Гард так четко произнес это «улетать», что я поняла: резерв в нем так и не восстановился. Иначе он попробовал бы дать отпор Верховному. Пока мы летели, я обнимала Гарда со спины, крепко держась за его талию, и всю дорогу бубнила под нос, что некоторые обещают «следить»… И нет чтобы не сдержать обещания! Дракон усиленно делал вид, что этого не слышит и вообще не замечает. У входа в храм, где находилась усыпальница Медной Кирки, случилась неприятность. Гарду поплохело. Заметно так. Даже зашатало. Я же, наоборот, ничего не почувствовала. – Так вот что испытывают темные, когда пытаются войти в храм… – только и прошипел дракон, стиснув зубы. Я прекрасно поняла его. Что ж, ощущение, что тебя враз ударили под дых и облили кипящей смолой, не из приятных. Но то только для неинициированных. Темный, у которого мета полностью слилась с аурой, мог и факелом вспыхнуть. Отчего-то светлые боги не любили выходцев из черных земель. Впрочем, белых магов они тоже не очень привечали, ибо в храме запрещалась любая волшба. Только покаяния, только молитвы, только дары и подношения богам. Желательно – в звонкой монете. Внутри храм буквально оглушал своим великолепием. Чего только стоили высокие стрельчатые окна-витражи. Свет, струясь через цветную стекольную мозаику, раскрашивал светлый мраморный пол причудливым ковром. Белые колонны уходили вверх, поддерживая потолок, который находился так высоко, что я едва могла разглядеть на нем фрески. Статуи богов и богинь взирали на прихожан со своих каменных постаментов. И это царство света и гармонии абсолютно не вписывалось золото. Но храмовики считали иначе. Потому скультпуры украшались золотыми тогами, колонны были обвиты плющом из благородного металла, а сами служители носили одеяния исключительно из парчи, либо расшитые жемчугом и опять же золотом. Именно такой, облаченный в белую парчовую сутану, стоял у одной из колонн, сложив руки на груди, и смотрел на нас взором опытного менялы. Я неосознанно чуть прижалась к Гарду и почувствовала, что его знобит. Не поменяйся мы метами, меня бы так же трясло или все же меньше? Ведь, судя по всему, плющ, расцветший буйным цветом на драконе, сейчас стал гораздо больше, чем был у меня, а следовательно, и воздействие на Гарда защитным куполом храма сильнее. – Может, останешься у входа? – поинтересовалась я. Но дракон ожидаемо мотнул головой. Храмовик подошел к нам и с улыбкой сытого удава поинтересовался: – Что привело вас в храм семи небесных богов, чада мои? Ляпнуть, что я не чадо, а скорее исчадие, очень хотелось, но я лишь поведала, что мы адепты академии Кейгу. Взор храмовика сразу сделался злым и колючим, нос чуть задрался вверх, а вся тощая фигура вытянулась настолько, что, казалось, выдохни сутанный ещё немного, и я смогу пересчитать позвонки на его пояснице. В общем, церковник преисполнился гордости и достоинства. Наверняка, чтобы послать нас по богоугодному маршруту, то есть вон из церкви. Но я ловко вытащила из сумки и продемонстрировала загодя стребованную сегодня в обед в деканате грамоту. В развернутом виде, буквально ткнув листком в нос. Украшенный печатью листок гласил, что подателям сего должно быть оказано всяческое содействие и сопровождение в усыпальницу, которая находится при храме, для изучения рунической письменности на теле архимага Энпатыра Медная Кирка. Духовник скривился так, словно ему в постель подкинули обнаженную шестидесятилетнюю девственницу, которая рьяно жаждет наконец-то превратиться из девушки в женщину. Он процедил: – Следуйте за мной. Идти пришлось долго. Гард был белым как мел, с бескровными губами, но упрямо не желал подождать меня у входа. Даже церковник в дверях усыпальницы поинтересовался, не плохо ли моему спутнику. На что Гард невозмутимо ответил, что он дракон, поэтому обилие золота вызывает у него инстинктивное желание пополнить свою сокровищницу. Но пока он сдерживается. И внимательно так глянул на парчовую сутану провожатого. Зрачок ящера, при этих словах ставший вертикальным, заставил неторопливого служителя развить бурную деятельность. Замок был отперт в считанные удары сердца, а скрипящая решетчатая дверь открыта. ?два мы вошли в усыпальницу, как оная за нашими спинами и захлопнулась. – Приду через удар колокола, – не оборачиваясь, крикнул храмовик, спешно удаляясь. Я смотрела через кованные прутья двери, изображавшие побеги хмеля, и поражалась тому, как можно быстро переобуваться в полете: от благодушия до заносчивости, а потом даже страха. То, что сутанник испугался, было понятно без слов. – Ты как? – обернулась к ?арду. – Ви, если ты рассчитывала, что сама одна со своей метой пойдешь в этот храм, то у меня для тебя плохие новости: ты чокнутая. Как ты вообще планировала пережить этот поход, да ещё что-то законспектировать, если я с твоим плющом едва на ногах стою? – Ну, допустим, мне было бы не так плохо, как тебе. Чем сильнее источник, тем более рьяно сопротивляется защита храма. У меня же, пока я тебя не встретила, мета вообще не пробудившейся была… – Все равно ты ненормальная. – Кто бы говорил! – я развернулась и направилась между рядов саркофагов с крышками из прозрачного хрусталя. Величайшие герои, святые, или просто достойные. Среди них не было императоров, ораторов, придворных. Именно поэтому здесь отсутствовала та помпа и кричащее о богатстве убранство, что царили за дверью усыпальницы. Саркофаг Энпатыра Медная Кирка был в самом конце. Дойдя, я присела рядом и положила на прозрачную крышку пластину Кора: пусть пока фиксирует остаточный фон. Сама же, достав бумагу и грифели, начала перерисовывать руны. Гард, какое-то время бдительно ходил рядом, а потом порадовалменя своим открытием. Оказалось, что в этой усыпальнице защита стоит не хуже, чем в императорском дворце: ловушки механические и энергетические, атакующие арканы (и это при том, что храмовики были против чародейской магии! Ну-ну на богов надейся, а пульсаром запасись, как говорится) и спящие в камне стражи. От перечисленного я впечатлилась и заработала грифелем вдвое быстрее. Гарду, видимо, стало хуже, он прислонился спиной к саркофагу. По его вискам градом тек пот. Губы побелели. Я поняла, что надо срочно уходить. Что-то я уже зарисовала, а остальное… Ну, придумаю, в конце концов. На «удовлетворительно» я вроде как уже наскребла. – Ви, она рвется наружу… – прохрипел дракон. Кто она и отчего рвется, пояснять было не нужно. Сила темного источника. Мете тоже не нравился храм, как и храму – мета. И эти две силы рвались друг к другу навстречу. Вдалеке как раз послышался скрежет отпираемого замка. Видимо, прошло означенное время, и храмовик вернулся. Вот только не один, а со стражей. Дюжина воинов в боевом облачении с мечами и арбалетами наизготовку. Видимо, церковник опасался, что дракон все же решит пополнить свою сокровищницу. Гард, у которого уже не только зрачок стал вертикальным, но и на скулах показались чешуйки – знак того, что он контролирует свой дар из последних сил, тоже поднялся. Я подхватила пластину Кора, сунула ее в сумку и начала запихивать туда же свои рисунки. И тут из недр моей торбы выпал телепортационный камень. Звучно ударившись о хрустальную крышку саркофага, он мигнул ярким, магическим светом. На вспышку откликнулась одна из ловушек. За ней – вторая, третья… И воздух усыпальницы пронзила сотня огненных стрел. В середине коридора полыхнуло. Кто-то из стражей в панике заорал: «Ограбление!». Вжикнувший рядом с драконьим ухом арбалетный болт другого стражника стал последней каплей. С пальцев Гарда сорвалась сырая темная сила. Она схлестнулась с охранными заклинаниями, что были в храме. В нас полетели стрелы, в стражников – первородная тьма. Гард успел уклониться. Такого количества полыхающего огня и дикого, необузданного количества энергии я ещё не видела. Воздух буквально звенел силой, вырвавшейся из плетения ловушек, что были установлены в усыпальнице. Да, на защиту этого царства мертвых храмовики не скупились. Тут я краем глаза заметила, как мой почти разряженный телепортационный камень начал впитывать в себя разлитую вокруг него силу. Втягивать так жадно, что и тьма, и свет, скрутившись в один тугой жгут, уходили воронкой в центр кристалла. Гард, буквально схватив меня за шкирку, прыгнул через саркофаг, пытаясь укрыть нас обоих за его каменной стенкой. В этот момент сработала еще одна из ловушек. Все окрест залило нестерпимым, жгущим даже сквозь сомкнутые веки светом. А потом я вдруг почувствовала острую боль в подреберье. Не успела понять, что это, и отчего я все в крови, как ощутила: нас с драконом куда-то затягивает. В этот момент все поплыло перед глазами, и я потеряла сознание. В себя пришла от нестерпимой боли во всем теле. Особенно горел правый бок, в котором будто проворачивали воткнутый раскаленный штырь. Первое, что услышала: – Ви, потерпи, потерпи немного… Сейчас я отнесу тебя к целителю… Мало что соображая, я разлепила губы, силясь казать, что мне к светлым врачевателям нельзя. Но вместо этого раздается едва слышный сип. Ощутила, что меня несут на руках. Вокруг – темнота, которую едва разрезали редкие полоски нестерпимо яркого света. Или он был ярок лишь для меня? Меня занесли куда-то. Вместо сильных рук спина ощутила холод камня. На миг показалось, что Верховный палач меня все же догнал и теперь положил на алтарь, чтобы выпить силу. От подобной мысли я попробовала закричать, дернуться, но меня удержали. Как сквозь пелену услышала голоса: – Гард, ты уверен, что стоит сюда? Может все же лучше в имперскую лечебницу… – Там сразу же поймут, что она не совсем светлая, – ответ дракона я едва разобрала. Почувствовала, что проваливаюсь в бред. Или это действительность столь бредовая? Было ощущение, что тону, а к ногам привязали неподъёмный груз. Вот мутная вода смыкается над головой, выдавливая остатки воздуха и жизни из легких… – Ви, еще чуть-чуть. Не засыпай, слышишь. Иначе можешь не проснуться. Ощутила, как лица коснулась влажная ткань, смывая кровь и грязь. А заодно и мою маску. На миг открыла глаза. Свет резанул, ударил наотмашь, заставив смежить веки. Но успела увидеть, что место, где я находилась – отнюдь не лечебница. Скорее уж логово мага, который не чурался ни светлых, ни темных ритуалов. На стенах – пентаграммы Первородной Тьмы и тут же амулеты защиты от тварей Мрака. На полке рядом стояли «Некрономикон» и трактат по целительской магии эльфов. Вторая попытка поднять веки – и я уткнулась взглядом в светловолосую незнакомую девушку в откровенном красном наряде. ?на стояла рядом с ?ардом и смотрела на меня в упор с чисто женским интересом. Ее рука замерла в воздухе, когда я открыла глаза. Красавица на миг застыла, а потом все же положила ее на плечо дракону, словно говоря: «это мое!». Во второй руке она держала бокал с вином. Отпив из него, блондинка произнесла, обращаясь исключительно к дракону: – Без тебя было скучно, Волнолом. С последнего боя прошло уже больше десяти дней, а тебя все нет… Когда сказали, что ты появился у серого целителя, я уже было подумала, что случилось что-то неладное. Но оказалась сущая ерунда. – Катрин, исчезни! – буквально прорычал Гард, подходя ко мне. И уже через плечо бросил: – Где носит этого хрыча, когда он нужен? Блондинка, проигнорировав рык ящера, ещё раз отпила из бокала и протянула: – А раньше ты наоборот хотел, чтобы я осталась с тобою подольше. Подольше в постели, – уточнила Катрин. – Ты пьяна, исчезни. – Нисколько, – возразила она. – К тому же капля вина украшает девушку, делает ее более загадочной, смелой, доступной и соблазнительной одновременно. – Катрин, знаешь, чем доступнее женщина, тем большее в ней разочаровываешься. – Что ты хочешь этим сказать? – насторожилась блондинка. – Что ты для меня разочаровательна. Очень. Взгляд красавицы стал острым, жестким. А я поняла, что готова сейчас сдохнуть, лишь бы не видеть, как флирт из серии «ты оттолкни, и я стану лишь ближе» перейдет в иную, горизонтальную плоскость. Уже почти закрыла глаза, когда увидела, как Гард, стряхнув с себя руку Катрин, идет к двери и, распахнув ее, без слов указывает блондинке на выход. Она, фыркнув, все же ушла, покачивая бердами. До моего слуха донесся стук каблуков. Размеренный, четкий. Словно гвозди в крышку гроба заколачивали. А потом в комнату вошел еще кто-то. Я его не видела, только слышала. Холодные пальцы коснулись моего лба. Вздрогнула. Тело начало бить в ознобе.