалер Розы», но все-таки драма. – Хорошо, – мрачно ответил адвокат, словно в его интересах меня уговорить. – Я внесу эти изменения и отправлю их вам на следующей неделе. – Нет, – отрезала я. – Они нужны мне сегодня. Приезжайте ко мне. Например, в час дня. Я приготовлю обед. Повисла долгая пауза. Я знала, что он сейчас скажет. – У вас все в порядке, Луиза? И я мысленно улыбнулась. – Лучше не бывает. Потому что моя сообщница вот-вот устроит представление, которое изменит ее жизнь и якобы положит конец моей.