– Лучше рядом с портом, – согласился Хосе. – Чтобы можно было удирать вплавь. – Шутки у тебя дурацкие. – Это как сказать. – Хосе зло усмехнулся, видимо, что-то вспомнив из своей бурной биографии. – Когда припрет, то и дурак становится умным. Они стояли на набережной Виктории и Альфреда, разглядывая колониальные постройки с треугольными крышами и колоннами. – Тут неподалеку есть отель, «Атлантик» вроде называется. Пошли туда. – Хосе махнул рукой в сторону от моря. Разместившись в двухкомнатном номере, они вышли в город. – Ну что, поедем к этому Ван Ди? Возьмем такси? – предложил Чича. – Лучше на автобусе. Сольемся с толпой. Автобус останавливается возле ресторанчика этого голландца, ну, где мы познакомились. Он скорее всего там, – сказал Хосе. Трясясь в автобусе, Чича услышал позади себя любопытный разговор. – Тут писали, что убили одного черного оппозиционера. По политическим мотивам, – сказал первый голос. – Только у него изо рта все золотые зубы выдрали – вот такая политика, – сказал второй. – Ниггеры совсем обнаглели – свободу им подавай, – сказал первый. – При колониальной системе порядка больше было, – сказал второй. – А что насчет мулатов? – задал вопрос повернувшийся к ним Хосе. Говорившие замолчали и молчали до конца рейса. «Свободу Нельсону Манделе», – вспомнил Чича заголовки советских газет. Глядя в окно, он увидел, как к некоему хорошо одетому джентльмену в шляпе, выходящему из отделения Ситибанка, пристали трое нищих. Нагло и куражливо. Джентльмен с брезгливой миной на лице отмахивался от них тростью и портфелем. Добравшись до проезжей части, он сел в машину и уехал под оскорбительные выкрики. – Я бы пинков надавал, – сказал Хосе, также наблюдавший эту сцену. – Ну, ты же не джентльмен, – усмехнулся Чича. – Это уж точно! – подтвердил Хосе. – А это зулусы. Работать не хотят, воруют, побираются, клянчат подачки у государства. Когда я здесь пребывал, то они самовольно заняли только что отстроенный многоэтажный дом. Естественно, ничего не платили. Их оттуда никак не могли выкурить. Впору было войсковую операцию проводить. Странный народец. Покинув автобус, они вошли в ресторан и спросили хозяина. Тот оказался на месте, в своем кабинетике. Хосе постучал в дверь, и они вошли. Хозяин, худощавый блондин лет сорока, с удивлением воззрился на неожиданных посетителей. – Ты меня узнал, Питер? – начал разговор Хосе. – Привет! Голландец явно его узнал. – Привет. Ты вернулся? Уже больше пяти лет прошло. – Мы от Кентавра, – встрял в разговор Чича. Ван Ди эта новость, судя по его насупившимся бровям, вовсе не обрадовала. – Не ожидал, не ожидал… – сказал он и вопросительно уставился на партнеров. – Надеюсь, что ты в курсе, иначе бы нас здесь не было. Проясни обстановку, – напористо продолжил Чича. Ван Ди заерзал, засуетился: – Об этом лучше поговорить у меня дома. Заходите часам к шести вечера… – Хорошо, у тебя дома, но только прямо сейчас. Тон Чичи не предполагал каких-либо возражений. Ему не нравился этот голландец – какая-то в нем проскальзывала червоточинка, двоякость, неуверенность в дальнейших действиях. «Почему он хочет отсрочить переговоры? Желает посоветоваться с кем-то…» – думал он. Короче, голландец не вызывал доверия. Впрочем, Чича никому не доверял, в том числе Хосе. Доверял только своим. Когда они вошли в квартиру голландца, Чича задержался в прихожей и, взглянув на висящий на стене телефон, вынул перочинный нож и подрезал телефонный шнур. Береженого бог бережет. Ван Ди пригласил партнеров в гостиную, усадил на диван, а сам отлучился на кухню варить кофе. – Ты за ним пригляди, странный он какой-то, – сказал Чича, выразительно взглянув на Хосе. Хосе цыкнул зубом: – Сам вижу. Когда Ван Ди принес дымящийся кофе, Чича прошептал ему прямо в ухо, воспользовавшись тем, что Хосе удалился в туалет: – Странный он какой-то. Ты за ним присмотри. Я его едва знаю. Чеченец начал самостоятельную игру. – Оружие? – сказал он, когда допил кофе. – Сейчас, сейчас, – засуетился голландец и, удалившись на несколько минут, вернулся с футляром для виолончели. «Прямо как в шпионском фильме, и вообще происходящее похоже на игру «Зарница». Не серьезно как-то, – подумал Чича и раскрыл футляр. – Драгунова, складная». – Вы тут посидите, а я проверю штуцер. Только мне газетку надо, чтоб подстелить, когда разбирать буду. Он удалился на кухню, разобрал винтовку до винтика, потом собрал обратно, расковырял унитарный патрон, изучил содержимое. Пожалел о том, что нет возможности пару раз стрельнуть. – Все в порядке. Теперь ориентируй, – сказал Чича, вернувшись к остальным. Он внимательно выслушал ориентировку на Лебедева: где живет, куда ходит, где питается, распорядок дня. Все по часам и минутам. А в конце своего рассказа голландец заявил: – Я даже место подобрал, откуда можно работать. Чичу аж передернуло от последней фразы. «Он или дурак, или сволочь, – мелькнула у него мысль, – а может, то и другое одновременно. О месте лежки снайпера должен знать только сам снайпер». – Очень интересно! – Чиче было далеко до Дельфи, но в нужный момент он тоже мог ломать комедию. – Давайте поедем и посмотрим. Он двинулся в прихожую, захватив с собой футляр с винтовкой. – А это зачем? Ведь мы просто посмотреть. Зачем зря светиться. – Посмотреть в прицел, приладиться, – пояснил Чича. – Да, да, приладиться. Я ведь не специалист. Ты когда намерен начать? – Ван Ди явно занервничал. – Еще не решил. Надо определиться на месте, – бросил Чича походя. Голландец остановил машину возле отеля, где проживал Лебедев, и пустился в объяснения: – Он выходит отсюда в восемь утра. Работать надо с чердака того дома. Люк на чердак не заперт, стекло в чердачном окне отсутствует. – Все понятно, – прервал Чича голландца. – Я тут сам разберусь, а вы поезжайте. Я разберусь и присоединюсь к вам часика через три. Я знаю, как до тебя добраться. Но он не присоединился ни через три часа, ни через пять, вообще не появился. Чича дождался, пока машина свернет за угол, и, не заходя в намеченный подъезд дома, растворился в городских закоулках. «Решили на месте, с поличным взять, что ли? – раздумывал он. – А вот хрен вам. Кто вас только учил, ребята?! А может, я зря кипиш поднимаю? Нет. Голландец не должен был соваться в наши дела. Надо менять схему. Лебедев, по словам Ван Ди, обедает в ресторане «Асиус» каждый день в два часа дня. Вот там и будем эту дичь стеречь». Напротив ресторана, чуть наискосок, стоял пятиэтажный дом. Чича вошел в подъезд и поднялся на последний этаж. Вход на чердак оказался запертым, но замок был примитивный и без труда открылся шильцем из перочинного ножа. Он поднялся наверх. Вокруг валялась всякая рухлядь. Чича выбрал позицию возле чердачного окна, подтянул туда несколько тюков, набитых чем-то мягким, и устроил лежку. Потом выглянул в окно. Обзор был хороший. Всего-то метров сто до входа. Чича аккуратно вынул стекло из окна, собрал винтовку и, положив ее на упор, прицелился. Все в порядке. Смеркалось. Он нашел кусок старого ковра, расстелил его и улегся спать. Утром он проснулся, размялся и, отхлебнув воды из плоской фляги, залег возле окна, положив винтовку рядом. Ждать ему приходилось не впервой. Лебедев в сопровождении двух телохранителей вылез из машины, когда часы показывали четырнадцать часов пополудни.