Я поднимаю взгляд, смотря ему в глаза. Его золотистые глаза встречаются с моими, странно сияя в освещении салона. Большинство людей вокруг нас спит. Я вижу, как их сны парят над ними, серые и похожие на облака, некоторые — яркие и красочные, некоторые — тёмные и пугающие. Некоторые люди не спят, сидят в наушниках и смотрят фильмы на индивидуальных мониторах в креслах перед ними. Я снова смотрю на Блэка, на резкие черты его лица. — Близится что-то плохое, — мягко говорю я. — Плохое? — он слабо улыбается. — Немного смутно, док. Учитывая наш послужной список, тебе лучше выражаться конкретнее. — Они идут за тобой. Он хмурится, и я поднимаю руку, лаская его подбородок. Эта боль усиливается, тянет меня. Я вижу, как он думает, размышляет над моими словами. Затем он смотрит вниз, его скульптурные губы поджимаются, слегка хмурясь. Я закрываю глаза, когда он возвращается к поглаживанию моего лица и волос. Затем эти руки оказываются под моей рубашкой, и он массирует меня сильными пальцами, сплавляя моё тело со своим. Я испускаю тихий вздох, когда одна рука расстёгивает мои джинсы, затем забирается под мою одежду, его пальцы скользят в меня… … я открываю глаза. На меня смотрит другое лицо. Там сидит Йен, его белые как кость радужки светятся. Парализованная, я могу лишь смотреть вверх, застыв, когда ужас взрывается в моей груди. Я наблюдаю, как его губы изгибаются в безумном оскале. Он вытаскивает пальцы из меня и облизывает их, пока я смотрю. Я пытаюсь шевельнуться, закричать, но я не могу. Я не могу двигаться, а его руки смыкаются на моем горле. Я задыхаюсь, тянусь к его пальцам… Позади него Солоник прислоняется к сиденью. Он широко улыбается мне, его красивое лицо смягчается от этой радостной, ласковой улыбки. Его фиалковые радужки светятся ещё ярче, чем у Йена. Он ест сырую курицу пальцами и наблюдает, как Йен убивает меня. Когда Йен крепче сжимает моё горло, Солоник толкает его одной рукой, все ещё жуя волокнистое мясо. — Оставь мне немножко, брат, — говорит он с заметным русским акцентом. — Не убивай её пока что, брат. Не убивай её слишком быстро… — он подмигивает мне. — Сначала мне нужен мой десерт. Мне нужно попробовать мою шоколадку… Я выдавливаю крик… *** … и резко дёрнулась в кресле, наполовину сев. Я ударилась ногой о панель у окна и ахнула, ненадолго ослепнув от боли. Прежде чем я успела оправиться после этого… Меня обхватили сильные руки. Я боролась с ними — по крайней мере, первые несколько секунд. Затем меня омыла теплота, заверение… достаточно привязанности, чтобы у меня перехватило дыхание. — Блэк, — я произнесла его имя, как только на меня снизошло узнавание. — Блэк… ты здесь. Он крепче стиснул меня, полностью подтягивая к себе на колени. Этот жар в нем усилился, едва не душа меня перед тем, как Блэк поцеловал меня, ласково убирая длинные тёмные волосы с лица. Я осознала, что смотрю на свои волосы, заслонившие нас точно завесой, блокируя мне обзор и затрудняя ему возможность видеть. Должно быть, они выбились из хвостика, который я собрала перед тем, как лечь. — Конечно, я здесь, — пробормотал Блэк. Он снова поцеловал меня, крепче обхватывая руками. И это были не только его руки. Этот жар врезался мне в грудь, смягчая напряжение, натянувшее каждый мускул в моем теле и приготовившее меня к сражению. Я ощутила в этом тепле его беспокойство и кое-что ещё. Я чувствовала намного больше, чем просто беспокойство. — Ты в порядке, док? — пробормотал он, снова целуя меня. Он начал массажировать мою спину, и его точные пальцы буквально вынуждали меня расслабиться. — Плохой сон? — его голос звучал мягко, уговаривающе, слегка шутливо. Блэк крепче прижал меня к груди, массируя основание позвоночника и шею. — Скажи мне, где поцеловать, чтобы все прошло… Я невольно рассмеялась, делая прерывистый вздох и убирая волосы с глаз. — Всего лишь сон, док, — мягче повторил Блэк. — Всего лишь сон. Я покачала головой. — Близится нечто плохое, — сказала я. Помедлив с массажем моих плеч и спины, Блэк посмотрел мне в лицо. Его золотые глаза отражали то беспокойство, даже когда он гладил меня по волосам, убирая их с глаз и шеи. — Что, док? — сказал он, снова целуя меня. — Что близится? — он слабо улыбнулся. — Разве мы не оставили достаточно плохого там, откуда только что улетели? Я снова покачала головой, прикусывая губу. — Ты был там. Я видела тебя там, — я встретилась с ним взглядом, изучая его выражение, возможно, ища в его золотистых глазах реакцию. — Ты уедешь. Ты не можешь уехать, Блэк. Ты не можешь. — Я никуда не денусь, Мири… Но я чувствовала, что он отмахивается от меня, и я отпихнула его руки, когда он коснулся моего лица. Я посмотрела ему в глаза, ища правду: — Они потребуют этот долг, Блэк. Они скоро потребуют его… намного скорее, чем ты думаешь. Я наблюдала за его лицом. В этот раз я увидела, как там формируется другое выражение. Его глаза спрятались за маской. Почти неуловимой, но я это видела. — Я права, — сказала я. Это был не вопрос. Блэк выдохнул, откидываясь на стуле. — Ты можешь быть права. — Блэк, — я покачала головой. — Ты не можешь этого сделать. Чего бы они от тебя не хотели… ты должен сказать «нет». Мы найдём другой способ. Закрыв глаза (возможно, чтобы скрыться от меня), он глубже обмяк на сиденье. — Мири. Я дал обещание. — Нахер твоё обещание! — я говорила приглушённо, учитывая тишину салона, но Блэк все равно открыл глаза, вздрогнув от моего тона. Нахмурившись и осмотревшись вокруг, я проигнорировала вопрос в его взгляде, снова смотря ему в глаза. — Не время благородствовать по поводу держания своего слова. Ты не можешь им доверять, Блэк. Они играют тобой… и мной. Не позволяй им. Я не знаю, чего хочет Счастливчик, но не того, о чем он тебе говорит. Челюсть Блэка напряглась. Он не выглядел злым, но его выражение на моих глазах становилось резче. Там все ещё сохранялось удивление, почти насторожённость, пока Блэк изучал моё лицо и, вероятно, другие части меня, которые я не видела. Он замечал изменения во мне, я это знала. Я чувствовала, как он хочет поговорить со мной об этих изменения. Возможно, не сейчас, не так быстро после всего в Бангкоке, но он сильно ощущал необходимость поговорить. В его глазах я менялась… быстрее тех темпов, с которыми он готов был иметь дело или объяснить. Возможно, он тоже менялся. Возможно, это тоже происходило быстрее того, с чем он готов был иметь дело или объяснять. Обе вероятности заставляли его нервничать. Я сильно подозревала, что это также его возбуждало. Однако в основном это усилило страх Блэка по поводу Счастливчика и того, о чем он не хотел мне говорить. Я чувствовала, как он думает о случившемся в Бангкоке, о том, что людям известно, кто я такая. Я чувствовала, как он думает о Солонике, об Андерсе и его смутных угрозах… о Йене Стоуне, моем бывшем женихе и серийном убийце. Блэку все эти вещи казались петлёй, затягивающейся на наших шеях. Он все ещё думал, что я не понимаю всю серьёзность происходящего, что я на самом деле не осознаю, с чем мы имеем дело. — А может, я все же понимаю это, — сказала я. — Может, я понимаю это лучше, чем ты думаешь. И вновь я увидела лёгкое изумление в его выражении лица. Его губы поджались. Эти губы, которые мне так нравились, которые я хотела поцеловать даже сейчас, когда беспокоилась о нем, нахмурились. — У меня нет выбора, Мири, — сказал он. — Поверь мне, я хотел бы иметь выбор. — У тебя всегда есть выбор, Блэк… — я умолкла, ощутив более резкую пульсацию реакции, которая больше напоминала настоящую злость. Его золотые глаза сделались на тон холоднее, и он пристально уставился на меня. — Для тебя это, может, и правда, — сказал он. — Но для меня это не всегда так. Вспомнив, что я видела об его детстве, буквально сейчас, когда спала, я не ответила. Вместо этого я молча наблюдала за ним, скорее чувствуя, чем видя, что между нами опускаются стены. Я не могла придумать никаких слов — по большей части потому, что я точно знала, о чем он говорит. Я чувствовала это в нем, хотя он никогда не признавался мне в своём прошлом, не в то время. Я лишь знала своим нутром, и знала от Солоника. Солоник сказал мне, что в том другом мире Блэк был рождён рабом.