– Сейчас бегу! – крикнул Тимур, думая про себя: «И кончина ваша одинаковая с британским Хейгом – оба сдохли с петлей на шее!» Эпилог Лыско так и не дождался обещанного досрочного звания. За самоубийство Мокрецкого в камере руководимого им отдела начальник московской милиции объявил ему неполное служебное соответствие, и теперь за помощь якутским милиционерам он мог рассчитывать лишь на досрочное снятие наказания. Через два с половиной месяца после указанных событий началась чеченская война. Уголовное дело по факту убийства Малыхиной так и не было возбуждено. Идеальное убийство, в свое время поставившее в тупик сотрудников полицейского управления лондонского района Челси, озадачило и следователей прокуратуры Якутска, которые отказались возбуждать уголовное дело по факту убийства Малыхиной ее же сыном. Без единого вещественного доказательства, только на основании показаний преступника, который покончил жизнь самоубийством, в отсутствие трупа потерпевшей уголовное производство представлялось малоперспективным. Немало трудов приложили и оперативники, чтобы прекратить розыск Малыхиной, доказывая во всех инстанциях, что искать уже не существующего на этом свете человека не имеет смысла. На восьмой год после исчезновения Пятака его останки нашли на двадцать пятом километре Вилюйского тракта. Истлевшая одежда ничего не говорила о принадлежности останков Пятаку, поскольку не было свидетелей, видевших, во что он был одет в последний день своей жизни. Помог череп, где четко прослеживалось хирургическое вмешательство в виде трепанации округлой формы с аккуратными дырочками по краям. Сыщикам удалось найти амбулаторную карточку Пятака, где указывалось, что в восемьдесят втором году в нейрохирургическом отделении ему была проведена операция на черепе. Оперативники нашли и врача, который прооперировал потерпевшего: внимательно изучив место операции в предъявленном черепе предполагаемого Пятака, нейрохирург узнал свой почерк. Судебно-медицинская экспертиза не установила причину смерти Пятака, да и группировка Рэмбо к этому времени сгинула в междоусобных войнах, так что дело было закрыто. Старый же счастливым образом избежал уголовного преследования, будучи в безвременном изгнании в Москве. Сергей Макеев, мечтавший открыть в Якутске мыловарню, опоздал. Прилавки магазинов начали быстро пополняться отечественными мылом и порошком, и создание подобного производства в Якутске стало нерентабельным. Поэтому он решил вернуться «к своим баранам», то есть к кирпичам и гвоздям: строительство в городе стало подавать вялые признаки жизни. Вот уж отгремели две чеченские военные кампании. Во время вооруженных конфликтов подготовленные оперативники были востребованы так же остро, как и в мирное время, поэтому война и Тимура не миновала стороной. Будучи в Чечне, он во время одного из совместных рейдов поинтересовался у местного оперативника Асламбека о судьбе типографии по изготовлению поддельных купюр в городе Шали. Асламбек рассказал, что типография прекратила свое существование накануне войны, после того как правоохранительные органы в Москве задержали крупных распространителей фальшивок. Тимур только загадочно усмехнулся, не раскрывая свой секрет местному оперативнику. Отслужив полгода в горячей точке, он вернулся домой, а через год перевелся в Главное управление по борьбе с организованной преступностью и уже громил московские банды и группировки. Его бесценный опыт борьбы с бандитизмом, приумноженный знаниями тюремной жизни изнутри, понадобился и здесь, в Москве. Прошли годы. Тимур ушел в отставку и остался в Москве. В один из тихих осенних дней он прилетел в Якутск. В порту его встретили верные друзья Василий и Константин. Киреев так же, как и Тимур, ушел на пенсию, а Константин продолжал служить, был начальником отдела уголовного розыска и находился в отпуске. Радости от долгожданной встречи не было предела! Поехали в заранее забронированную гостиницу: Тимур не хотел никого обременять, хотя друзья настаивали, чтобы он пожил у каждого из них. Оставив свои вещи в номере, он пригласил друзей в ресторан, расположенный тут же, на первом этаже. За столом сидели допоздна, вспоминая старое, делясь новостями и планами на будущее. В конце застолья Тимур объявил: – Ребята, я уезжаю в район к своим родственникам. Хочу немного порыбачить, отдохнуть, насладиться природой. Со мной должен был приехать мой московский друг, которому я хотел показать красоту нашего края, но в последний момент его отозвали на работу. Завтра за мной придет машина и довезет до села, а там пересяду в вездеход с проводником, и по каменному ручью поднимемся к горному озеру, где почти не ступала нога человека. Говорят, в этом озере водится сказочная рыба, хочу попробовать ее поймать. А на обратном пути меня ждет на лодке брат, постреляем уток на реке. Вот такой у меня план экстремального отдыха, если есть желание, присоединяйтесь. – Присоединяемся! – за двоих ответил Василий. – Не охотники и не рыболовы, но за компанию! На следующий день друзья уже ехали по Колымской трассе, поднимая колесами быстрого джипа историческую пыль сталинских времен. Когда доехали до села, стало вечереть. Попив чаю у родственников, Тимур уложил друзей спать, а сам отправился к своему другу Терентию, с которым учился с первого по четвертый класс, пока не переехал в Якутск. Терентий был заядлым и удачливым охотником. Раньше, когда Тимур жил и работал в Якутске, он приезжал к нему на охоту и без добычи никогда не возвращался. Терентий встретил его с несвойственной ему грустью: поздоровавшись, сел за стол и опустил голову. Хозяйка молча поставила чайник. – Что случилось, Терентий? – спросил его Тимур, чувствуя, что в дом пришла беда. – Почему такие грустные? – Внука Петьку послезавтра оперируют в Новосибирске, – Терентий незаметно смахнул слезу. – Порок сердца у него обнаружили… – Сколько ему лет? – Скоро будет восемь. – А я его видел пять лет назад, когда приезжал в тот раз. Ему всего-то три годика тогда было, веселый такой малыш, так заразительно смеялся… Что, все так серьезно? – Врачи говорят, пятьдесят на пятьдесят. Вот и сидим, молимся всем богам. – Как жаль, что так случилось. Но вы держитесь, все будет хорошо. На обратном пути заеду, и мы с тобой еще выпьем по рюмочке за удачную операцию. – Заезжай обязательно, – попрощался с ним Терентий. – На всякий случай возьми у меня карабин, в тех местах, куда вы едете, можно неожиданно встретить медведя. Наутро «Сайгак» с кунгом стоял возле дома. Водитель автомобиля, неунывающий весельчак Сидор, напевая песенку, копался в моторе, изредка поглядывая в сторону дома, откуда должен был появиться его друг Тимур со своими спутниками. Проводник Архип с серьезным видом прохаживался вокруг машины, разминая мышцы перед длительным путешествием. Когда появился Тимур, Сидор ловко соскочил с машины и, подбежав к нему, крепко обнял: – С приездом, Тимур, долго не был в наших краях! Я уже готов, машина заправлена, колымбак полный, проводник ждет, так что в путь! – Архип, как называется озеро, куда мы едем? – спросил у проводника Тимур. – Название эвенкийское, я точно не знаю, – пожал тот плечами. – А сколько километров надо ехать? – Не могу точно сказать. – А рыба, которую будем ловить, как она называется? – Тоже эвенкийское название, не знаю, – продолжал удивлять проводник своим незнанием всего вокруг. – А у тебя случайно фамилия не Сусанин? – с улыбкой спросил его Тимур. – Нет, Киприянов, – серьезно ответил Архип. Сидор, пытаясь не сорваться на хохот, объяснил Тимуру, что лучшего проводника в районе, чем Архип, не сыскать. И вот, наконец, путешествие началось! Тимур сел в кабину с проводником, а Василий с Константином разместились внутри кунга. Ехали долго по той же Колымской трассе, ближе к вечеру впереди показались горы. Мотор «Сайгака» натужно заревел, поднимаясь по крутому склону вверх. В одном месте путники остановились, проводник объявил о необходимости задобрить духа гор, чтобы благополучно следовать дальше. Спрыгнув с кунга и увидев величественные горы со снежными шапками, Василий присвистнул от удивления: – Неужели это Якутия?! Я чувствую себя, будто мы на Кавказе! И зачем все стремятся туда?! Вот здесь надо отдыхать! Эмоции передались и Константину: – Великолепно! Восхитительно! Умопомрачительно! Разожгли маленький костер, проводник над огнем прошептал какие-то заклинательные слова и положил рядом бутерброд с маслом. Тимур протянул проводнику водку на дне стакана, чтобы «накормить огонь», но тот замахал рукой: – Он не любит этого, не надо! Потом продолжили путь. Когда свернули с трассы и ступили на каменный ручей, Сидор остановился: – Здесь разобьем лагерь. За ужином, после «принятия на грудь для сугреву», Тимур, будучи в веселом расположении духа, вновь поинтересовался у Архипа: – Так сколько нам отсюда ехать по времени? – Не знаю, все зависит от Сидора, – кивнул в сторону водителя проводник. – Если не заблудимся, думаю, к трем-четырем часам будем на месте, – ответил Сидор. – Я там был всего один раз, места самые что ни на есть глухие, людей почти не бывает. Километров двадцать-тридцать по ручью, сейчас вода не такая большая, но маршрут аховый, по одним булыжникам. Без проводника там делать нечего, можно сгинуть и пропасть. Мечта Сусанина! Все захохотали, кроме Архипа, который с серьезным видом выковыривал остатки тушенки из банки и думал: «О каком Сусанине мои спутники все время талдычат? Видать, хороший проводник… однако». Дорога оказалась не аховой, а сверхаховой. Машину бросало из стороны в сторону, Василий и Константин, лежа на деревянных нарах, катались на них, как бильярдные шары, отскакивая от одного борта кунга к другому и обратно. Иногда тяжелую машину поднимало и уносило течением на несколько метров вниз, в это время Константин замирал от страха. Он несколько раз безуспешно проверял, легко ли открывается дверца кунга, дабы в случае чего не оказаться в западне и не утонуть. – Выбраться из этой подводной лодки невозможно, дверь заблокирована снаружи! Киреев, посмеиваясь над ним, для храбрости потихоньку тянул из горла водку. Наконец это бешеное движение прекратилось, водитель заглушил мотор. Выйдя из кунга, друзья оказались в сказочном царстве, где соседствовали зима и золотая осень. Насколько хватало глаз, впереди простиралась ослепительно-белая огромная льдина, где-то под нею журчал ручей, рядом деревья, готовые сбросить свою листву перед зимней спячкой, сбоку со скалы струился водопад… – Неужели мы в Якутии?! – продолжал восхищаться Киреев. – Водопад! Видел только на Кавказе! – Наледь, – сообщил проводник, указывая на льдину. – За лето не успевает растаять, скоро вновь замерзнет. – А как она образуется? – спросил проводника Константин, пораженный увиденным. – Очень просто, – объяснил ему Архип. – Зимой вода выдавливается из-под скал, она никогда не прекращает течь, и за зиму намерзает огромная льдина, которая за все лето не успевает растаять. – Это как у нас при нерадивых коммунальщиках, – хмыкнул Василий. – За зиму такие ледяные наросты вырастают… – Давайте в путь! – скомандовал Тимур и повернулся к проводнику: – Сколько еще осталось? – Половину уже проехали. Думаю, что к ночи будем, – спокойно ответил Архип. Они действительно к ночи добрались до места, разбили лагерь, поужинали и легли спать. Все, кроме проводника, залезли в кунг, Архип же быстро собрал палатку и лег там. Утром Тимур встал первым, сполоснул лицо холодной водой и заглянул в палатку. Архипа не было. Он осмотрелся и отметил, что находится между двух огромных гор, вершины которых нависали в туманной зыби над лагерем и словно свысока разглядывали стоянку прибывших путешественников. Страшновато и давяще на сознание. Очевидно, впереди было озеро, но из-за плотной белесой пелены оно не проглядывалось. Тимур стал разжигать костер, в это время из тумана вынырнул Архип с карабином за плечом.