— Вы думаете — фальшивка? — Принимая во внимание характеры людей, с которыми мы имеем дело, строить какие-либо догадки бессмысленно. Мы, как обычно, обязаны исходить из того, что бомба и вправду подложена. И все-таки, Братец Лис, меня не оставляет неприятное чувство, что тревога поддельная и устроена она намеренно. Нас пытаются направить по ложному следу. Ну что же, повидаемся с Фредом и вернемся к нашим баранам. Нашему живописцу на Мьюз следует глядеть в оба. Ага, вот и он. Не выключая сирены, они свернули с магистрали к Дворцовым Садам и сразу увидели, как из остановившейся у входа в посольство машины сопровождения выбираются Громобой, млинзи и афганская борзая. Аллейн с Фоксом вылезли из своего автомобиля и подошли к президенту. Он радостно поздоровался с ними: — Привет-привет! Чудны дела Твои, Господи! Последнюю новость, надеюсь, слышали? — Слышали, — махнул рукой Аллейн. — А где посольская машина? — Где-где! На полпути между здесь и там — «там», если быть точным, это ваш дом. Достойный Гибсон со своей ордой роется под сиденьями в поисках бомбы. Вашей жене я был больше не нужен, вот и уехал немного раньше, чем намеревался. Войдем внутрь? Аллейн извинился, сказав, что не может, и с большим облегчением проводил глазами Громобоя, скрывшегося в посольстве. Водитель полицейской машины говорил по рации. — Мистер Аллейн здесь, сэр, — сказал он. — Да, сэр. Это был Гибсон. — Уже в курсе? — спросил он. — Пока ничего, но мы еще не закончили. — Ты сам слышал этот разговор? — Нет. Он или она позвонили в Ярд. Говорили, скорее всего, через носовой платок. — Так он или она? — Голос звучал довольно странно. Что-то вроде квакающего шепотка. У дежурного осталось впечатление, что говоривший то ли сильно напуган, то ли волнуется. А может, и то и другое сразу. Точные слова таковы: «Это Скотленд-Ярд? В машину посольства черных подложена бомба. Вот-вот взорвется». Проследить звонок не удалось. Они считали, что машина стоит у твоего дома, и потому потеряли минуту-другую, пока выяснили, что это не так. Мои ребята, получив сообщение, мигом оказались на месте. Да, еще одно. Этот человек вроде бы шепелявил. — Важная новость! Засунь в рот носовой платок, тоже зашепелявишь. Кто у нас в Каприкорнах? — Тот парень в парике, с цветными мелками. — О нем я знаю. Кто еще? — Больше никого. Остальных отозвали сюда, — сказал Гибсон и с негодованием добавил: — Моя работа — обеспечить безопасность этой чертовой черной зануды, и посмотри, в какой балаган он ее превратил! — Да ладно, Фред, я все понимаю. С ним каши не сваришь. Я возвращаюсь туда. А ты? — Пойду дальше копаться в его машине. Послушай! — В голосе Гибсона прорезались едва ли не визгливые нотки, которых Аллейн никогда прежде не замечал. — Я уже до того дошел, что был бы рад найти в ней самую настоящую бомбу, без дураков. Ты слышишь? Хоть было бы что в руках подержать! Пока Аллейн старался придумать какую-нибудь утешительную фразу, по рации пришел новый вызов. На сей раз от даровитого сержанта Джекса. — Сэр, — немного взволнованно говорил тот, — я решил, что следует доложить вам о том, что здесь творится. — Да? — Я насчет тревоги, объявленной по поводу бомбы, сэр. Буквально за минуту до нее тут объявился этот джентльмен из военных, полковник как-его-там. Притопал прямо к мастерской, стараясь ступать очень прямо, сэр, привалился к двери и как нажал на кнопку звонка, так с тех пор и не отпускает. Тут как раз объявили тревогу, и человек мистера Гибсона, сидевший в машине на углу прохода к Баронсгейт, подъехал ко мне и через окно машины в двух словах описал ситуацию. Пока мы с ним разговаривали, из гаража выкатил здоровенный грязный фургон и загородил от меня гончарню. Я, сэр, остался здесь, поскольку вы мне так приказали. А человек мистера Гибсона уехал. Тем временем на Мьюз из-за этого дурацкого фургона образовалась пробка, сэр. Гончарни мне видно не было, зато я хорошо слышал полковника. Он поднял крик. Вопил что-то вроде: «Откройте вашу поганую дверь и впустите меня». Потом водители принялись жать на клаксоны. Все продолжалось минут пять, сэр. — Мог ли кто-либо — могли два очень крупных человека незаметно ускользнуть, пока продолжался затор? — Думаю, нет, сэр, уж больно они приметны. И потом, когда пробка рассосалась, полковник по-прежнему стоял на крыльце и жал на звонок. Он и сейчас жмет. Кричит тоже, но уже потише. По-моему, он настолько пьян, что кричит просто из боязни заснуть. Как мне следует поступить, сэр? — Вы сейчас где? — Спрятался за мольберт, сэр. Не лучшая маскировка, но я решил, что рискнуть стоит. Минутку, сэр, не отключайтесь. Некоторое время до Аллейна доносились только уличные шумы. Затем снова послышался голос: — Я на въезде в гараж, сэр. Пришлось уйти в укрытие. Появился джентльмен из подвала дома номер один по Уок. Направляется к мастерской. — Возвращайтесь к мольберту и продолжайте вести наблюдение. — Сэр. — Я еду к вам. Конец связи. Каприкорн-сквер, — сказал Фоксу Аллейн. — Как можно быстрее, но без сирены. — Что там такое? — спросил Фокс. Выслушав новости, он заметил, что сержант-живописец, похоже, дело свое знает, даром что с виду дурак дураком. Инспектор Фокс питал предубеждение против тех, кого он именовал «маскарадными полицейскими». Единственную маскировку, до которой сам он снисходил, когда возникала необходимость изменить внешность, образовывали допотопное длинное пальто из донегальского твида и поношенная войлочная шляпа. Как ни удивительно, этот наряд полностью изменял его облик. Когда они добрались до Каприкорн-сквер, Аллейн сказал: — Нам лучше разделиться. Ситуация не из простых. Шеридан-Гомец — единственный в этой шайке, кто не знает меня в лицо. Зато все остальные могут помнить вас по посольству. Ваша ночная рубашка при вас? — Если вы о пальто, то да, при мне. Лежит на заднем сиденье. — А колпак? — В кармане пальто. — В таком случае принарядитесь и топайте к свинарнику через Сквер и Каприкорн-Плэйс. А я двинусь по Уок и Мьюзс. Там и встретимся. Фокс, приобретший сходство с североирландским зерноторговцем в минуты досуга, ушел. Аллейн, в своем обычном обличье, свернул на Каприкорн-Уок. Люси Локетт, принимавшая солнечные ванны на крыльце дома № 1, проводила его взглядом. Люди Гибсона, патрулировавшие Каприкорны и по тревоге отозванные к посольству, несомненно, вот-вот вернутся сюда, думал Аллейн. Впрочем, пока их видно не было. В это время дня в Каприкорнах обычно царит наибольшее оживление. Вот и сейчас по Уок в обе стороны двигались потоки машин. Аллейн, приближаясь к притулившемуся на углу Мьюз магазинчику домашних украшений, использовал машины как прикрытие. Сквозь угловую витрину магазинчика перед ним открылась вся Мьюз до самой гончарни. Время от времени в поле зрения появлялся и сидящий за мольбертом сержант Джекс, однако его то и дело скрывали машины, въезжающие в гараж и выезжающие на улицу. Сама гончарня тоже то возникала, то пропадала из виду, словно фон телевизионной рекламы. Полковник Кокбурн-Монфор по-прежнему стоял у ее двери, теперь уже в обществе Гомеца. Затем, словно в цирковом фокусе, около них объявился о чем-то расспрашивающий обоих Чабб. Еще через минуту на Мьюз поворотил и остановился около «Неаполя» грузовой фургон, из которого начали выгружать какие-то коробки и ящики, и больше Аллейну ничего разглядеть не удалось. Между «Неаполем» и гаражом, бок о бок с цветочным магазином, располагается крохотное бистро, носящее имя «Шкатулка». В ясные дни оттуда выносят на тротуар четыре столика, за которыми можно выпить кофе с пирожными. Один из столиков оказался свободным. Аллейн миновал фургон и цветочный магазин, уселся за этот столик, заказал кофе и раскурил трубку. Он сидел спиной к гончарне, однако видел ее четкое отражение в витрине цветочного магазина. Гомец с Чаббом маячили у двери в квартиру над мастерской. Полковник, похоже, дремал, привалившись к косяку. Чабб, прижав пальцы к губам, замер пообок. Гомец пытался разглядеть что-нибудь сквозь щелку в шторах. Вскоре к ним присоединился инспектор Фокс, подошедший по Каприкорн-Плэйс. Он, судя по всему, искал некий дом с нужным ему адресом — и нашел, им оказалась гончарная мастерская. Подойдя к двери мастерской, он вытащил из кармана очки, прочитал объявление «Закрыто на инвентаризацию» и обратился с каким-то вопросом к Гомецу, который пожал плечами и нелюбезно повернулся спиной. Фокс двинулся по Мьюз, ненадолго задержался около даровитого сержанта Джекса, снова надел очки и склонился массивным телом к мольберту, разглядывая рисунок. Аллейн, тихо веселясь, наблюдал, как его коллега выпрямляется, склоняет набок голову, оценивая достоинства рисунка, отступает на шаг-другой, извиняется перед налетевшим на него прохожим и снова трогается в путь. Подойдя к столику Аллейна, Фокс спросил: — Простите, сэр, это место свободно? — Да, — ответил Аллейн. — Прошу вас. Фокс уселся, потребовал кофе и, получив его, поинтересовался у шефа, который теперь час. — Будет вам, — остановил его Аллейн. — Никто на вас не смотрит. Тем не менее оба продолжали изображать незнакомых друг с другом людей, занятых пустым разговором. — Занятная там обстановка, — доложил инспектор Фокс. — Каждый делает вид, будто двое других ему неизвестны. Полковник, похоже, еле держится на ногах. Ткни его пальцем, он и повалится. — Что внутри? — В лавке ничего не видно. Шторы сдвинуты, свет не горит. — Он подул на кофе и сделал глоток. — Состояние у всех троих не из лучших. Гомец весь белый и трясется. По-моему, он в любую минуту может сорваться. Как вы считаете, мистер Аллейн, они дали деру? Санскриты? — Последний раз Санскрита видели примерно в 9.10, когда он вернулся домой. — Малый с мелками считает, что, пока он сидел здесь, они улизнуть не могли. — Он, видимо, забыл, как отходил к въезду в гараж, чтобы поговорить со мной. Конечно, объявленная в связи с бомбой тревога увела отсюда людей Фреда Гибсона, и все же я не думаю, что они улизнули. Скорее всего, затаились в своем логове. — Так какая диспозиция? — спросил, обращаясь к кофейной чашке, Фокс. — У меня имеется ордер на обыск. И будь я проклят, Братец Лис, если я им не воспользуюсь. Стало быть, так. — Аллейн вынул изо рта трубку и с удовлетворением оглядел небо. — Мы имеем дело с довольно опасной публикой. Поэтому возвращайтесь к машине и вызывайте подмогу. Люди Фреда, надо полагать, уже закончили поиски бомбы. Как только они появятся, начинаем действовать. Вы подаете сигнал нашему живописцу, и мы тут же идем на сближение. — Что насчет Гомеца с полковником? И Чабба? — Постараемся задержать их без лишнего шума. Действуйте. Увидимся у дверей мастерской. Фокс поставил пустую чашку на стол, огляделся, встал, кивнул Аллейну и зашагал в сторону Каприкорн-Уок. Аллейн подождал, пока тот скроется за углом, допил свой кофе и неспешно приблизился к сержанту Джексу, занятому отделкой мелких архитектурных деталей. — Укладывайтесь, — распорядился Аллейн. — Оставьте ваше имущество на въезде в гараж. Через несколько секунд вы получите сообщение от инспектора Фокса. — Дело идет к концу, сэр? — Возможно. Если эти деятели начнут разбегаться, мы их задержим. Тихо-мирно, но задержим. Ладно. Поторопитесь. Как только инспектор вызовет вас, выходите на улицу, чтобы я вас увидел, и начинаем действовать. Договорились? — Договорились, сэр. Доставочный фургон, громыхая, отъехал от «Неаполя», с трудом развернулся перед гончарней и покатил назад. Аллейн медленно пошел в сторону мастерской. С Баронсгейт донесся, приближаясь, звук полицейской сирены. Где-то совсем рядом взвыла другая.