Голос Эшли не был похож на голос пятидесятилетней Сильвии Эрнандес с хрипотцой курильщицы, но Нейтан никогда с ней не разговаривал и не опознает ее. Что касается остальных «проб», которые она читала, они служили просто для отвлечения внимания, чтобы она не сложила два и два, когда узнает о моей смерти. Договор о неразглашении, который я попросила ее подписать, преследовал двойную цель – убедиться, что она не проболтается, и узнать ее полное имя для завещания. Возможно, мои меры предосторожности были излишни – она оказалась весьма доверчивой, и я не заставляла ее говорить ничего уличающего – например, моего имени или подробностей моей смерти. Но я ничего не собиралась оставлять на волю случая. Дьявол кроется в деталях. А я стала богатой стервой не потому, что привыкла лениться. Я не была лучшим кастинг-директором в Голливуде, вовсе нет. Я добилась успеха, потому что пахала как вол. Я бралась за любую работу, самую незначительную. Если мне не могли заплатить, я занимала позицию продюсера, с частичными правами на фильм в обмен на отказ от аванса. Мои коллеги-мужчины никогда так не делали, да им и не требовалось – никто не посмел бы просить мужчину работать бесплатно. Но моя готовность отказаться от оплаты оказалась гениальным ходом – именно это превратило меня из работяги в члена клуба. Иногда я обжигалась – производство сворачивалось, а я так и не получала денег. Но меня это не волновало. Потому что те фильмы, которые все-таки выходили, с лихвой компенсировали провалившиеся. Мои пять процентов от фильма или пилотной серии сериала, ставшего хитом, за годы превращались в большие деньги – миллионы долларов. Моя готовность заключать нетрадиционные сделки дала возможность не только зарабатывать на жизнь, но и разбогатеть. Пока другие кастинг-директора боролись за объедки со стола, я спокойно накапливала фильмы, ставшие основой моего бизнеса. Я удалила все ненужные пробы о нарушенных обещаниях и тоскливых расставаниях и записала на диск только то, что мне было нужно. Проработав двадцать пять лет в кастинге, я знала, когда получилось то самое, еще раз слушать не было необходимости. Актеры тоже это знали. После отлично сыгранного дубля они часто не помнили, как играли, настолько погружались в роль. В этом и заключается загадка актерской игры. Нужно полностью погрузиться в роль – слышать, чувствовать, пробовать на вкус, видеть все как персонаж. Но в то же время надо потеряться до такой степени, чтобы исчезнуть самому. Это удивительный парадокс, и именно поэтому даже спустя двадцать пять лет работа с актерами по-прежнему приводит меня в восторг. Я закрыла глаза и слушала. «Здравствуйте. Меня зовут Сильвия Эрнандес… Мне жаль сообщать вам об этом… Ваша тетя умерла». Она сыграла так хорошо, что я даже слегка растерялась. Жаль, я не могла посвятить Нейтана в свою авантюру. Новость о моей смерти его расстроит, хотя его помощь была бы кстати. Но я не могла ему полностью доверять, поэтому придется племяннику страдать вместе с остальными. Первая часть моего плана (ловушка) была почти завершена. Надо только оставить сообщение на автоответчике Нейтана. Этим я займусь завтра рано утром, пока тот будет еще спать, чтобы он услышал сообщение, только когда проснется. Вторая часть моего плана (расплата) была значительно сложнее. Следовало действовать быстро, чтобы запустить всю схему. Эшли успешно прошла «прослушивание». Но ее роль в грандиозной постановке еще не была закончена. Лучше всего актер подходит на роль, если его собственный характер совпадает с характером персонажа – Джим Кэрри в роли веселого болтуна, Брюс Дерн в роли раздражительного стоика. Ясноглазая наивность Эшли идеально подходила для роли, на которую я ее пригласила. К сожалению, она видела роль иначе, чем я, и обладала талантами, которые ускользнули от внимания даже такого опытного кастинг-директора, как я. Глава 46. Эшли Я находилась в таком приподнятом настроении, что всю дорогу домой от Луизы бежала почти вприпрыжку. Не только из-за удачного прослушивания – это случалось и раньше. Но я пришла в восторг оттого, что ответила моя новая знакомая, когда я попросила ее ввести меня в клуб. «Считайте, вы уже там». Да, ходили истории об актерах, которые пробились только благодаря таланту, именно эти рассказы и подстегивали меня год за годом. Но я всегда знала, что на каждую Сару Джессику Паркер приходится тысяча актеров, которые получили роли благодаря знакомствам. А теперь я не только знакома с кастинг-директором со связями, вплоть до самых-самых звезд, она вдобавок пригласила меня в «клуб». Я спинным мозгом чувствовала, что жизнь вот-вот изменится, мое терпение наконец-то окупится, и я вступлю в игру, за которой до сих пор наблюдала лишь как зритель. Я не хотела сглазить хорошие новости, прокричав о них с крыши («Я получу роль!»), но умирала от желания все рассказать единственному человеку, который видел все мои взлеты и падения: Джордану. Я решила, что поделиться отличными новостями – хороший способ сломать лед после ужасного промаха накануне вечером, когда сначала я безобразно расплакалась, а потом предложила ему на мне жениться! Конечно, тот уговор был шуткой. Мы напились в стельку, а вся эта затея с «запасным» супругом годится только для глупых романтических комедий, а не для реальной жизни. Надо посмеяться над этим, и мы снова станем соседями, друзьями и никогда не поженимся. «Прости, что сорвалась вчера вечером, – хотела сказать я. – Не знаю, что на меня нашло!» Свернув на свою улицу, я задавалась вопросом: что на меня нашло? Как актриса, которая должна понять, что двигало персонажем. Мы не только читаем пьесы и смотрим фильмы, но и изучаем психологию. На курсе по психологии я узнала, что иррациональное поведение обычно обусловлено страхом. Мою карьеру нельзя назвать удачной. Мои финансы находились в плачевном состоянии. Я потеряла отца. У Джордана была отличная работа, и он мог позаботиться обо мне. Боялась ли я, что никогда так и не научусь жить самостоятельно? Или слышала, как пугающе тикают мои биологические часы? Неужели меня потянуло к Джордану после того страшного эпизода (потеря собаки, выстрелы), потому что с ним я чувствовала себя в безопасности? Ведь теперь, когда я была уверена в своем будущем, мысль о браке с ним казалась нелепой. Когда я пришла домой, Джордана там не было. Я раздумывала, не написать ли ему, но хорошие новости и извинения лучше передавать лично, поэтому я решила подождать. В любое другое воскресенье я, наверное, раскисла бы, потому что у всех остальных либо есть какое-то занятие, либо есть с кем бездельничать, но сейчас меня приняли в клуб («Считайте, вы уже там!»), и теперь лишь вопрос времени, когда мне позвонят. Я села на кровать, Брандо запрыгнул ко мне и уткнулся носом мне в подмышку, требуя, чтобы его погладили. – Дела идут в гору, – сказала я, поглаживая его уши. Брандо колотил хвостом по кровати, и мое сердце разрывалось от благодарности за его безусловную любовь. В горе и в радости, в богатстве и в бедности, в успехах и в неудачах пес всегда был рядом. Поэтому я решила его вознаградить. – Хочешь побегать? – спросила я. И он еще сильнее завилял хвостом. Вместо того чтобы идти с толпой по тротуарам, я решила подняться с Брандо на холм, к Малхолланд-драйв. Дорожка была закрыта для всех машин, кроме пожарных, и в это ветреное воскресенье спортсмены и велосипедисты со всего города забирались туда в качестве тренировки. В ясный день с вершины холма можно было увидеть весь мир, и, учитывая, что мой мир вот-вот изменится, мне очень хотелось его увидеть. Я поехала по крутой асфальтированной дороге, пока она не превратилась в грунтовую, и тогда припарковалась между двумя новенькими внедорожниками БМВ. В нашем районе мне постоянно напоминали о том, что многие живут лучше, и приходилось вечно сражаться за то, чтобы не опустить руки. Я не смела фантазировать, какую машину куплю, когда карьера пойдет в гору, но впервые за долгое время вид моего стареющего «Мини-купера», припаркованного между двумя роскошными автомобилями, меня не расстроил. Я пристегнула поводок и начала медленную пробежку. Свернув с главной дороги на тропу, я собиралась отпустить Брандо – здесь не было ни переулков, в которые он мог бы забрести, ни кормушек для птиц, которые мог бы разграбить. Во время бега трусцой я вспоминала встречу с Луизой. Сначала я решила, что ангелы-хранители предали меня, заманив Брандо в тот жуткий переулок. Но, конечно, у них была своя цель. Луиза оказалась кастинг-директором, которой как раз понадобилась актриса. Это не могло быть совпадением! Я всегда думала, что пробью себе дорогу, потому что работаю больше остальных. На прослушивании никогда не дают сценарий целиком, только сцену, которую нужно прочитать. Иногда это даже не вся сцена, а только фрагмент. Такие частичные сценарии называют «сторона». Этот термин восходит к Шекспиру, когда пьесы писались от руки и актеры получали только свою «сторону» сцены (потому что слишком муторно переписывать все реплики). Но мне всегда хотелось знать не только свою «сторону». Хотелось знать контекст, чтобы выстроить характер персонажа. Поэтому, собираясь на прослушивание, я всегда звонила своему приятелю, работающему в большом киноагентстве в Голливуде, и просила достать мне полный сценарий… а также все сценарии, для которых ищут актеров и где может найтись роль для меня, чтобы подготовиться к любым возможным прослушиваниям. Поначалу я читала по десятку сценариев в неделю. Но потом сбережения подошли к концу, и пришлось найти «настоящую» работу. И мне стало все трудней и трудней придерживаться этого принципа. Но из-за упрямства или по глупости я продолжала пытаться. Я вырезала вдохновляющие цитаты и приклеила их над кроватью: «Я не терпел поражений, а просто нашел десять тысяч решений, которые никуда не годятся» (Томас Эдисон); «Можно многого в жизни добиться, если просто сдаваться последним» (Джеймс Клир); «Неудача – это стадия успеха» (Альберт Эйнштейн). Сколько бы неудач я ни терпела, мечта не умирала. Может быть, через семь лет попыток стать актрисой мне наконец повезло – я встретила Луизу. А может, поднявшись после бесчисленных падений, я наконец-то этого заслужила. Я прошла через ворота, и проселочная дорога сузилась. Дальше предстоял крутой подъем на вершину, и я пообещала себе не сбавлять скорость. Мне хотелось, чтобы ноги и легкие горели, а мозг выключил все мысли, кроме одной – как забраться на холм. Если наконец-то настал переломный момент, это еще не значит, что можно расслабиться. Наоборот, нужно работать в два раза усерднее. Я забралась наверх за шесть выматывающих минут. Дорожка в конце концов привела к большой утоптанной площадке с великолепным видом во всех направлениях. Когда я огляделась, по щекам покатились слезы. Я увидела океан, сетку улиц внизу и поток машин на шоссе-405. Стоя здесь, я чувствовала себя частичкой этой огромной экосистемы с миллионом движущихся элементов. Некоторые поднимались, а некоторые опускались. Некоторые, как и я, двигались по спирали внизу пирамиды, чтобы забраться наверх. Рядом зашуршал велосипед, вырвав меня из грез. Есть множество дорог во всех направлениях. Конечно, я выбрала дорогу наверх. Потому что впервые после переезда в Лос-Анджелес в погоне за мечтой я точно знала, куда иду. Глава 47. Луиза Мой дом построили в 1950-е, в разгар «холодной войны». На юге Калифорнии часто случаются землетрясения, поэтому у домов редко бывают подвалы. Но у моего есть кое-что получше – бункер, предназначенный для защиты хозяина дома и его близких от напасти пострашнее землетрясения – атомной войны. Мое бомбоубежище можно назвать роскошным – с кухней (зеленый линолеум и столешницы из нержавеющей стали), нормальной спальней (широкая кровать с балдахином), настоящей ванной (тот же зеленый линолеум и нержавеющая сталь) и небольшой, но приятной зоной отдыха (бежевый угловой диван и утилитарный журнальный столик). Учитывая стены из шлакоблоков без отделки и бра в стиле фильмов о космосе, я могла бы легко сдавать его за две тысячи в неделю как гостевой дом в индустриальном стиле, если б оно не находилось в пятнадцати футах под землей и не было построено совершенно незаконно. Как и положено хорошему бункеру, о его существовании никто не знал. Вход находился в саду перед моим кабинетом, в десяти шагах за кормушкой для птиц, на краю леса. Муж построил там сарайчик для инструментов. Люк скрывался под обычным резиновым ковриком с магнитами на дне, чтобы коврик автоматически вставал на место, когда спускаешься. В убежище вела узкая, но не крутая лестница, хотя я все равно спускалась медленно, держась за перила с обеих сторон. Естественно, окон там не было, бункер ведь под землей. Но воздух поступал через цилиндрическую вентиляционную систему, напоминающую камин и замаскированную кормушкой для птиц. Технология была похожа на эскимосское иглу. Зимой, когда снаружи прохладно, более теплый и легкий воздух внутри бункера поднимался и выходил наружу. А в теплую погоду или когда в бункере было три человека или больше, включался работающий на аккумуляторе насос, но сейчас близился ноябрь, и я одна, так что об этом нечего беспокоится. Аккумуляторы также питали освещение, холодильник размером с комнату и электроплиту (никакого газа!), а заряжались они от солнечных панелей, расположенных на крыше гаража. Рассчитанному на апокалипсис бункеру важно быть полностью автономным, поэтому я терпела уродливые серо-голубые панели, которые установил муж вместо отслужившего свое генератора. В убежище в буквальном смысле была стена из аккумуляторов, каждый размером с буханку хлеба. В дополнение к солнечным батареям муж поставил специальный велосипед, чтобы вырабатывать энергию ногами в том случае, если не справится солнце. Аккумуляторы уже состарились, но все равно могли держать заряд несколько дней. Я же планировала пробыть внизу до середины недели, поэтому, даже если дождь не прекратится, мне не придется крутить педали ради ужина. Я много лет не спускалась в бункер и была приятно удивлена, увидев его в целости и сохранности. Строение не было герметичным, но чудесным образом внутрь не проникли ни пыль, ни крысы, ни плесень. Мебелью, пусть и устаревшей, почти не пользовались, поэтому она осталась в прекрасном состоянии. Муж заполнил небольшой книжный шкаф в спальне книгами по разным ремеслам (вязание, простой ремонт автомобилей, трубчатые бомбы в два счета), потому что ему это нравилось. Во время Армагеддона я предпочла бы компанию Дикинсон или Рильке, но понимала практическую необходимость в случае катастрофы научиться делать все самостоятельно, поэтому довольствовалась и такой нетрадиционной библиотекой. Мы не держали внизу продуктов, не считая нескольких просроченных пайков (нечто бесформенное и сублимированное), но я малоежка. За один раз смогла принести все необходимое: чай, молоко, хлеб, масло и джем, плюс картофель, морковь и чечевицу для супа и немного ветчины для бутербродов. И конечно, коробку любимого печенья. Я купила одну коробку специально для бункера. Внизу не было телевизора, но муж предусмотрительно подсоединил сюда нашу охранную систему, а та, в свою очередь, подключалась к монитору из кладовки и обеспечивала все необходимые развлечения. Я проверила наличие самого необходимого – туалетной бумаги, мыла, полотенец, бутилированной воды – и обнаружила, что всего хватает. Потом дважды проверила освещение и с радостью убедилась, что все работает. Для фонарей, однако, требовались новые батарейки, и я надеялась, что в доме есть запас. Я уже ходила за покупками и не хотела совершать еще одну поездку. Следующие несколько дней будут насыщены событиями, и мне требовался отдых. Я вспомнила тот единственный раз, когда ночевала здесь. Это предложил муж. Дети были маленькие, и он подумал, что было бы здорово устроить свидание (в буквальном смысле!) прямо у них под носом. Поэтому мы наняли няню, оделись, как будто собирались куда-нибудь сходить, доехали до конца квартала, припарковались, вернулись пешком и прокрались в сарай. Откинув резиновый коврик и проскользнув в люк, мы считали себя ужасно изобретательными. Не буду рассказывать, чем мы там занимались, скажу только, что это удовлетворило мою склонность к хулиганству, которая в те времена сильно проявлялась. Довольная тем, что бункер готов меня принять, я выключила свет и поднялась обратно по лестнице. Скоро придет Сильвия, и после этого до конца дня я ни на что не буду способна. Ее визиты были утомительными, но такой стала моя жизнь, и мне надоело на нее жаловаться. Жаловаться так утомительно. Месть мне больше по душе. Глава 48. Эшли После пробежки я мыла Брандо в кухонной раковине, и тут зазвонил телефон. Звонок был с неизвестного номера, и я не хотела отвечать. У меня не было желания выслушивать предложение рефинансировать ипотеку – это напоминало о том, что у меня нет собственного дома (до сих пор!). К тому же Брандо пытался стряхнуть мыльную пену, забрызгав всю кухню. Но я только что записала пробы и боялась пропустить хорошие новости. Поэтому вытерла мыльные руки и взяла телефон. – Алло? – Эшли? – раздался голос, и поначалу я не поняла, кто это. – Это Нейтан. Мы познакомились вчера вечером. Что?! Я уже привыкла, что на меня не обращают внимания, и решила, что он звонит по какой-то будничной причине – сказать, что я оставила кепку в гостиной Луизы (на мне была кепка?), или попросить подежурить вместе с соседями по району. Пребывая в нервном возбуждении, я ответила: – Привет, Нейтан! Локтем закрыла воду и строго посмотрела на Брандо, чтобы стоял смирно. Он был совершенно мокрый и явно собирался сделать то, что делают собаки, забрызгивая все вокруг. – Привет! – сказал объект моих мечтаний. Возникла секундная пауза, и конечно же, чтобы ее заполнить, я брякнула первое, что пришло в голову: – Я только что вернулась от твоей тети! Ну, не совсем только что. Я вернулась уже два часа назад. Но решила, что ему не интересна моя прогулка, и мне не хотелось, чтобы он представил меня потной и грязной. – Она пытается помочь мне найти работу, – объяснила я. – Вряд ли что-то получится, но все равно так мило с ее стороны. Зачем ему об этом знать? Ну почему я болтаю без умолку? – Ого! Тогда желаю удачи! – Наверное, не стоило об этом упоминать, – брякнула я. – Дурная примета говорить о прослушиваниях. Мы, актеры, такие суеверные. Ну отлично. Теперь он считает меня чокнутой актрисой, которая боится пройти под стремянкой и задерживает дыхание, когда переступает через рельсы. А ведь я такая и есть. Но ему об этом знать необязательно. – Слушай, – к счастью, Нейтан перехватил инициативу, – не хочу вторгаться на поле моей тети, но… Что «но»? Сердце бешено заколотилось. Брандо дрожал, и я крепко обхватила его, чтобы он не воспользовался моментом и не окатил меня водой, как лохматый пульверизатор. – Мне очень хотелось бы с тобой встретиться, может, сходим куда-нибудь выпить, прямо сегодня? – Сегодня вечером я свободна, – тут же отозвалась я. Господи боже, ну почему я не могу выглядеть не такой доступной? – Я пригласил своих друзей по гольфу в бар, – сказал Нейтан, и я испугалась, что он передумает.