Джилдер встал с постели в шесть часов утра. По правде говоря, всю ночь он не сомкнул глаз, но чувствовал себя совершенно не уставшим и почти молодым. Утреннюю корреспонденцию доставили в восемь. Джилдер лично встретил почтальона в дверях, получил от него шесть конвертов, быстро перебрал их, увидел на одном штемпель «Челмсфорд» и прямо в прихожей вскрыл его. Там была записка от Томаса: «Если мы больше не увидимся на этом свете, благодарю Вас за все. Не поминайте лихом». «Что за черт? – подумал „благодетель“. – Умирать собрался? Или опять в тюрьму угодил?» Скомкав записку, Джилдер спросил почтальона, который торопился уходить: – Это все для меня? Больше ничего нет из провинции? – Нет, сэр, ничего, – ответил тот, еще раз проверив свой рюкзачок. – Следующая почта в полдесятого. Если письмо отправили вчера вечером, оно еще не поспело к первой разноске. Захлопнув за почтальоном дверь, бывший адвокат долго метался из угла в угол. В десять горничная позвала его завтракать, но вид сыра, бекона, яиц всмятку и свежесваренного кофе не возбудил в нем ни малейшего аппетита. У прибора на столе лежали недавно доставленные газеты. – А писем не было? – спросил он служанку. – Нет, сэр. Он взял первую, что попала под руку, и увидел крупный заголовок: «Убийство в заколдованном замке (графство Челмсфорд, по телефону, 2 часа ночи)». «Прошлой ночью в родовом поместье Челмсфордов, где, как ранее сообщалось, не раз видели призрака, именуемого Черным аббатом, произошла трагедия. В одиннадцать часов вечера Ричард Алмсфорд, младший брат лорда Челмсфорда, услышав крики в парке, прилегающем к замку, обследовал территорию и обнаружил труп мужчины в монашеской рясе, получившего несколько ранений, не совместимых с жизнью. Погибший – бывший лакей лорда Челмсфорда. Ведется следствие». Джилдер отшвырнул газету, выскочил из-за стола и заперся у себя в кабинете. «Томас! Кому перешел дорогу этот кретин, что с ним расправились с такой жестокостью? Если узнают, что он жил у меня на Красной ферме, меня затаскают по допросам, по судам, а то и заподозрят в заказном убийстве. Проклятье!» Джилдер не сомневался в том, что Томас незаконно проник в поместье с целью ограбить лорда Челмсфорда. Монашеская ряса – маскарад, прикрытие. Наверняка он надевал ее не в первый раз. Выходит, Томас и есть Черный аббат? Это многое объясняет. Он сеял страх, парализуя бдительность окружающих, чтобы опустошать шкатулку его сиятельства. «Интересно, что болтают в деревне? – лихорадочно соображал Джилдер. – Поехать бы туда и расспросить лавочников, но нельзя – они немедленно донесут, что я интересуюсь убийством, и тогда мне конец». Смерть Томаса ненадолго заставила его забыть о главном, но сейчас он снова спохватился: почему нет ответа от Лесли? Прошлой ночью Джилдер сочинил письмо, которое, как он надеялся, уничтожит последний барьер недоверия и неприязни между ним и его возлюбленной. Он вынул его из сейфа, перечитал и испытал чувство полного удовлетворения, как мужчина, совершающий поступок, который свидетельствует о его великодушии и благородстве. «Дорогая Лесли! Благодарю Вас за письмо. Не сомневаюсь, что Вы сдержите свое слово. Мой ответ Вы найдете в этом послании – подписанный чек, но без указания суммы. Впишите ту, какая необходима, чтобы вывести Вашего брата из ужасного положения. Я уже проинструктировал своего банкира, и он примет чек без малейших проволочек. Как видите, я не ставлю перед Вами никаких условий. Искренне преданный Вам Фабриан Джилдер». Наверное, Лесли не удивилась бы, узнав, что Джилдер, имеющий открытый счет в нескольких банках, выписал чек именно на тот, где держал ровно пятьдесят тысяч фунтов и ни одним пенни больше. Вначале он хотел сам проставить сумму, но поразмыслив, решил, что отправка невесте открытого чека – это возвышенный поступок, аристократический жест и «карт-бланш» на все его состояние. Довольный собой, он вложил письмо в конверт и запер в сейф. В ту же секунду зазвонил телефон. – Доброе утро, мистер Джилдер, – услышал он в трубке голос своего бывшего коллеги, занявшего место старшего клерка. – Вы не знаете, что случилось с мистером Джином? – А что такое? – Понимаете, он не был в конторе с того дня, как вы ушли в отставку. Документы, которые мы посылали ему с курьером для подписи, до сих пор не возвратились. Джилдер заверил преемника, что такое уже случалось, что через несколько дней Артур Джин появится в офисе, и поспешил откланяться. Его продолжало беспокоить убийство Томаса. Он послал горничную за свежими газетами, но та вернулась с пустыми руками и виновато объяснила: – Дневной номер уже распродан, сэр. Столпотворение какое-то. Срочно допечатывают тираж. – С ума все сошли! – проворчал он. – С каких пор пресса в Лондоне – дефицит? Он решил проехать по центру, купить газету и скоротать время до следующего прибытия почты из провинции. На Оксфорд-стрит он заметил на щите дневной номер, возле которого толпились люди, и подошел. Зрение у него было хорошее, и он издали увидел жирный заголовок: «Похищение лорда Челмсфорда». Кое-как расчистив себе дорогу, он приблизился и впился глазами в строчки: «Тридцатилетний лорд Гарри Челмсфорд внезапно пропал из родового поместья, и его местонахождение до сих пор неизвестно. Труп его лакея накануне обнаружен в парке возле замка. Полиция не исключает двойного убийства». Джилдер бросился к машине и чуть не сбил с ног мальчишку-газетчика, который на бегу размахивал пахнущим типографской краской номером «Таймс». Сунув ему шиллинг, букмекер выхватил из его руки газету, развернул ее и стал читать. «Прошлой ночью в парке возле старинного замка Челмсфорд внезапно раздались крики. Ричард Алмсфорд, младший брат лорда Челмсфорда, и сержант Путлер, его гость, обследовали территорию и обнаружили на траве тело мужчины в монашеском одеянии. Через полчаса на место преступления прибыла полиция, но едва началось расследование, как произошел новый инцидент. Горничная замка Джейн Бартер дала показания, что около часа ночи слышала шум борьбы в спальне его сиятельства. Дверь взломали: в помещении царил хаос, стекла и мебель были разбиты, а сам лорд Челмсфорд, по-видимому, похищен через окно. Обыск окрестностей показал, что тело некоторое время волокли по земле. На данный момент никаких следов пропавшего мистера Гарри не обнаружено. Не исключено, что лорд Челмсфорд стал жертвой неизвестного злодея. Полицией отрабатывается версия – убийство с целью ограбления. Из шкатулки лорда, хранившейся в библиотеке, исчезли все наличные средства. Детектив Путлер официально назначен соответствующим ведомством главным следователем по данному делу». От волнения Джилдер не помнил, как добрался домой, и долго звонил в дверь, потому что впопыхах забыл ключ. Горничная открыла ему и еще в прихожей подала дневную почту. Дрожащими пальцами он перебрал целый ворох конвертов – письма от Лесли Джин среди них не было. – Мистер Джин ожидает вас в гостиной, – сообщила горничная. – Давно он тут? – Десять минут, сэр. «Значит, сама не решилась написать и послала ко мне брата для улаживания дела, – подумал Джилдер. – Ну что же, если ей так удобно…» Артур сидел в кресле и курил с самым благодушным видом, а при виде хозяина поднялся и приветствовал его дружественно и весело. «Все ясно, – заключил букмекер, – его сестрица согласна. Еще бы! У нее нет выбора». – Давайте забудем все неприятности, – миролюбиво начал Артур. – Мы оба перенервничали. Бессмысленно сводить старые счеты. Ничего, что я курю? – Пожалуйста, – тщательно скрывая недовольство, произнес хозяин, делая вид, что не замечает пепел на дорогом персидском ковре. – Вы всерьез увлечены моей сестрой, не так ли? – Увлечен? – вскинул брови Джилдер. – Я намерен сочетаться браком с мисс Джин и жду от нее письменного согласия. – Вы не получите его. – Почему? – Потому что профессиональный вор Томас Янг проник в мой дом, украл старинный топор и столовое серебро – денег он не нашел, да у меня и нечем особо поживиться. На кой-то черт он попытался взломать почтовый ящик – я думаю, чтобы вытащить деньги из конвертов, которые Гарри отправляет букинистам. Замок переклинило, и почтальон не смог извлечь корреспонденцию и отправить по назначению. – Звучит утешительно для меня, – натянуто улыбнулся Джилдер. В глазах Артура Джина загорелся таинственный огонек: – Вы, кажется, хотели помочь мне? – Да, выручить из беды. – А каковы доказательства вашего доброжелательства? – вкрадчиво спросил адвокат, стряхивая пепел в серебряную пепельницу, заботливо пододвинутую хозяином. – Не совсем понимаю вас. – Напишите, пожалуйста, расписку, что вы даете мне эту сумму взаймы. Я хотел бы получить пятьдесят тысяч не как плату за брак своей сестры, ибо это неприлично, а просто в виде займа. Джилдер не нашелся, что ответить. – Не смотрите на меня так недоверчиво. Войдите в наше с вами положение. Я не желаю, чтобы люди говорили: «Лесли Джин продали будущему мужу за пятьдесят тысяч фунтов». Это позор для девушки! Предоставьте мне доказательство, что вы просто-напросто одолжили мне эти деньги. – Ну хорошо, – усмехнулся букмекер, – если нужно, я адресую вам дружеское послание с обращением «Дорогой Артур, примите… и т. д.». Я ничего не имею против вас, мистер Джин. Вы принесли мне немало пользы. – Надеюсь, – улыбнулся тот. Закончив писать, Джилдер подал, как он полагал, новому родственнику лист бумаги и тот внимательно прочел текст. – Благодарю, – произнес он, пряча письмо в карман. – Не сомневайтесь, сестра ответит вам согласием. Извините за задержку. Лесли не виновата. Она не забыла о данном вам обещании и вчера вечером добросовестно отправила письмо. Как только вскроют почтовый ящик, оно придет к вам. Если, конечно, этот недоумок Томас со злости, что не сумел взломать замок, не швырнул внутрь тлеющую сигарету. Что взять с преступника? Но это уж, как говорится, форс-мажорные обстоятельства. Он встал с кресла, взял свой цилиндр и зевнул. – Какая у нас была ночь! Мы глаз не сомкнули. Читали газеты? Ночь, полная приключений. – Лорда нашли? – Пока нет. Бедняжка Лесли видела труп Томаса, когда его обнаружили, и слишком разнервничалась. Вы бы позволили ей пару дней отдохнуть и прийти в себя. – Разумеется, я все понимаю и надеюсь, что впредь мы с вами не будем ссориться. – Уверен в этом, – ответил Артур, пожимая руку будущему зятю. – Проводите меня до выхода. Ваша квартира похожа на бонбоньерку: я никак не могу запомнить, где дверь, а где – шкаф.