Часть 6. После. Эшли, Джордан, Винни, Чарли, Марсела и Нейтан Глава 52. Эшли Какая же сука! Да, я серьезно. Первостатейная сука! Она знала, что для меня значит то прослушивание (все!) и что я всеми силами постараюсь заполучить роль, в том числе применю все акценты, которые с таким трудом разучила в ванной. А она использовала меня, как птица использует ветровое стекло – гадит на него, оставляя отметину. Я была и всегда буду благодарна смелым, самостоятельно пробившимся женщинам, которые проложили путь для моего поколения – таким, как Анджелина Джоли, которая на вопрос, хочет ли она быть девушкой Бонда, дала знаменитый ответ: «Нет, я хочу быть Бондом» (и продолжила сниматься в собственных боевиках). И Эми Паскаль, которая сделала карьеру в «Коламбия пикчерз» и превратила Анджелину Джоли в героиню боевика. Все женщины в Голливуде в огромном долгу перед этими первопроходцами, которые терпели предрассудки, жестокость и бесчисленные злоупотребления и доказали, что женщины не только могут работать на самой вершине, но и способны делать это лучше мужчин. Но если одни успешные женщины приводили вместе с собой других, то некоторые были еще хуже мужчин. Я слышала десятки историй о влиятельных женщинах, которые носили свои боевые шрамы как знаки отличия. «Мне никогда не протягивали руку помощи, – говорили они. – Так почему я должна помогать тебе?» Монстры поджидали повсюду, на каждом уровне. Приехав сюда, я оказалась даже не наивной девочкой из сельской местности, а теленком, которого ведут на заклание. Просто до сих пор я этого не знала. Мне нравилось играть, но я ненавидела принцип «с волками жить – по-волчьи выть». Случай с Луизой довел меня до точки. Я падала прямо в ад, и не за что было ухватиться, некому меня поймать. Мне почти исполнилось тридцать, и казалось, что начать новую карьеру настолько же невозможно, как высадиться на Марс. У меня не было ни востребованных на рынке навыков, ни опыта работы в реальном мире. Кто в здравом уме возьмет меня на работу? Я и сама не взяла бы себя на работу! Я не могла позволить себе вернуться домой и не могла попросить маму о помощи – родители уже заплатили за мой бесполезный диплом. У меня не было ни сбережений, ни работы. Так какие у меня варианты? Бухгалтерам нужны дипломы по бухгалтерскому учету, учителям – по педагогике. У меня был диплом по актерскому мастерству. Мое самое большое достижение в жизни – это произнести все реплики из «Макбета» с шотландским акцентом, что вряд ли пригодится на серьезной работе. Луиза не только нанесла удар по моему самолюбию и разрушила надежды на успешную карьеру, но и унизила перед единственным мужчиной, который мне нравился и которому нравилась я. Теперь у нас никогда не будет второго свидания. Для Нейтана я навсегда останусь тупицей, позволившей его тете перевернуть все вверх дном, или – что еще хуже, если он мне не поверит, – соучастницей, которой нельзя доверять. А как она поступила с бедными Винни и Чарли, унизив их, словно они нашалившие дети, напрашивающиеся на порку. Я не сомневалась, что они жертвы, и этот жестокий трюк был апогеем многих лет издевательств. Как говорил папа, люди всегда показывают свою истинную натуру. Если эта женщина готова обмануть и использовать того, с кем знакома всего пять минут, то насколько жестоко она обращалась с людьми, которых знает всю жизнь? Я лежала в постели, уставившись в темноту, и терзалась из-за того, что позволила сделать себя пешкой в постановке этой чокнутой. Мне следовало догадаться. Безумный план Луизы был настоящим готовым сценарием, и, учитывая, сколько сценариев я прочла, можно было бы учуять подвох раньше. Я посмотрела на часы. Почти полночь. Я была слишком взбешена, чтобы спать. Меня выбрали на эту роль как неудачницу, но не эту роль я хотела получить. Значит, я ее перепишу. Глава 53. Джордан Обычно я ложусь в одиннадцать, но не сильно устал за день, поэтому решил разобрать вещи. За семь лет, которые мы с Эшли прожили в этом доме, у меня набралась куча всякого мусора, и, если я перееду, стоит от него избавиться. Я включил телевизор, чтобы тот составил мне компанию. На «Нетфликсе» показывали фильм «Человек, который изменил все». Я смотрел его столько раз, что почти выучил все реплики наизусть. Убавив громкость почти до нуля, я открыл двухстворчатый шкаф в прихожей, чтобы осмотреть нагромождение старых теннисных ракеток, кроссовок и спортивных сувениров на «моей» половине. Некоторые из этих вещей появились после переезда сюда, но большую часть я привез с собой из Висконсина, и, вероятно, пришло время от них избавиться. Мне нравилась пятнадцатилетняя ракетка «Уилсон про», но если я собираюсь снова заняться теннисом, придется купить что-то поновее. И нужны ли мне массажные валики всех цветов? Я сложил все в три кучки: на выброс, оставить и отдать на благотворительность. Куча с мусором быстро росла (зачем я хранил все эти кроссовки со стертыми подошвами?), как и куча на благотворительность (может, кто-то захочет учиться играть в теннис моей старой ракеткой?). Я старался избавиться от максимального количества вещей. Зная, что мы с Эшли пойдем разными путями, я не испытывал ностальгию по поводу всех этих школьных альбомов и дурацких картинок времен моей школьной славы. Я уже собирался прерваться и лечь спать, когда заметил в глубине шкафа коробку с бейсбольными мячами. Из всех моих спортивных сувениров только эти мячи, пожалуй, что-то для меня значили – первый хоум-ран, первый страйк-аут, сотое попадание. У меня была ровно двадцать одна такая «веха» – по одной на каждый год моей жизни на земле, до того как я бросил спорт. Даже смешно, что я притащил все эти мячи с собой в Лос-Анджелес, – тяжеленную коробку! Но, пусть с ними и надо расстаться, они много для меня значили, и я отправил их в кучу «оставить». Я поднял взгляд на телевизор. Билли Бин только что швырнул бутылку с водой в стену раздевалки. Секунду спустя дверь в комнату Эшли открылась, и она высунула голову. – Ой, прости, я тебя разбудил? – спросил я, перепрыгивая через коробку с бейсбольными мячами, чтобы схватить пульт и приглушить телевизор. – Нет, – ответила она, входя в гостиную; по пятам за ней плелся Брандо. – Не могла заснуть. Она прикусила нижнюю губу, но я успел заметить, как та дрожит. – В чем дело, Эшли? – Обещаешь не говорить «А я предупреждал»? – Я разве когда-то тебе такое говорил? – Нет, но в этот раз я заслужила. Она плюхнулась в кресло, и Брандо запрыгнул к ней на колени. Эшли еле сдерживала слезы. Ненавижу видеть ее расстроенной, но я устоял от порыва обнять ее. – Помнишь прослушивание, о котором я тебе говорила? – спросила она, и я кивнул. Как я мог забыть? Эшли рассказала об этом в ту же секунду, что и о своем новом увлечении. Так что, конечно, я запомнил. – И что с ним? Я был готов, что она, как всегда, не получила роль, но ее слова меня ошарашили. – Оно было фальшивым. Заявление настолько нелепое, что я решил, будто ослышался. – В каком смысле фальшивое? Дрожащим от гнева голосом Эшли рассказала, как та старуха обманом заставила ее говорить с акцентом, а потом пообещала познакомить с нужными людьми, которые изменят ее жизнь. – Она назвала это «клубом». Заявила, будто я уже в нем. Но это была ложь. – Что за человек может такое сотворить? – спросил я, хотя ответ был очевиден. – Жестокая стерва. – Эшли сжала пальцы в сердитый кулак. – Я чувствую себя полной дурой, – процедила она сквозь стиснутые зубы, и я тоже разозлился. Эшли – мечтательница, но это никому не дает права ею так пользоваться. И если она не хочет выходить за меня замуж, это не значит, что мне все равно. Я посмотрел на экран телевизора. Билли Бин был на взводе. Поворотный момент в фильме, когда Бин превращает свою отстающую команду в самую лучшую в истории бейсбола, а себя из ничтожества в героя. – Я так зла, что хочется кого-нибудь пнуть, – выдохнула она. Уж конечно, я прекрасно ее понимал. Злость – мощный наркотик. Он подстегивает людей делать невозможное – например, отбить подачу для тачдауна на девяносто ярдов, выбить раннера с базы, забить через половину поля под звуковой сигнал конца игры. Каждая великая победа в спорте начинается с обидного поражения. Я чувствовал, что сейчас зарождается герой. Но не каждому суждено стать героем. И не может быть победителей без проигравших – они всегда по определению идут в паре. – И где она сейчас? – поинтересовался я. Брандо вскинул уши, как будто ему тоже любопытно. – Это самое отвратительное в этой истории, – ответила Эшли. – Отвратительнее фальшивого прослушивания? – О да, – сказала она и выключила телевизор. Глава 54. Винни – Куда она подевалась? – Чарли уставился в необъяснимо пустой мамин гроб. От холода у меня шел пар изо рта, а пальцы в карманах джинсового жакета онемели. Я не взяла подходящую для спонтанных археологических раскопок одежду, уж точно не для тех, которые проходят посреди ночи. Нейтан посмотрел на пустой гроб и понимающе кивнул. И я не могла не спросить: – Почему ты киваешь? – Потому что теперь все обрело смысл, – таков был его бессмысленный ответ. – Что именно? – спросил Чарли. – Что мы похоронили пустой гроб? Это вообще законно? Чарли сердито глянул на здоровяка, который взял пять тысяч маминых долларов, чтобы опустить в землю пустой гроб с бархатной обивкой, а потом еще тысячу наших долларов, чтобы выкопать его обратно. – Мы можем похоронить что угодно, – ответил тот. – Тела, части тел, имущество, одежду, обувь, душу… – Погодите-ка, – прервал его Чарли. – Душу? – Только в этом месяце я похоронил три души: одна принадлежала солдату, не вернувшемуся с поля боя, другая – женщине, пропавшей во время круиза, бедняжка, а третья, и это, пожалуй, самая большая трагедия – ребенку, умершему еще до зачатия. – Как можно похоронить ребенка, которого даже не существовало? – задал естественный вопрос Чарли.