– Знаете, офицер, он обожает делать из полицейских дураков, и я доставляю ему это удовольствие, когда появляется возможность. Неожиданный сигнал поступившей почты заставил Ким вздрогнуть. Она внезапно устала от этой с виду сердечной и вежливой беседы. Инспектор потянулась за телефоном и неловко задела латте. Брайант сумел вовремя отодвинуться от стола, а вот Каю Лорду не повезло. Он вскочил и уставился на свои брюки, которые выглядели так, как будто он обмочился. – Сука чертова, – прорычал преступник; на его лице появилось выражение ярости, благодаря которому он держал своих девочек в узде. Наконец-то Стоун увидела настоящего Кая Лорда. Инспектор улыбнулась и направилась от стола к двери. – Все было очаровательно, но мне пора, – сказала она на прощание. Его глаза, полные ненависти, сверлили ее, и Ким была рада, что смогла все-таки вызвать у него хоть какие-то неподдельные эмоции. Она не удержалась от улыбки, выходя на холод. Затем прочитала послание и убрала телефон как раз в тот момент, когда рядом появился Брайант. – Наш милый паренек спрашивает, куда прислать счет за химчистку. – Я сама заплачу. За такое не жалко. – Половина с меня. – Брайант кивнул. Они пошли к машине. – Что там тебе прислали? – Ничего особенного, – ответила Ким и отвернулась. – Если говорить серьезно, командир, то этот парень действительно держит масть. – Нет, Брайант, – Ким покачала головой, – Кай Лорд только мечтает об этом, и он никогда не сможет ответить на наши вопросы. Есть только один человек, который знает ответы. «И только один, к которому я могу обратиться с такой просьбой», – мысленно добавила она. Глава 15 Стейси с трудом соображала, как они вновь оказались в участке, чтобы обнаружить там еще одну женщину, утверждавшую, что она – мать подброшенного им ребенка. То есть теперь в приемной их было четверо. Сама она немедленно прошла в офис, включила компьютер и стала просматривать новостные ленты. Статья из «Дадли стар» была перепечатана несколько раз. Национальный новостной канал упомянул о подброшенном ребенке где-то между погодными катастрофами и планами на инаугурацию нового президента США. Стейси не переставала удивляться, как меняются приоритеты в зависимости от текущей ситуации. В другой день, на другой неделе национальный канал разбил бы палатку перед участком на весь срок расследования и уже давно выяснил бы, кто мать ребенка. Но только не сейчас. В глубине души констебль надеялась, что одна из этих женщин действительно мать подкидыша; что причины, которые заставили ее отказаться от малыша, исчезли как по волшебству и все будут жить долго и счастливо. Но она прекрасно понимала, что служба социальной опеки не будет оценивать ситуацию так же просто. И если одна из женщин – мать младенца, то откуда взялись еще три претендентки? Что может заставить женщину попытаться завладеть чужим ребенком, будто это найденный щенок, о котором рассказали по телевидению? – Почему ты стал бы заявлять права на ребенка, – который тебе не принадлежит? – спросила констебль Доусона, пока они ожидали следующую «мать». – Душевная болезнь, неспособность родить, отчаяние. – Сержант пожал плечами. – И все равно я не въезжаю, – сказала Стейси, делая глоток диетической колы. Пока они успели переговорить с сорокасемилетней женщиной, не могущей вспомнить, где оставила ребенка, и еще с одной, возрастом около тридцати, настаивавшей, что ребенка у нее украли в магазине. На мгновение у Стейси появилась надежда, пока та не стала детально описывать коляску, в которой был младенец. «И кто теперь?» – подумала Стейси, услышав легкий стук в дверь. В дверях появился констебль Беллами, который ввел в комнату женщину слегка за тридцать. Стейси успела рассмотреть ее, пока та садилась у противоположного края стола. Хорошо сидящие джинсы, удобная обувь на низком каблуке. Садясь, женщина расстегнула молнию на зимней куртке «Барбур»[13], под которой оказался клетчатый джемпер. У нее были короткие и стильно подстриженные волосы. В ушах поблескивали простые сережки-гвоздики. Она размотала шарф на шее и положила его на стол. Стейси заметила единственное золотое колечко на безымянном пальце. Прежде чем начать, Доусон улыбнулся женщине: – Итак, миссис… – Миз[14], – быстро поправила его женщина. – Джейн Шелдон. Зовите меня просто Джейн, – добавила она приятным голосом, осматривая полицейских. Ее спокойная манера вести себя произвела на Стейси большое впечатление. Две предыдущие посетительницы заламывали руки, постоянно хватая себя за лицо, – казалось, что волнение и напряжение, которое они излучали, можно было потрогать руками. По контрасту с ними эта женщина выглядела спокойной, владеющей собой и энергичной. – Итак, миз Шелдон, вы утверждаете, что младенец, находящийся сейчас под защитой органов социальной опеки, – ваш? – задал вопрос Доусон. – Да, да, ребенок мой, – дружелюбно кивнула женщина. Кевин положил карандаш и откинулся назад. – Тогда расскажите нам о том, что с вами произошло, – предложил он. Женщина подалась вперед и уверенно посмотрела ему в глаза. Затем тяжело вздохнула. – Я больше так не могу. Понимаете, муж далеко – он военный. Я здесь совсем одна. Рядом нет никого из родных, и все это оказалось слишком тяжело для меня… То, что я сделала, совершенно недопустимо, и я поняла это, как только вернулась домой. Но я боялась последствий своих действий. Мне действительно очень неудобно за доставленные вам проблемы, но если вы скажете мне, где он, я… – Была какая-то одна причина, которая заставила вас пойти на такие крайние меры? – поинтересовался Доусон. Женщина покачала головой и закрыла глаза. Стейси поняла, что находится под эмоциональным влиянием этой женщины. Ей инстинктивно захотелось протянуть руку и успокоить посетительницу, сказав той, что все будет в порядке. – Это был целый комплекс причин. Недосып. Ребенок все время плакал и никак не мог успокоиться. Я несколько дней не выходила из дома. Правда, я постаралась получше укутать его, – сказала Шелдон, прищурив глаза. – Естественно. – Доусон сел прямо. Он придвинул к себе список контрольных вопросов, но Стейси действительно показалось, что эта женщина подбросила малыша под влиянием момента. – Кто-нибудь проходил мимо, когда вы оставляли ребенка между двойными дверями? – Я оставила его на улице. Мимо никто не проходил. «Верно», – подумала Стейси. – Во сколько вы оставили ребенка? – В девять, – прозвучал ответ. По времени совпадает. Констебль почувствовала недовольство, услышав, как завибрировал телефон в кармане у Доусона. – В чем вы несли ребенка? – В автомобильной переноске, – ответила женщина. «Правильно», – подумала Стейси. – А какого цвета волосы у ребенка? – спросил Доусон, и Стейси начала понимать, к чему он клонит. Пока Кевин задавал лишь те вопросы, ответы на которые можно было найти, почитав сообщения в газетах или размышляя логически. Эта женщина выглядела уверенной в себе, достоверной и убедительной. – Волосы у ребенка светлые, – ответила она. Правильно. – А какого цвета был комбинезончик ребенка? – спросил сержант, и Стейси вновь почувствовала вибрацию его телефона. – Я вас умоляю, офицер. В тот день я много раз меняла ему комбинезоны – то срыгнет, то описается… – Понятно. – Доусон кивнул. – А его верхняя одежда? Стейси чувствовала, что он подходит к самому важному вопросу.