Я поджала губы. — Ты больше не хочешь со мной говорить? — спросила я. «Я так хочу говорить с тобой, что, бл*дь, чувствую вкус этого желания, — произнёс тот же голос в моей голове, заставляя меня снова подпрыгнуть, но не так резко. Моё дыхание прервалось, застряв в груди, когда голос зазвучал ещё более ясно. — Но не здесь, док. Не здесь. Терпение. И поверь мне, когда я говорю, что уговариваю скорее самого себя, нежели тебя…» Я могла лишь сидеть там, дышать и смотреть на него. Эти золотистые глаза ни разу не дрогнули. Когда через несколько секунд я не пошевелилась и не заговорила, он улыбнулся. «Они знают, кто ты, док? Понимает ли этот коп-красавчик в соседней комнате, почему ты очень, очень хороша в своей работе? Или как ты сумела сохранить ему жизнь в тот раз в Афганистане…?» Мою грудь сдавило ещё сильнее. Теперь это причиняло боль, как будто в меня проник кулак и стиснул моё сердце. Голос умолк. Мужчина, сидящий передо мной, смотрел на меня, его выражение походило на выжидающее. Затем он подчёркнуто посмотрел на моё помолвочное кольцо. «Знает ли хоть кто-нибудь правду о тебе, док? Хоть кто-нибудь?» Моё горло сдавило, когда он вновь посмотрел мне в глаза. Эти пятнистые золотые радужки изучали моё лицо, ожидая моей реакции. «Я не могу слышать тебя, — сказал голос, дрогнув ноткой раздражения. — Я совсем тебя не слышу… но я знаю по твоему лицу, что ты слышишь меня, док. Этот твой щит чертовски силен. Признаюсь, в данный момент это прямо-таки меня заводит… но в то же время вызывает любопытство. Тебе присвоили ранг, сестра? Если так, я бы очень хотел узнать твой уровень…» Призрак очередной улыбки скользнул по его губам, и тут же завиток жара скользнул по низу моего живота — он ощущался так, будто происходил не от меня, по крайней мере, не полностью. Это заставило моё лицо жарко покраснеть, а мои бедра рефлекторно сжались вместе. «Я покажу тебе мой, если ты покажешь мне свой», — сказал тот голос уже мягче. Моё горло сжалось ещё сильнее, душа меня натужным сглатыванием. Он все ещё ничего не сказал вслух. «Мы поговорим позже, док, — услышала я в своей голове, все ещё мягко. — У меня так много, много вопросов. Столько тем, которые я хотел бы обсудить. Но я действительно не желаю делать ничего из этого здесь… когда они наблюдают за нами. Они гадают, чем вызвано это молчание. Ты должна попытаться снова заговорить со мной, пока твой коп-красавчик не решил, что возникла проблема. Пока он и его тупой напарник не раздули из этого шумиху…» Я снова моргнула, моё сердце бешено колотилось о ребра. Но теперь он не смотрел на меня. Пока я наблюдала, Квентин Рейн Блэк превратился обратно в скучающего мужчину с каменным лицом, которого я видела через окно до того, как вошла в комнату. Наконец, я сумела прочистить горло. Стиснув руки на коленях, осознавая, какими липкими они ощущаются, я сохраняла осторожно вежливый тон. — Вы хотите рассказать мне о теле в парке, мистер Блэк? — сказала я. Ничего. Молчание. — Мистер Блэк? — сказала я, слыша в своём голосе лёгкую дрожь. — Вы убили ту женщину? Вы придали ей позу в том свадебном платье? Он не поднял взгляда от того места между своих рук в наручниках, куда он уставился. Я попыталась ещё раз, спрашивая то же самое разными словами. Но ничего, что я сказала за те пятнадцать минут или около того, не достучалось до него. Я пыталась быть дружелюбной, раздражающей, презрительной, насмехающейся. Я принижала его интеллект… даже бросила несколько предложений заключить сделку, вместе с не-очень-завуалированными угрозами. Ничего. Я не получила ничего. По факту, я сомневалась, что пробила внешний барьер этого задумчивого, как будто разгадывающего загадку взгляда, которым он сверлил пустую поверхность металлического стола. Очевидно, меня отвергли. Глава 3 ШЕСТОЕ ЧУВСТВО Я вышла из комнаты, проведя в ней меньше тридцати минут. Я честно не имела ни малейшего понятия, как относиться к тому, что только что произошло. Страх вроде как пересиливал все остальные реакции, которые могли у меня возникнуть. Страх за собственный рассудок. Страх перед ним… возможно, даже ужас. Страх того, что он сделал… того факта, что мне все сложнее было убедить себя, должно быть, являлся некой слуховой галлюцинацией. Страх того, что слова Квентина Блэка о лишь «временном» заключении в полицейском участке были не просто праздным хвастовством. Я не думала, что его уверенность на этот счёт происходила из нормального социопатического заблуждения… а слушавшие нас копы так и подумали. Я бы тоже так подумала, если бы это было все, что я услышала. Но как я вообще могла предупредить остальных? Квентин Блэк, должно быть, знал, что я буду не в состоянии предупредить их. Вопреки всему, что проносилось у меня в голове, какая-то часть меня почти забыла, что полицейские, наблюдавшие за нами, пропустили добрую часть моего диалога с Блэком. Таким образом, когда я постучала в дверь комнаты допроса, и она открылась, открывая Ника и Глена, стоявших в коридоре, я поразилась, увидев в их глазах явные улыбки. Конечно, они ничего не сказали, пока не закрыли перед Блэком дверь. Они даже не продемонстрировали до тех пор настоящих улыбок. Однако как только дверь закрылась, Ник в открытую широко улыбнулся, хлопнув меня рукой по спине. — Видишь? — сказал он Глену торжествующим голосом. — Что я тебе говорил? Я закатила глаза, стараясь удерживать безразличное выражение лица и проводя пальцами по волосам. Обернувшись на закрытую дверь, я попыталась выбросить мистера Квентина Блэка из головы, хотя бы в достаточной мере, чтобы нормально вести себя следующие несколько минут, пока моё сердце не перестанет колотиться как проклятый отбойный молоток. Я благодарно приняла стаканчик свежего кофе, который протянула мне Энджел Деверо, ещё один инспектор отдела убийств, которая работала в Северном Районе. Бумажный стаканчик кофе гласил, что он из «Королевской смеси», что только усилило мою благодарность. Радуясь этому отвлечению за неимением лучшего, я улыбнулась ей. — Ты же не таскаешь кофе для этих мужланов, да? — спросила я, отпивая глоток и выгибая бровь. Энджел Деверо презрительно фыркнула. Ухоженная, чёрная, бывшая патрульная из одного из самых сложных районов города, Энджел обладала ошеломительными светло-карими глазами и выдающимся подбородком на прекрасном скульптурном лице. Мы с Энджел посещали ту же школу боевых искусств, что и Ник, и часто оказывались спарринг-партнёрами, поскольку мы с ней были приблизительно одного роста и веса, хотя Энджел обгоняла меня на несколько поясов. Она обычно надирала мне задницу, но я многому от неё научилась, так что не очень-то возражала. Энджел знала Ника дольше, чем я. Они выросли в одном районе возле Бейвью. Возможно, именно из-за этого они ссорились скорее как члены семьи, нежели как друзья. — Нет, — сказала Энджел, бросая на Ника выразительный взгляд, как будто комментарий исходил от него, а не от меня. — Просто у некоторых из нас есть такая маленькая штучка, которая называется «воспитание», — она улыбнулась мне. — По правде говоря, я даже не знала, что ты здесь, док. Меня вызвали из очереди за кофе в «Королевской смеси», и я знала, что эти шутники толком не спали прошлой ночью и могут пускать слюни на свои рабочие столы. Вместо этого я нашла их здесь, хихикающими как мальчишки и наблюдающими, как ты получаешь единственный прогресс, которого мы добились за весь день с нашим новым захватывающим серийным убийцей… — Теоретически он ещё не серийный убийца, — проинформировала я её. — Он убил семерых, — сказала она мне, взглядом бросая вызов не согласиться с ней. — Семь людей, — согласилась я. — Два инцидента. Все ещё лишь убийца… теоретически. — Теоретически, чтоб меня, — фыркнула она. — А как же свадебная тема? — Странный убийца, — поправилась я. — Точнее, предположительно странный убийца… все ещё не серийный убийца, и даже не предположительно серийный убийца, пока он не достигнет магического числа три. Вы можете привести сильный аргумент в пользу массового убийцы. В зависимости от мотива. Энджел закатила глаза, указывая большим пальцем на меня и качая головой Нику и Глену. — Вы только послушайте, как важничает наш док теперь, когда она заставила мистера Квентина Блэка выдать ей фальшивое имя и немножко поиграть с ней, введя в заблуждение.