— Слухай Генрих, — влез в разговор Семён. — А шо он там плел насчет работника сполкома. — Нельзя убивать советских ответственных работников! — нравоучительно и агитационно-плакатно выдал Генрих. И так же глумливо добавил. — За меня обязательно отомстят! Вас — найдут! Ну не дурак ли? Совсем он тут в тылу страх потеряли. — Тю-у…? Ты дывысь яка паскуда…?! Ну, за удачу! — Семён от души отхлебнул в свою очередь из фляжки и предал ее Генриху. Тот в два глотка добил остатки, занюхал рукавом и продолжил: — Приказ о его назначении уже был подписан, — это он уже мне. — Это по его словам. Так что убил ты… мы — убили, несгибаемого борца и уже советского ответработника. Хай поднимется до небес. МГБ землю будет рыть. Я ведь еще и кошку на двери нарисовал. В деле были небезызвестный тебе — Паровоз и начсклада. Ну и мелочь — шофер с экспедитором. А МГБ думаю будет очень интересно, откуда у него такие ценности? — Хто ж этаку суку до начальства пропустил? — Сёма все никак не мог успокоиться. — Дал — кому надо или речи правильные говорил, — на полном автомате ответил я. — Кому дал? — переспросил Семён. — Экий Семён вы тугодум, — чуть ерничая, ответил ему Генрих. — Поговорку слышал: «С сильным не борись, а с богатым не судись». Делился с кем надо… — Геня! Сдается мне — не любишь ты советскую власть. — Я не власть не люблю. А вот таких приспособленцев ненавижу. Я как всю эту жратву увидел — так у меня в голове, что-то помутилось. Я его и сам хотел прикончить… — в голосе Генриха появилась глухая ненависть. — Ага… и я… Ничуть эту гниду не жалко. Только это твое дело, командир. Мы потратили еще с полчаса, разрабатывая схему следующего акта. На прощанье мне сунули в руки тяжеленный вещмешок. — Это чо? — Шо-шо? Трохвеи! — удивление на лице Семёна было абсолютно искренним. — Хиба ж не можно усэ там оставить. Узяли малость. — Бери, командир — Шац твердо кивнул. — Месть — это твоё. А трофеи — это наше! Это правильно! Я только и смог, что кивнуть в ответ. Планы… «Хочешь рассмешить бога — расскажи ему о своих планах». Все они просто полетели в задницу. Как говорится: «Человек предполагает, а бог располагает!». Утром на построении огласили приказ. Мне нужно было выдвигаться на западные рубежи моей Родины. Теперь уже там я должен защищать Советскую власть, во главе сводного отряда милиции… аж из пяти человек. Сутки на сборы. Спасибо кому-то там наверху. Спасибо за тех, кто со мной в «командировку» поедет. А поедут; Генрих Шац, Семён Нечипорук, Азамат Турсынбаев и похоже наступивший кому-то на мозоль — старшина. Нормальные и честные люди. Как и большинство здесь. Но вот с некоторыми я не просто служу, с некоторыми я дружу и ко многим вдобавок испытываю искреннюю симпатию. Часть третья. Терра инкогнита Информация неизвестная Николаю… Успехи СССР не на шутку тревожили капиталистические страны, и в первую очередь США. В сентябрьском номере журнала «Hейшнл бизнес» за 1953 год в статье Герберта Гарриса «Русские догоняют нас…» отмечалось, что СССР по темпам роста экономической мощи опережает любую страну, и что в настоящее время темпы роста в СССР в 2–3 раза выше, чем в США. Кандидат в президенты США Стивенсон оценивал положение таким образом, что если темпы производства в сталинской России сохранятся, то к 1970 г. объем русского производства в 3–4 раза превысит американский. И если это произойдет, то последствия для стран капитала (и в первую очередь для США) окажутся, по меньшей мере, грозными. А Херст, король американской прессы, после посещения СССР предлагал и даже требовал создания постоянного совета планирования в США. Практически исчезла паразитирующая прослойка, а центральный управленческий аппарат (Совмин, ЦК КПСС, Госплан СССР, профсоюзы, министерства и ведомства) не превышал 400 тыс. человек, то есть 0,2 % от числа населения СССР или 0,45 % от числа работающих. В современной России управленческий аппарат — 1 млн 200 тыс. Глава 1 «Я знаю, что после моей смерти на мою могилу нанесут кучу мусора, но ветер истории безжалостно развеет ее». И. Сталин. Тук-тук… тук-тук… колеса вагона пели свою бесконечную песню. Я лежал на второй полке купейного вагона и думал… Думал о разном. О хорошем о и плохом. Хорошее — это то, что я жив. Наверное, это самое главное. Теперь даже можно не беспокоиться о розыске нас любимых. «Белая кошка» — это не мы. Когда мы получали вещевое довольствие, в дежурку позвонили и сообщили о том, что бандиты из «Белой кошки» только что совершили очередное разбойное нападение. Кинули пару гранат во двор малины Маринки по кличке — Насос. И вроде как даже была перестрелка и есть чьи-то приметы. Но мы-то — тут, так что спасибо вам неизвестные мстители. Кого-то еще очень сильно достали бандюки, шпана и гопники. Хотя слухи по городу ходят самые фантастические. Я успел услышать, по крайней мере, две взаимоисключающие версии. Первая о том, что фронтовики, начали давать укорот бандитам и ворам. Вторая — что МГБ наконец-то получила секретный приказ Сталина: «Бороться со спекулянтами по законам военного времени!». М-да… Народный эпос — рулез! Амалия жутко расстроилась моим отъездом… Я повернулся на жесткой полке и посмотрел в окно. За ним тянулся все тот же опостылевший ровный пейзаж, перемежаемый клубами дыма от паровоза. Окно я теперь предусмотрительно закрывал. В первый день мне было жарко, и я едущий пока один в купе — лег поспать. Обдуваемый ветерком я задремал. Благодать. Пробуждение было нормальным, как и сон. Но вот то, что окно не рекомендуется держать открытым мне стало чуть позже. Откуда я — дитя комфорта и тепловозов, мог знать, что дым из трубы паровоза — это не просто дым. Он сука, залетая в окно, еще и пачкается, как последняя сволочь!? Мало того, что морда моя напоминала неудачно раскрашенного гея возвращающегося под утро с вечеринки, со смазанным макияжем. Эдакая гламурная полумаска с потеками туши на лице. Так этой долбанной угольной пылью была еще и вымазана новенькая шинель, которой я укрывался, мой сидор со жратвой, предусмотрительно подложный под голову. В общем, ну его нах лежать у открытого окошка. Многое было откровенно внове. Тот же купейный вагон — положенный мне как офицеру. То, что они — эти вагоны, вообще есть. Мне ведь из разных хроник и фильмов было четко известно, что ездили в теплушках. А тут комфорт. И причем это обыденность. Нормальная мирная жизнь. Мои сейчас едут в соседнем плацкарте. Деревянное правда всё. Ну да бог с ним. Есть даже вагон-ресторан, который я намеревался посетить. И черт с ним с ценами! Вокзалы, через которые мы как порядочные проезжаем и на которых по расписанию останавливается поезд — это конечно не шок, но что-то сильно близкое. Вокзалы представляют из себя эдакое Вавилонское столпотворение, но это дело достаточно упорядоченное. И никто не рвется с чемоданами и баулами в окна и на крыши. Вагоны не штурмуют… как отчего-то мне представлялось раньше. Проводники проверяют билеты. Все чинно рассаживаются — «согласно купленным билетам». И даже проводники в форменных кителях. Удивительно. Мои соседи — нормальная семья, обычного инженера Маркова, возвращаются в Москву из эвакуации. Они подсели в мое купе вчера поздно вечером, и коротко представившись, тут же легли спать. Здесь вообще очень много возвращающихся. А кругом в вагонах… Люди выпивают, разговаривают, курят, поют, знакомятся, парочки воркуют про любовь, мечтают о том, что вот теперь-то они и заживут… По крайней мере, половина состава едет в Москву, куда лежит пока и наш путь. Сначала сборный пункт. Потом… потом, скорее всего Западная Украина. Говорить же о моих чувствах к разным «самостийникам» даже излишне. Наше чувство глубоко взаимное. И моё мне передалось еще от отца, тоже ненавидевшего разных «бендеровцев». Там насколько я понимаю не все так однозначно. Но чего заранее-то думать — приедем, разберемся. Чего гадать? Хорошо пока с едой, деньгами, амуницией и оружием. Все получили штатное, мне, правда удалось вырвать «ТТ» и чутка патронов. Я тут кстати не один — «конно и оружно». Все милиционеры вооружены и на платформах и в поезде. Множество офицеров со штатным оружием — это те, что из действующих. Часовые у составов с разным барахлом, следующим и туда и сюда, с винтовками. Некоторые, с васильковыми околышами — с ППШ и ППС. Проехал мимо меня эшелон с зеками. Вернее мы мимо него. Полюбопытствовал. Они стояли в каком-то тупике. Здесь даже некоторые ответработники носили пистолеты. И это было нормально. Никто даже попьяни не размахивал оружием. Была возможность посмотреть на пару стычек со стороны. Что плохого? Плохо, что все тут — совсем не так, как меня учили на уроках истории и писали в разных книжках. Половину моих знаний можно смело спустить в унитаз. Хотя и знаний тех — «кот наплакал». — Сергей, вы как — насчет выпить? — около меня появилась голова соседа — Вениамина Николаевича, задорно поблескивая круглыми «велосипедами» на носу. — Казенной… — Ну раз, казенная… — не могу отказаться. А супруга-то ваша не против? — Риточка не против… Внизу что-то щебетала Вика — его дочка, играясь в куклы. Его жена, симпатичная брюнетка с примесью восточных кровей, сидела и читала старенькую книжку Беляева. Услышав наш разговор она, на секунду оторвавшись от книги, подняла на меня свои темные с поволокой глаза, тут же отозвалась: — Только до пьяна, не пейте. — Ну что ты Ритуля — мы чисто символически, за знакомство, — тут же успокоил ее муж. — Ну раз водка ваша, то закуска моя, — я стал слезать с полки. Мимоходом отметив, что мы что-то такое потеряли с нашей бесконечной пьянкой. У нас жена, скорее всего, подняла бы ор до небес — за пьянку мужа. А тут, поди ж ты, вполне себе нормальное к этому отношение — «Не допьяна». Хм… Информация неизвестная Николаю… Из отчета: За период с 1 января 1945 г. до 1 декабря 1946 г. В течение указанного периода было ликвидировано: антисоветских формирований и организованных бандгрупп 3 757; связанных с ними банд 3 861 Ликвидировано бандитов, членов антисоветских националистических организаций, их подручных и других антисоветских элементов: 209 831 лиц. Из них убито 72 232; арестовано: 102 272; легализовано: 35 527. Бандитско-грабительских групп ликвидировано: 3 861 Ликвидировано бандитско-грабительских элементов, дезертиров, уклоняющихся от службы в Советской Армии, их подручных и других уголовных элементов: 126 033 лиц. Из них убито: 1 329;