— Файный ты хлопец, Сёма, — продолжил Генрих. — А главное — ученый. А откуда ты такие стихи знаешь? — Та у нас на батарее студент один был — москвыч. Так тот дюже вученый был. Вот он рассказывал. А я запомнил. — Вот видишь!..и к месту применил свое знание! А еще такие стишата знаешь? — Знаю… — в некотором раздумье прогудел простодушный Семен. — А ну расскажи! — Я много кого знаю. Маяковский подойдет? — Подойдет… Семен приосанился и встал в позу копирующую кого-то, и продекламировал: Вы видели розы? А я на них срал! Стране нужны паровозы, Нам нужен металл! Товарищ Не охай, не ахай! Не дёргай узду! Коль выполнил план, Посылай всех в пи… [18] — Хорош! — Заорал я. — Ладно, Сёма…! Он — не понимает. А ты-то… Генрих?! Охренел что ли? Устроили тут диспут. — А шо — хорошие стишата, — тут же с апломбом парировал Шац. Никакого раскаяния я на его лице не заметил. — Ты Генрих и, правда дурак или притворяешься? — А шо? — А то…!!! Брякнет Семен где-нибудь такое, и пришьют ему опорочивание советского строя. И никакие заслуги не спасут. — Намекаешь, что кто-то из нас может донести? — Ты Генрих не еврей… — ты идиот! — …? — Ты не слышал, что даже стены имеют уши? Сеня непонимающе смотрел на нас. — Сёма, — обратился я к нему, — Ты не то, что вслух таких стихов не рассказывай — ты забудь вообще, что их слышал. — Почему? — Семен и, правда, не понимал. — Сема — ты Советскую власть любишь? — проникновенно спросил я. — Конечно! — Так вот — эти стихи клевещут на неё. — А… — А все остальные, такие же — тоже. Ты просто поверь мне на слово. Вон Шац подтвердит. Генрих несколько удрученно кивнул: — Забудь Сёма! Это была неудачная шутка. Не рассказывай эти стихи никогда. Может и правда скверно кончится… В общем, Семена убедили. И он ушел зашивать рукав. — Серый, хочешь, анекдот расскажу. Глядя на Сёму, вспомнил. — Рассказывай. — Выходит Маяковский из кабака, окруженный кучей красивых девиц. Они его начинают охаживать: — Владимир! А это правда, что Вы можете сочинить стихотворение прямо с ходу, на месте? — Конечно! — говорит подвыпивший поэт революции. — Давайте тему! — Ну, вот видите, в канаве — пьяница валяется. Маяковский, гордо выпрямившись, громогласно начинает: — Лежит Безжизненное Тело На нашем Жизненном Пути. Голос из канавы: — Ну а тебе какое дело? Идешь с блядями и иди. Маяковский: — Пойдемте девушки, — это Есенин. Я вежливо поржал над политическим анекдотом. Бесконечно жаркий день медленно переваривал на вторую половину… Глава 2