Поводив нижней челюстью по кругу, он несколько раз сглотнул, не глядя на видящего и дожидаясь, пока боль в его голове и челюстях утихнет. Это произошло через несколько секунд. Наоко всё ещё ничего не сказал. Он осознал, что тянет время. Залп признаний, объяснений и извинений видящего выбил его из колеи. Он даже не мог вспомнить, что хотел сказать видящему раньше, когда они просто молча сидели вместе, и мускулистые руки видящего обхватывали его грудь. Всё, что он помнил — это то чувство и своё раздражение. Всё, что он помнил — это те руки, ощущение груди Даледжема за его спиной, его раздражение, его желание заговорить… Однако вспомнив это, он осознал, что память к нему вернулась. Он всё равно позволил молчанию затянуться. По правде говоря, теперь он не хотел всё это говорить. Большая часть того, что он намеревался сказать, было манипуляциями, так что, может, отчасти дело в этом. Может, манипулирования там было даже больше, чем Наоко хотел признавать. Он ещё не определился, почему видящий сказал ему это всё, и чего он хотел добиться. Завоевать его доверие, может быть? Он пытался сбить его с толку? А может, Даледжем знал, что Наоко собирался попытаться манипулировать им. Может, Даледжем сказал эти вещи, чтобы предотвратить это. Наоко не мог определиться, так что несколько секунд просто сидел там, всматриваясь в светлые глаза другого мужчины. В какой-то момент этого молчания Даледжем изменил позу на деревянном полу и подтянул ноги почти в позу лотоса. Он не говорил и не отводил взгляда от лица Наоко. Очевидно, он выжидал. — Ладно, — произнёс Наоко. — Признаюсь, я теперь не знаю, что тебе сказать. Даледжем кивнул. Его глаза оставались спокойными и неподвижными как нефритовое украшение. — Что ты собирался сказать? — спросил видящий. — …Любопытства ради? Наоко криво улыбнулся, качая головой. Он подумывал попросту не ответить, затем какая-то его часть решила «нахер всё, это неважно». — Я собирался попросить тебя о сексе, — сказал Наоко. — …опять. Минет. Подрочить рукой. Да что угодно, на самом деле… — Я предложил тебе Солоника… — перебил Даледжем. — Я не хочу Солоника, — прорычал Наоко. Глаза видящего вспыхнули. Это была едва заметная, секундная вспышка, но вампирские глаза Наоко это засекли. Внешне Даледжем притворился, что не слышал его. — …Конечно, с оговоркой, что если ты его убьёшь, — добавил видящий, — то потеряешь свой источник крови видящих и, возможно, твой источник свежей крови, поскольку я не планирую похищать кого-нибудь другого, чтобы ты мог использовать его в качестве личного запаса. Даледжем выдохнул, стиснув зубы и прищёлкнув языком себе под нос. — По правде говоря, я отношусь к этому не очень хорошо, — тише добавил видящий. — Учитывая, что это по-прежнему не обоюдное согласие. Я знаю, что ты уже фактически сделал его зависимым от твоего кормления, и секс — часть этого, так что он едва ли может отказать. Но поскольку урон уже нанесён, и каждый раз, когда я позволяю ему говорить, он умоляет меня позволить возобновить и кормление, и секс между вами… — Я не хочу Солоника, — прорычал Наоко. Даледжем встретился с ним взглядом. — Нет, Ник. Подбородок вампира напрягся. — Ты должен понимать. Ты должен понимать, что дело не только в крови… — Я это знаю, — Даледжем перебил его, слегка раздражённо махнув рукой. — Я тоже не дурак, Ник. Я знаю, что твой яд делает с представителями моего вида. Я знаю, что Солоник не «слаб», раз реагирует таким образом. Он страдает от уязвимости, которая присуща всей моей расе. Блэк предупреждал нас о вампирском яде практически с тех самых пор, как полностью завербовал в свою команду. Он выразился предельно ясно. Он на удивление открыто говорил о собственных проблемах в этом отношении. Ну, — видящий поправился. — …Это удивило меня в первый раз. Теперь это удивляет меня меньше. С тех пор я смог узнать его получше. Наоко уставился на него. Затем он невольно фыркнул — Почему ты внезапно так усиленно пытаешься разрекламировать мне Блэка? — Не пытаюсь. Я говорю тебе правду о нём. Похоже, или ты забыл, или ты слишком зол, чтобы быть честным с самим собой. — Честным в чём? — Ник в очередной раз презрительно фыркнул, но его голос ожесточился настоящей злостью. — Честным в том, что он признается в своей зависимости от яда? Честным в том, что он жаждет этого, хоть он и женат, хоть и видящие должны быть такими «верными» своим супругам? Честным в том, что он питает слабость к вампирским членам…? — Честным в том, что он чувствовал к тебе, — перебил Даледжем, и в его голосе прозвучало холодное предостережение. — Среди всего прочего. Увидев выражение лица Наоко, Даледжем выдохнул. Его голос почти не изменился, но у Наоко сложилось впечатление, что он раздражён. — Ну… преимущественно. Я хотел, чтобы ты увидел его с другой стороны, увидел, как он справляется с чувствами к дорогим ему людям. Включая тебя. Я знаю, что он производит впечатление эгоистичной задницы, и ему как будто безразличны все, кроме него самого. Но я также знаю, что ты достаточно умён, чтобы видеть сквозь это, даже когда тебе совсем не хочется. Светлые глаза Даледжема посуровели. — …И да, полагаю, я хотел напомнить тебе, что у него есть принципы и в других отношениях. Что, несмотря на его личину мудачества в целом, Блэк вообще-то неплохой мужчина. А ещё он хороший лидер. Который старается сохранить своих людей в живых, любыми способами, какими только может. Даже если это означает необходимость признаться в постыдных для него вещах, да. Наоко закатил глаза. — Как скажешь, чувак. — Он любит тебя, — твёрдо произнёс Даледжем. — Всё ещё любит. Как думаешь, почему, бл*дь, он так зол из-за того, что ты сделал? — видящий холодно фыркнул. — Чёрт подери. Почему, как думаешь, ты всё ещё жив? Ты правда воображаешь, что он до сих пор не мог тебя убить? Если бы твоё убийство было для него приоритетом, он нашёл бы нас здесь. Чёрт, да он убил бы тебя ещё раньше. На том складе. На пожарной лестнице. На крыше его здания… — Он пытался убить меня на той крыше… — начал Наоко, усмехаясь. Но Даледжем уже качал головой, раздражённо щелкая языком. — Поэтому ты хотел избавиться от намордника? — спросил видящий. — Чтобы ты сумел найти причины ненавидеть Квентина Блэка? Потому что это нагоняет скуку. Это нагоняет ужасную скуку. Я пойду на прогулку, если это всё, чего ты хочешь. Он показал пальцами на видящего, прикованного к стене в другой части комнаты. — Можешь поговорить вон с ним. Он будет слушать, как ты жалуешься на Блэка. Можешь рассказать ему, какой Блэк кусок дерьма. Скажи Солонику, как ты одолел Блэка, едва не убив двух людей, которых Блэк любит больше всего… Наоко невольно вздрогнул. Судя по лицу Даледжема, видящий заметил, но лишь сильнее стиснул зубы. — Почему бы нам не сделать так, брат? — холодно произнёс он. — Брату Солонику хотя бы не придётся отвечать. Он может просто лежать и кивать на те фразы, с которыми он согласен. Тебе явно не нравится, когда люди говорят тебе неудобную правду о людях, которых ты решил недолюбливать. Так что, может, тебе лучше говорить с тем, на кого надет намордник. Так тебе не придётся иметь дело с тем, что кто-то перебивает твои инфантильные монологи… — Почему ты называешь меня «брат»? — спросил Наоко, невольно раздражаясь. — В этом нет смысла. Я даже уже не человек. Даледжем пожал плечами. По его лицу Наоко понимал, что он не ответит. Наоко понятия не имел, почему он не хотел отвечать, но это его чертовски раздражало. Очевидно, молчание начинало доставать и Даледжема тоже. Когда тишина продлилась ещё минуту, Даледжем вскинул ладони — этот жест был грациозным, даже несмотря на его явное раздражение. — Мы закончили? — спросил он. — Мне уйти? Похоже, ты вытерпел немало проблем лишь для того, чтобы попросить о минете и несколько минут снова оскорблять Блэка. Я думал, что даже тебе к этому времени наскучит такое времяпровождение, Ник. Наоко заскрежетал зубами. Видящий не ошибался. Он опять его подначивал. Почему? В последнее время он делал это не так часто. Словно услышав его, видящий произнёс: — Это обеспокоило тебя… то, что я тебе сказал? До того, как снял намордник? Когда Наоко вздрогнул, отведя взгляд, видящий вздохнул.