Декс с неверием уставился на меня со своего места у окна, опять берясь за вилку. Снаружи я видела льющий дождь и проходящих мимо людей, которые теперь держали зонтики. — Итак, вы не станете мне помогать, — это не было вопросом. — Помогать вам? — раздражённо переспросил Декс. — Помогать вам с чем? Кико вскинула руку, призывая его молчать. — Дайте нам что-то конкретное, док. Это все, о чем мы просим. Дайте нам это, и мы поможем вам с чем угодно. Декс фыркнул ещё громче. — Поможем. Вы хотите, чтобы мы помогли вам загнать его в гроб. Когда я пробуравила его взглядом, чувствуя, как пальцы на коленях сжимаются в кулаки, он снова ткнул вилкой в мою сторону — ещё один его жест, который я помнила с Бангкока. — Слушайте Кико, док, — посоветовал он. — Мы со всех ног кинемся на помощь, если у Блэка действительно проблемы. Но вам понадобятся доказательства, если вы хотите, чтобы мы пошли против приказа Блэка. А если вы говорите, что ваш маленький розовый мизинчик подсказывает вам, что ему пушку ко лбу приставили? После того, как он сказал нам оставить его в покое? Что ж, дерьмо. Чего вы от меня хотите в такой ситуации? Я не вздрогнула, но наградила его таким же тяжёлым взглядом. — Я хочу, чтобы вы слушали меня, когда я говорю, что разговаривала с ним… и что он признался в том, что работает на Счастливчика. Я хочу, чтобы вы слушали меня, когда я говорю, что что-то не так, — процедила я сквозь стиснутые зубы. Но с таким же успехом я могла разговаривать со своими ньокки. — Помните приказы, док? — спросил Декс, как будто я и не говорила ничего. — Систему подчинения? Помните, каково это? Он вам не только бойфренд… Я застыла, но он не остановился ни на секунду. — … Он, бл*дь, наш босс. Черт, он ваш босс, док. Вы должны действовать соответствующе… и думать головой. А не тем, чем, черт подери, вы думаете сейчас… Он махнул вилкой в общем направлении моего туловища. В моей груди вспыхнул огонь, заставляя ещё сильнее стиснуть зубы. Кико сверлила его взглядом, глазами приказывая заткнуться, но Декс смотрел только на меня, опять тыча мне вилкой в лицо. — Вы говорите со своим мужчиной, у вас проблемы с тем, что он делает, — сказал Декс. — Не втягивайте нас в это. Если у вас нет ничего, с чем мы могли бы работать, мы не станем вмешиваться в… — он смерил меня неопределённым жестом. — В то, что там, черт подери, у вас происходит. Я крепче прикусила язык. В этот раз я промолчала, потому что не доверяла тому, что могу сказать. Я прекрасно понимала, на что он намекает. Мне не нужны были экстрасенсорные способности, чтобы разглядеть какие-то аспекты смысла. Он думал, будто я пытаюсь втянуть его в какую-то личную ситуацию. Он думал, что Блэк от меня отмахнулся… что он не устоял перед своими блудливыми потребностями и потерял интерес ко мне… и что я утешаю себя иллюзиями, будто это происходит из-за какой-то опасности. Декс в своей манере говорил мне очухаться и разглядеть ублюдка, который мне изменял. Конечно, эта мысль уже приходила мне на ум. Но это было месяцы назад. Когда Блэк только уехал, я прошла через все эти сомнения. Я снова и снова прокручивала в голове, почему он мне не сказал, куда он едет и зачем. Я мучительно страдала из-за того, что сделала с ним в ночь перед отъездом, и не соврал ли он мне, говоря, что не возражал против этого. Я задавалась вопросом, почему он все ещё не доверял мне в достаточной мере, чтобы открыться, почему он был таким отстранённым в те последние минуты перед уходом из квартиры на Калифорния Стрит. Я прошла через весь процесс ощущения заброшенности, ощущения, будто он издевался надо мной, ощущения, будто мне врали и, вероятно, мне изменяли. Я уже справилась со злостью на то, что он как обычно исчез и ни черта мне не сказал. И да, я злилась на него. Поначалу я действительно злилась на него. Так злилась, что не отвечала на его звонки неделями после его отъезда. Так злилась, что однажды ночью поцеловала Ника в какой-то ошибочной попытке отомстить Блэку. Вообще-то, это был не просто поцелуй. Я могла бы переспать с Ником, будь я чуточку более пьяной. Отчасти причина крылась в том, что Блэка не было рядом, пока я все ещё не чувствовала себя в безопасности после сделанного Солоником. Отчасти — в том, что его не было рядом, когда я чувствовала в себе перемены… с каждым днём все сильнее… и я не знала, насколько мне стоит беспокоиться из-за этих перемен. Отчасти — потому что Блэк все ещё ни черта не рассказал мне о том, кто я и что я такое. Отчасти — потому что я скучала по нему и хотела, чтобы он пожалел о своём отъезде. Но я прошла через все эти стадии, и я справилась с этим. Примерно в Рождество мы снова начали разговаривать. Коснувшись подвески коренных индейцев, которую я носила на шее — рождественский подарок от Блэка — я прикусила губу, пока не ощутила кровь. Это не в моей голове. Это не мои иллюзии и не моя паранойя. И это не просто боязнь отношений со стороны Блэка. Я больше не верила, что Блэк уехал потому, что не хотел быть со мной. По правде говоря, вопреки всем моим страхам, я не уверена, что когда-либо верила в это. Декс намекал, что я слишком оторвана от реальности, чтобы видеть разницу между отвержением Блэка и беспокойством о нем, которое приводило меня в ярость. И тот факт, что я видела некоторое сочувствие Декса в свой адрес, вовсе не помогал. Он думал, что оказывает мне услугу. Выдаёт горькую правду вместо потакания моим фантазиям о Блэке и том, где он может быть, с кем он может быть. Суть в том, что я знала — я не получу от них никакой помощи. Я не получу никакой помощи от них обоих. Как и в Бангкоке, я была сама по себе. Глава 5 Пробуждение Он присел на корточки в высоком алькове, глядя сверху вниз на церковные скамьи. Я решила, что он находится на балконе, раз он так высоко над полом. Где бы он ни был, там было темно. Там также было тихо, вопреки времени суток. Несколько свистящих и шепчущих порывов ветра пробиралось сквозь щели здания с высоким куполом, но в остальном близлежащая местность источала тишину. Я слышала несколько голосов, доносившихся снаружи. Вопреки темноте места, где ждал Блэк, сквозь белые колонны вокруг виднелось синее небо, солнечный свет попадал на белые стены над местом, где он опустился на колени. Он смотрел, как высоко в небе белые облака разгоняются быстрым ветром. Он мёрз, находясь в тени. Где бы он ни находился, это место казалось мне знакомым, хотя я не могла его определить. Отчасти, наверное, это связано со странным углом обозрения, открывавшимся с его места. Более того, продолжая смотреть вниз через его глаза, я осознала, что он находился вовсе не на балконе. Он был где-то выше — скорее всего, в самом куполе. В любом случае, это место было достаточно высоким, чтобы давать ему вид с высоты птичьего полёта на церковные скамьи внизу, а также на секцию с позолоченным и убранным белой тканью алтарём. Церковь была закрыта. Реставрация, возможно. Или по каким-то другим причинам. Золотая, ярко-синяя и белая резная мозаика Христа с протянутыми руками, висела над алтарём и прекрасно была видна с его места. «Спас в Силах… — подумал Блэк, глядя на ту же фреску. — Как и в нашем мире. Я видел это… может, в книге? Я знаю, что никогда не видел эту парижскую версию…» Я чувствовала, как голос тоже слушает, прислушивается к мыслям Блэка. «Он определённо захочет тело здесь. Как в Нотр-Даме…» — подумал Блэк. И все же я ощущала скептицизм Блэка. Он не верил, что Йен придёт сюда сегодня. Эта ситуация казалась ему подстроенной — способом вымотать его, заставить танцевать, когда они приказывали танцевать. Ему уже сообщили, что его присутствия ожидают на какой-то религиозной встрече этим вечером, вместе с некоторыми новичками в организации. Перед этим ему придётся встретиться со своим куратором. Он не будет спать всю ночь. Он честно не мог сказать, что хуже. Они обычно нацеливались на его свет, пока он спал. Голос прошептал: «Он прав. Твой бывший любовник захочет оставить тело здесь… но он не придёт сегодня. Счастливчик знает». «Ты его знаешь? — тихо спросила я у голоса, чтобы Блэк не услышал. — Йена?» Голос источал ответ ещё до того, как он произнёс его. «Нет». «Ты знаешь Счастливчика?» — надавила я. «Нет». Ветер усилился, свистя под высоким куполом. Я чувствовала, как Блэк осматривает пол церкви. Я чувствовала, как он устал, как долго он не спал. «Чувство вины всегда срабатывало с ним», — говорит мне голос.