— Вам сейчас удобно говорить? — Да, — сказала Робин, пытаясь сосредоточиться. — Я хотел уточнить у вас пару моментов, если вы не возражаете. — Нет, продолжайте, — сказала Робин, так как ее ноги все еще несли ее вперед в направлении ресторана, до которого Илса доберется только через полтора часа. — Мне интересно, упоминала ли Эди Ледвелл, когда приходила к вам, женщину по имени Ясмин Уэзерхед? — Нет, не упоминала, — сказала Робин и, словно вернувшись мысленно в офис, услышала, как совершенно спокойно сказала: — Это та самая ассистентка, которая помогала Эди и Джошу с письмами поклонников? — Она самая, — сказал Мерфи. — Она была человеком, который отнес Джошу это досье с предполагаемыми “доказательствами” того, что Эди была Аноми? — Вам уже известно? — сказал Мерфи, который звучал слегка впечатленным. — Да, это она. — Мы слышали, что досье не было на кладбище, когда нашли Джоша и Эди. — У вас в кармане есть какой-нибудь прирученный полицейский, который вам сливает информацию? — Нет, — сказала Робин. — Мы узнали это в результате наблюдения. — А, окей. Ну, вы правы, мы не нашли его на кладбище. Извините — мы сейчас немного чувствительны к утечкам. Полагаю, вы видели статью в “Таймс”? — О “Халвенинге”? Да. — Не очень-то полезно, что это было на первой странице. Мы не хотели дать им понять, что следим за ними. — Я уверена, что нет, — сказала Робин. — Как продвигается расследование? Она спросила в основном потому, что хотела немного передохнуть от мыслей о Страйке. Мерфи издал звук, средний между вздохом и ворчанием. — Возможно, мы слишком широко расставили свои сети, спрашивая у населения, не замечали ли они какой-либо необычной активности на Хайгейтском кладбище или в его окрестностях. Мы слышали о двух угнанных мотоциклах в окрестностях кладбища и о неуправляемой эльзасской машине на Хэмпстед Хит, но ни о подозрительном человеке, убегающем с места преступления, ни о ком-либо переодетом или странно ведущем себя на кладбище в момент нанесения ножевых ранений. В настоящее время мы изучаем записи телефонных разговоров Ледвэлл и Блэя. — Убийца забрал мобильный Блэя, не так ли? — Вы уверены, что не получаете информацию из моего отдела? — Это было получено в результате того же наблюдения. — Оба телефона пропали. Вы знаете, что случилось с телефоном Ледвелл? — Нет, — сказала Робин, и, несмотря на шок и страдания, ее интерес усилился. — Возможно, об этом еще станет известно в прессе, потому что полицию видели, когда она тащилась к прудам, но не надо об этом кричать, пожалуйста. Согласно спутниковому сигналу, телефон Ледвэлл после убийства переместился с кладбища на Хэмпстед Хит. Насколько мы можем судить, он был выключен возле пруда Хайгейт номер один. Мы обследовали пруд и тот, что рядом с ним, но телефона не было ни в одном из них. — Убийца вынес телефон с кладбища на Хэмпстед Хит? — Похоже на то. — А что насчет телефона Блэя? — Он был выключен примерно в то время, когда, как мы думаем, его порезали. Возможно, убийца не понял, что он не выключил телефон Ледвелл, пока не выехали на Хит. В любом случае… — Да, конечно, — сказала Робин, полагая, что Мерфи нужно идти. — Нет, вообще-то… ха, — сказал Мерфи. — Я хотел спросить, свободны ли вы на выходных, чтобы выпить. — О, — сказала Робин, — ну, я должна проверить расписание. — Вы бы хотели, чтобы Страйк тоже был там? — Я бы… что, простите? — Вы хотите поговорить с нами обоими, или…? — Я… нет, я вообще-то спрашиваю, свободны ли вы… свободны ли вы для выпивки в смысле свидания. — О, — сказала Робин, когда новая волна ужаса накатила на нее, — извините, я думала… я работаю все выходные. — Ах, — сказал Райан Мерфи, который звучал почти так же неловко, как чувствовала себя Робин. — Что ж, не беспокойтесь. Наслаждайтесь своей… да, счастливой охоты. Пока. — Пока, — сказала Робин, ее голос был выше, чем обычно, и она отключила звонок. Она чувствовала, как горит ее лицо. Она пошла дальше, теперь немного быстрее, с единственной целью — увеличить расстояние между собой и Кормораном Страйком, а затем найти темный уголок, в котором она могла бы в полной мере насладиться осознанием того, что она самая романтически неумелая женщина в Лондоне. Глава 27 Он ищет войны, его сердце готово, Его мысли горьки, он не склонится. Джин Ингелоу Снова наедине Спустя всего полчаса после их последнего разговора Шах позвонил Страйку и сообщил, что Монтгомери и его друзья находятся в “Опиуме”, кафе с дим-самами в Чайнатауне, в нескольких минутах ходьбы от офиса. Желудочные спазмы Страйка облегчились после посещения туалета, но его культя все еще жаловалась, что не может выдержать его вес. Не обращая внимания на боль, он снова натянул пальто, запер офис и отправился к Шаху, снова прокладывая себе путь через канаы, все еще прорытые в дорогах. Вечеринка Монтгомери проходила на третьем этаже (потому что, конечно, черт возьми, так и есть, подумал Страйк, его подколенное сухожилие кричало в знак протеста всю дорогу наверх), они сидели на табуретах на стальных ножках вокруг деревянного стола, за которым бармен смешивал перед ними коктейли. Все тщательно ухоженные молодые люди в группе показались Страйку версиями Монтгомери, их бороды были аккуратно подстрижены, футболки обтягивали, а молодые женщины были очень сильно накрашены, их волосы окрашены в цвета, не встречающиеся в природе: пурпурно-серый, вермильон, васильковый. Все члены группы достали свои телефоны, фотографируя коктейли, полки с бутылками за барменом и изображение председателя Мао, нарисованное на шкафу. Открытый кирпич и голые доски пола напомнили Страйку о барах, в которые он ходил с Мэдлин, которые уже начали стираться в памяти. Шах сидел на небольшом расстоянии от группы в боковой комнате, Монтгомери был в поле его зрения. — Аноми только что написал твит, — сообщил он Страйку, когда тот сел напротив него. — А Монтгомери в это время набирал текст на своем телефоне. — Хорошо, присмотри за ним, пока я буду говорить, — сказал Страйк. — Мне нужно сделать еще одну работу. Пока он излагал проблему Джейго Росса, Шах рассеянно смотрел на шумную компанию за столиком бармена. Когда Страйк закончил говорить, Шах впервые посмотрел прямо на него. — Итак… ты хочешь, чтобы я нашел что-нибудь на мужа твоей бывшей? У Шаха было странное выражение лица, которого Страйк никогда раньше не видел: пустое, замкнутое. — Да, — сказал Страйк. — Я буду в полной заднице, если он назовет меня при разводе. Мне нужен козырь. Шах оглянулся на стол Монтгомери, затем сказал: — Почему ты мне поручаешь эту работу? — Ну, я не могу, черт возьми, сделать это, не так ли? Он знает меня. Он, конечно, мудак, но не идиот. Я не хочу рисковать, что он узнает Робин. Она была в газете в прошлом году, и Барклай тоже. Мне нужны чистые, новые лица на работе, люди, которых он не сможет ассоциировать со мной. Это должны быть вы с Мидж. Шах потягивал свой напиток, снова посмотрел в сторону Монтгомери, но ничего не сказал. — В чем проблема? — спросил Страйк, раздражаясь. — Это ведь работа по правилам, не так ли? — спросил Шах. — Или мы говорим о наличных деньгах и ничего не регистрируем? — Почему ты спрашиваешь? — Я спрашиваю, — сказал Шах, наблюдая за группой, а не глядя на Страйка, — потому что Паттерсон использовал свое агентство, чтобы наебать людей, против которых у него была личная неприязнь. Все делалось за наличные, без протокола, но иногда он “забывал” заплатить. Меня обычно выбирали для таких дел. — Это не личная обида, — сказал Страйк. — Я рад, что избавился от его жены. Он делает это, чтобы попытаться испортить мой бизнес. Если бы он не пытался сделать меня частью их бардака, мне было бы наплевать. Я проведу это по счетам и заплачу, как любой другой клиент. Страйк не подумал о том, как он расскажет Робин о своих планах, но теперь, как он полагал, у него не было выбора. — Я прекрасно понимаю, что у нас сейчас нет возможностей для другого дела, — добавил Страйк. Я бы не стал этого делать, если бы у меня был выбор. — Хорошо, извини. Я просто хотел уточнить, что происходит, — сказал Шах. — У тебя есть данные этого парня?