– Еще секунда, и кранты! В магазине весу хватит, чтобы висок проломить. Можно и просто автомат отобрать, ну это я тебе уже показывал. – А пистолет, тоже так? – Нет. Это иначе делается. Смотри сюда. Захват, шаг вперед, проворот. – Уяснила? – Да! Давайте я попробую! – Ну, давай, действуй. Ого! – Больно? – Нет, нормально все. Еще разок! Отлично. Теперь передых, десять минут. Мы присели на бревно. – Дядя Саша? – Да, Котенок? – А вот как же так выходит, вы же выше меня и тяжелей. Да и сильнее намного… – Тут, Котенок, не сила нужна. Ты вот видела, как я двигаюсь? – Быстро. – Но можно и быстрее, и наверняка ты видела, как люди быстрее меня двигаются. – Видела. Но они как-то по-другому, резче. – Вот! В этом одно из отличий и есть! Резкое движение человек непроизвольно фиксирует и к нему подсознательно готовится. А плавное движение замечает с опозданием и не успевает среагировать. – Это понятно, но все равно, что-то не так. – Правильно. На тебя здоровенный мужик попрет, ты ж его с ног иначе как пулей не сшибешь? – Это если в лоб его бить. – Во, уже смекаешь! В лоб его и я не факт, что снесу. А вот подтолкнуть его в ту сторону, куда он и сам ломится, сам бог велел! Да если ты его еще и подкрутишь при этом, как я тебе уже показывал, так он всей мордой в стену и зароется. – И каждого так завернуть можно? Даже и вас? – А я что – особенный? Как и все, на двух ногах хожу, двумя руками машу. – Ну, махать вы ими очень даже ловко можете… – Дай срок – и ты сумеешь! Ты вот танцевать хорошо умеешь? – Стараюсь. – Вот и тут, как в танце. Не должно у тебя промежутков и остановок быть, когда работаешь. Каждое движение плавное и не резкое, но быстрое. Конец одного есть начало следующего. – Интересно как… – Вот и попробуй мне сейчас протанцевать все, что я тебе сегодня показал. Только сразу и без остановок. А хорошо у нее все это получается! Будет из девчонки толк! Вон как на лету подстроилась, даже что-то себе под нос напевает. Однако же пора и о хлебе насущном подумать. Пора нам уже скоро и на дорогу выходить. Она у нас тут хоть и не очень большая, однако же поживиться на ней мы сумеем. К дороге мы вышли через три часа. Можно было бы и раньше, но я специально сделал крюк, чтобы не выдать следами направление нашего движения. – Слушай сюда. Твоя позиция – вот тут, у поворота. Смотришь в обе стороны. Что увидишь нехорошего – стучишь костяшками пальцев об автомат. Вот так. Поняла? – Да. – Этот звук для леса неестественный, и ни с чем его я не перепутаю. Ты тоже слушай, если что – я такой же сигнал дам. – Ясно. – Задача такая. Ждем одиночный грузовик. Мотоцикл тоже подойдет, но это – на крайний случай. Легковушка – тоже хорошо, но маловероятно, тут им делать нечего. Нам в первую очередь продукты нужны, а откуда они возьмутся в легковушке или в мотоцикле? Поэтому и ждем грузовик. Первой не стреляй, жди меня. Даже когда бой завяжется – жди. Пусть немцы ко мне все развернутся. Тогда и стреляй. Старайся бить короткими, вместе со мной или с немцами. Понятно – почему? – Почему? – Чтобы они тебя раньше времени не срисовали. А если так делать будешь, то двоих-троих, а то и больше подберешь тихо. Все, расходимся. Позицию я выбрал на повороте дороги. Прямая на протяжении метров восьмисот, здесь она дважды поворачивала, огибая маленькое озерцо. От поворота до поворота было метров семьдесят. На одном повороте я уложил Марину, а сам обустроился на втором. Прошло около часа, в лесу было тихо. Но вот сквозь шум ветра послышался какой-то звук. Поскрипывание, звон – это еще что? А вот оно что! Подвода! И на ней – четверо. В бинокль я рассмотрел понурого возницу и трех полицаев. Кстати, совсем неплохой вариант. Они местные – значит, голодными путешествовать не будут. Ну-ну, подождем… Не забыть вовремя Маринке сигнал подать, а то дергаться будет. Первого полицая пулей снесло с подводы на дорогу. Второй схватился было за винтовку, но схлопотал две пули и кулем осел у заднего колеса. Третий сразу поднял руки и застыл как изваяние. Возница обеспокоенно повертел головой, но с места не встал, остался сидеть. – Не двигаться никому! Оружие бросить! – гаркнул я, не выходя из кустов. Полицай судорожно рванул с плеча винтовку, бросил ее на дорогу. С «браунингом» в руках я осторожно вылез из-за кустов. Пулемет висел за спиной. Подойдя поближе, я отфутболил винтовку в кусты. Потом проделал ту же операцию с винтовками других, менее везучих полицаев. – Оружие еще есть? – Нет… – Продовольствие, боеприпасы? – Вон, в телеге лежит. – На дорогу. Поминутно оглядываясь, полицай стал таскать на дорогу продовольствие. Что у них тут? Хлеб, сало, даже окорок есть! Нехило запаслись. Консервы – тушенка, откуда? Немцы поделились? А не все ли равно? Так, и что с ним теперь делать? Пристрелить? Молодой еще пацан, жалко. Да и что после этого с возницей сделают? Так у него хоть какой-то шанс будет. – Короче! Топаешь ногами вон туда, куда и ехал. Отойдешь метров на двести и стоишь. Подвода тебя догоняет, садишься и едешь дальше. Обернешься – получишь пулю. Усек? – Да. – Выполнять! Полицай бегом припустился по дороге. Я повернулся к вознице: – Забирай эту парочку жмуров, грузи их на телегу и можешь ехать. Возница быстро затащил покойников в телегу и хлестнул кнутом лошадь. Та рванула с места, и, проехав метров двадцать, телега правым боком сползла в канаву. Возница хлестнул лошадь раз, другой. Безрезультатно. – Мил человек! Не подсобишь? Подтолкни ее хоть малость, лошадь вон не может вытащить-то, а? – Добро, дед. Помогу. Я уперся плечом в задок телеги, нажал. Хрустнув, она подвинулась вперед. Ну и ладненько! Щелк! – Не двигайся! – Голос возницы звучал как-то иначе, чем раньше. – Голову не поднимай и руки на виду держи. Так. Пулемет на дорогу брось. Пистолет тоже. Три шага назад. Я отошел. Теперь мне виден был возница. Распрямившись, он стал выше ростом и как-то здоровее. В руке у него был зажат «ТТ». – Не ожидал? – ехидно поинтересовался он. – Думал, тут простой крестьянин за вожжами сидит? – Да, – кивнул я головой. – Так и думал. – Так и зря ты так думал-то! Ванька! Дуй сюда, сейчас мы этого комиссара вязать будем! Полицай бегом припустился обратно.