— Получалось только так. Его смерть придала тебе сил, необходимых для победы над королем. Это поможет тебе управлять тьмой Угольного камня. Я не вру, рожденная с мастерством, еще многое нужно сделать. Тебя ждет битва, тяжелая и изматывающая. Но ты должна сразиться. Ты должна ради будущего Эгунлэнда. Ради будущего своей дочери, — она тепло улыбнулась и попятилась. — Ты особенная, Мей Вейландер, хочешь верь этому, хочешь — нет. Я видела многих рожденных с мастерством, что ломались под давлением трагедий. То, что они не сделали за всю жизнь, ты совершила меньше, чем за год, ведь ты сильная. Эйвери собиралась исчезнуть, но я двинулась к ней. — Как его уничтожить? Но она растворилась в лучах солнца. * * * Я проснулась в доме Эстер, чувствуя двойной голод. Я-то думала, что меня тошнит из-за жары пустыни, усталости, боя с Сихранами и потери Каза. Теперь я понимала, что это нечто большее, и я уткнулась лицом в покрывало, вытирая слезы грусти и радости. Дочь. Следующая рожденная с мастерством. Я вдруг села и взглянула на свои руки. Их покрывали шрамы, некоторые были свежими. Я вспомнила, как мы возвращались по пустыне к Эстер и ее жителям деревни. Я провела то окутанное горем время верхом на Адиле, ела безвкусную еду и резала руки, чтобы возвращать себя в чувство. Теперь Эйвери показала мне мое будущее, и я стыдилась этих шрамов. Зачем я так себя истязала? Дверь заскрипела, в комнату уверенным шагом прошла Эйвери. — Как ты этим утром? — спросила она, вскидывая бровь. Она придвинула к кровати кресло и дала мне кружку с чаем. Я сделала глоток. Мята. Непохоже на чай, что заваривал из трав отец. А еще был привкус специи, похожей на корицу, но острее. Она захихикала. — Йота. Солдаты пьют его, чтобы взбодриться, Хада-я. Сильное средство. — Точно. Эстер заерзала в кресле. — Пора, — она погладила мою руку. Больше ничего говорить не нужно было. Я понимала, о чем она. Пора взять себя в руки и принять ответственность. Чем дольше мы остаемся в Эшере, тем выше шанс, что король снова ударит по деревне, а я не могу обрекать их на такое дважды. Вернувшись, я увидела другой Эшер — тихую деревню, где люди делились оставшимся и разбирались с последствиями нападения. Я знала, что они потеряли людей, но Эстер не говорила этого. Я видела это на их лицах. Я понимала это выражение лиц. У меня было такое же. И я боялась смотреть им в глаза, и в этом мы тоже были похожи. Мы были одинаковыми. — Я уже говорила, но мне очень жаль, что такое случилось с вашей деревней. Я пыталась погасить пламя… Эстер подняла руку, прерывая меня. — Тише. Не ты принесла факелы или привела людей. Не ты подожгла наши крыши и убила наших людей. Ты была в пустыне с почетной миссией. Я кивнула. — Но вы правы. Пора двигаться дальше. — Но сначала попрощайся. Я слабо улыбнулась, понимая, что она уже стала мне другом. — Конечно. Но Эстер покачала головой. — Нет, не со мной. Со своим принцем. Улыбка на моем лице тут же увяла. — Мне не с чем прощаться. Нет костей. Нет тела. Даже пепла. Я даже не знаю, ушла ли его душа. Его поглотили врата, — я невольно сжала рукой покрывало, голос звучал хрипло. — Не надо так говорить. Ты ведь, дитя, связана с богами… они так тебя одарили… потому они не бросят твоего возлюбленного. Они присмотрят за его душой. Я могла лишь надеяться, что она говорит правду. Ее слова напомнили мне о моем сне, об Эйвери в пустыне, о том, как ее рука легла мне на живот. Я сделала еще один глоток чая. — Что-то изменилось, — сказала Эстер, склонив голову. — Ты что-то скрываешь. Не хочешь рассказать? Я не смотрела в ее пытливые глаза, что могли принадлежать охотнику. Я постукивала пальцем по краю кружки. — У меня будет ребенок, — сказала я. Эстер отклонилась и скрестила руки. — Я не ожидала… — на ее лице появилось неожиданное выражение, она всхлипнула и схватила меня за руку. — Это радость, но сердцу больно. Как может такая юная девочка быть вдовой и матерью? Мир так жесток, моя милая, милая Хада-я. Я опустила чашку и коснулась ее руки. — Я не готова становиться матерью, — сказала я, и мы плакали вместе. * * * Саша налетела на меня, стоило выйти из дома Эстер. Ее теплые объятия чуть не привели к очередным рыданиям, но я смогла сдержаться, прокашлявшись. — Я… скучала, — сказала она. — Я тоже. Прости, что столько не виделись. Я… — я замолчала, глядя на свои ботинки. — Не надо объяснять, — ответила она с теплой улыбкой. И я поняла, что двум хорошим друзьям объяснения не нужны. Она заметила, что у меня дрожит подбородок, и легонько толкнула меня в плечо. — Давай, рожденная с мастерством. Хватит слез, — но и по ее щеке стекали слезы. — Хада-я, — я была рада услышать голос Муштана. Очнувшись от смерти Каза, я поняла, что он не предал меня. Я могла гордо считать его своим другом. Он схватил меня за руку. — Как хорошо, что ты вернулась. Многое нужно рассказать, многое сделать. Я заметила за его спиной нескольких людей из тех, что сражались в том хаосе в храме. Рука потянулась к груди, где под рубашкой прятался Угольный камень. Его вес — его сила — был постоянным напоминанием о моем бремени. Я должна была сопротивляться этой силе, что мне и нравилась, и пугала меня. Но я была отчасти рада это проблеме. Так я могла отвлечься от болезненных воспоминаний. — Ваше Величество, — с уважением поклонился Треов. — Прекрати сейчас же, — возмутилась я. — Никакое я не Величество. Треов покраснел. — Но ты — полноправная королева. Ну, будешь, когда короля не станет. Я отвернулась к Муштану и Саше. Последняя вздохнула. — О политике будет еще много разговоров, Мей. Со смертью Каза и Линдона трон Цины остается пустым. Боюсь, ты должна заявить свои права. — Люди меня не примут, — заявила я. — Они не видели свадьбы, да мы и женаты были не так долг… — Но ты не просто принцесса, — сказал Треов. — Ты и рожденная с мастерством. Это много значит на севере. Если ты победишь короля, трон будет твоим. Но будь осторожна с генералом и герцогом. После смерти Каза они могут пойти против тебя. Голова кружилась от избытка новой информации. Я едва привыкла к общению с людьми, а теперь еще и эта политика. Я уставилась на израненную руку, на металлический заменитель ладони. — Люди меня никогда не примут, — пробормотала я. Боги оставили тебе дары. Во мне ребенок Каза. Его кровь во мне. Может, они правы. Может, я все же получу трон. Это было страшно, но как еще? Без Казимира власть заберут жадные генералы или бесчестные султаны. Саша взглянула на меня с безмолвным вопросом. Я только кивнула и сказала: — Ладно, говорите, как мне получить Цину. Глава тридцатая: Воспоминания в огне Часами мы сидели и говорили, спорили, вздыхали, снова говорили, но плана так и не составили. По словам Эстер, король исчез. Его видели направлявшимся в Джакани с армией. Но как только Линдон отправился за нами в пески Анади, армия короля осталась в Джакани, а король исчез. — Уничтожишь армию, уничтожишь и его, — сказал Муштан. — Лагерь армии на востоке Джакани, — он сплюнул на пол, Эстер смерила его недовольным взглядом. — Они ждут нас. Стоит нам отправиться в Джакани, на нас нападут. Нужно пробраться в лагерь и разобраться с ними. — Нам нужно идти в Цину, — спорила я. — Забрать трон, пока короля нет. И кровопролитие прекратится. — Война продолжится, Хада-я. Король и его армия отправятся в Цину, и тебе придется сражаться с ним на его земле, где он сильнее. К тому же, стоит нам пойти в Цину, как шпионы тут же доложат королю, начнется гонка. И ты можешь в ней проиграть. — Нужно найти короля и сразиться с ним, — сказала Эстер. — Только так. — Но мы не знаем, куда он ушел, — парировала Саша. — Мы ничего не знаем, даже того, куда он вообще собирался идти. — Это не так, — я покачала головой. — Мы знаем о нем многое. Мы знаем, что он убийца, что он беспощадный, что он никого не любит. А еще мы знаем, что он боится, а потому посылает других людей. Он много лет рассчитывал на Бердсли. Он пытался использовать мою магию, чтобы создавать черные бриллианты. Он не может ничего сделать сам, а сейчас он один. Его сыновья мертвы, — голос оборвался, но я прочистила горло и продолжила. — Его инженер мертв. Его жена мертва. На кого ему рассчитывать? Кто остался? Воцарилась тишина. Муштан постукивал по столу пальцем и смотрел в пространство. Эстер скрестила руки на груди и склонила голову. Саша раскрыла рот, словно хотела заговорить, но покачала головой и закрыла его.