Да, чертовы «кавалеры» не совершили тяжких преступлений – членовредительства, поджога и грабежа с убийством, а потому отделаются штрафом. Таня снова потянулась за бумажником – ночью она согласовала с теткой все свои действия – но ей тут же объяснили, что это делается только и исключительно переводом. Она получит нужные бумаги, с которыми следует пойти в банк, а там, если хочет, она переведет сумму штрафа со своего счета -так дешевле, а нет, заплатит наличными. Боже мой! А как это, пойти в банк и заплатить? Все ж чужие деньги… Штраф – еще триста марок с хвостиком, а вдруг что-нибудь не так? После этого надо забрать мальчишек с цугундера и домой. А там как можно скорей в Москву. Билеты им можно поменять? А если можно, то где? Беседу обо всем происшедшем вел другой вахтмайстер, не Бауер, но спустя некоторое время обнаружился и он за стеклянной перегородкой, отделявшей большую общую комнату от кабинета начальника. Оказалось, он заместитель, ИО, человек постарше остальных. Он, заинтересовавшись необычной и занятной историей, вышел взглянуть на вчерашнюю собеседницу и застал драматический момент. Таня крепилась долго. Публичный дом! Здесь, оказывается, вполне легальный и доступный… Два вышеупомянутых осла в полиции! Кстати, а может они из пуфа что-нибудь звездное уже принесли? Деньги, штрафы, билеты, невыполненные поручения… Лечение депрессии вышло настолько радикальным, что пациентка, отчаянно всхлипнув, вдруг принялась рыдать как обиженная школьница. Тут и вмешался Бауер. Было уже около двенадцати. Происшествий никаких. Он отдал несколько негромких распоряжений и предложил. – Я все равно пойду обедать. Банк у нас рядом. Мы сейчас вместе с вами зайдем и все оформим. Я помогу. Лэне, вы распечатали? Тогда дайте мне папку пожалуйста! – обратился он к секретарше.- Что еще? Билеты? А вы когда хотели? Как вы сказали, у вас «ореп date»? Тогда вообще не надо волноваться. Вы забыли, наверно.. .ах, никогда до сих пор? Я понял. Знаете, вот мы вернемся через часок, ведь вам же тоже надо поесть, а вы пока подумаете, кому из вас и когда. У вас насколько виза? Он заговорил растерявшуюся «фрау Балашов», забрал сброшюрованные документы и они вышли на улицу. Тане показалось там все праздничным и ярким после строгого помещения. Другая жизнь! Она даже не представляла себе, насколько была права… Пиво. Таня окукливается и вылетает! Балашову захлестнул перестроечный прибой. Плавала она плохо. А потому волны повозили ее по дну, она нахлебалась соленой воды, ударилась, галька оставила ссадины, песок набился в рот, но под конец… Ее вынесло на берег, пригрело солнце, море отхлынуло назад и успокоилось на время. До следующего шторма. Много чего случилось в Москве и Мюнхене, пока девчонка из общежития Трубного завода выросла. Пока выправилась и выучилась. Пока стала она преподавательницей московского вуза. Но ветры перемен, холодные и суровые ветры заставили и ее так переменится, что Миша Потапов, о котором она слыхом не слыхала, биолог Потапов, специалист по муравьям, узнав много позже эту чудесную историю придумал такую аналогию. – Петро, – обратился он к Синице, – ты не любишь мою науку. Насекомых еще меньше, я понимаю. Но вот смотри. Мало кто из непосвященных задумывается, что такое метаморфоз. – Ну брось, я знаю. Это преобразование, радикальное физиологическое изменение организма. Мы в школе проходили. А я вообще-то хорошо учился, – возразил тот. – Ладно, верю. Но ты вдумайся, пожалуйста. Гусеница – это одно существо. Оно устроено так, что только питается. Однажды природа ей подает сигнал. И она окукливается. – Сигнал? Какой? – Они разные бывают. Температура снижается. Световой день уменьшается. Зелень высыхает – нечего есть. Или все это сразу. Но погоди. Окукливается она, значит. А что это такое? Что там в куколке происходит? – Да, вот теперь я – пасс. Поймал. Понятия не имею. А что? – Представь себе – мягкое существо гусеница покрывается плотной коркой – хитиновым покровом. Уменьшается в размерах и замирает. Внешне уже тогда – ничего общего с червячком на ножках, как было раньше. Длительное время эта ее стадия не питается, не пьет, ничего не делает. Но самое интересное не это. Ее фаза – это зовется диапауза, она… – Погоди, Мишк, у многих же похоже. Вот зимняя спячка, у вас – медведей, это что? Зверь спит, он почти не ест и так пережидает неблагоприятные условия. – Ты прав, брат. Это тоже приспособительный механизм. Ну а насчет того, что похож… Послушай. Мы где остановились? Куколка? Так вот, если ты подождешь и вскроешь куколку, когда она созрела, окажется, что гусеницы в ней нет! Нет, ты понимаешь? Ведь никто ничего не делал! Это в ней работает некая программа сама собой! Под плотным покровом прежнее существо преобразовалось в коллоидный раствор. Ничего нет – органов, внутренних и внешних, жвалов, глаз, ног… Это уже потрясающе. Но мало того. Через некоторое время из этого раствора начнется образование совсем другого существа – бабочки! Снова появятся нервные узлы – ганглии. Снова – ротовые органы и глаза. Только совсем другие. Это же бабочка, а у нее крылья! Органы размножения! Знаешь, это такое чудо… – Да, Миш. Признаться, ты меня удивил. Пока молодой и зеленый, о таких вещах не задумываешься, в особенности если учитель не фонтан, а сам – оболтус. Так ты это к тому, что Таня Балашова… – Вот именно! По-моему, похоже. Молодые прохиндеи отделались легким испугом. Они посидели в кутузке и быстро с помощью Тани в тесном содружестве с полицией улетели из красивого современного аэропорта Конрада Аденауэра, имя которого им ничего не говорило, назад в Москву, а вслед за тем в родную провинцию. Там их как нашкодивших котят ждали разгневанные родители. «Птица счастья» клюнула ребят в мало поротые задницы и, свистнув издевательски на прощанье, улетела. Таня Балашова сдала ребят дядьке с рук на руки, не спуская с них глаз в пути ни на минуту. Она подробно отчиталась. Побыла с месяц дома, осыпала подарками начавшую прибаливать сильно постаревшую маму, оставила ей денег и немецких лекарств и, после нескольких серьезных разговоров с теткой Ириной наедине, снова отбыла в Мюнхен. Надолго на этот раз. Кроме регулярных, примерно раз в год наездов в гости, наверное… навсегда! Как мы уже упоминали, деньги были. Они только еще подросли, дали побеги, заколосились и обещали отличный урожай. Супруги оперились, купили недвижимость, завели участок за городом на речке Клязьме. Появились уже большие планы. Чего не было, так это ощущения надежности. Правда, Ирине с мужем неплохо и интересно работалось. Поначалу. Но чем позже, тем сложней… И вообще – береженого бог бережет, а все яйца в одной корзине держать неразумно. Ирина – на редкость целеустремленный и опытный уже человек – железной дланью в мягкой рукавичке вела семейный корабль. Она умела рискнуть. Но делала это неохотно. Теперь Ирина решилась на новый ход. Пусть первый блин и вышел комом, тогда больше она о Таньке заботилась… А теперь, что ж, теперь попробуем двух зайцев убить! Татьяна получила инструкции, широкие полномочия, солидную кредитную карту и отправилась снова в Мюнхен на стажировку в знаменитый мюнхенский ресторан. Тот, кто здесь начинает… это бывает весьма по-разному. Очень молодые живут еще с родителями. Постарше – снимают жилье. В зависимости от кошелька они перебиваются с хлеба на квас или ведут свободный образ жизни. Таня на этот третий уже раз имела кое-какой опыт, деньги и неоценимого советчика. А потому она записалась на курсы по вождению, купила маленький серебристо черный смарт, который пока поставила в подземный гараж небольшого четырехэтажного аккуратного дома, где сняла себе квартиру – лифт, подвал, лоджия, две комнаты и кухня – и… начала получать удовольствие от жизни. Пожалуй, впервые в этой самой жизни почти без всяких забот! И пусть другой на ее месте сказал бы, что их у нее как раз полно – обставить квартиру, получить права, познакомиться с новым делом – только разве этот заботы? Молодая, красивая, свободно распоряжающаяся собой, в своем жилье… Выбрать мебель по вкусу, не бросая денег на ветер, но не мелочась? Разве не прекрасно? А серебристый жук – автомобильчик? Таня раньше, спроси ее, о чем она мечтает, выпалила бы: «Собаку хочу!» Какой автомобиль? И даже не потому, что дорого, нереально, примерно так же, как самолет. Нет, она была как-то не по этому делу. Но оказалось, у нее хорошо выходит! И за рулем – здешние друзья охотно делали фотографии, только появились новые камеры, маленькие, компактные, простые в обращении – так за рулем она выглядела на все сто! Депрессия… Она отступила, отшелушилась, осыпалась, словно прошлогодняя листва. Таня забыла про свою равнодушную неподвижность и сонное оцепенение. Она жила! Никто ее не торопил, не было ни контроля, ни давления. Все шло своим чередом и получалось, получалось, получалось! Дело, совсем новое, просто марсианское для нее дело, оказалось неожиданно интересным. Спустя некоторое время девушка пришла к мысли все основательно изучить не только на практике. Первым делом она записалась сразу в несколько мюнхенских библиотек. Книги, которые она разыскивала, несомненно, удивили бы всех ее знакомых и близких из прежней жизни. Преподавательницу немецкого языка и кафедры Московского вуза электронного машиностроения, любительницу французской классики, поклонницу Томаса Манна, Фейхтвангера и вообще исторических романов, почему-то теперь интересовало только пиво! «Statuta thaberna» Звучало здорово. Просто трубы и литавры. Почти так же красиво, как терра инкогнита! У них в инязе латынь была. Но… Таня выучила к экзамену наизусть оду и, проникновенно, глядя в глаза экзаменатора, продекламировала ее. И он, глядя в ее веселые серые глаза – в тот день было облачно – дальше уже не особенно вникал. Что взять? Красивая девушка. Вечерний факультет. Зачетка в порядке… «Отлично» – был бы, пожалуй, перебор… А «хорошо» в самый раз, пусть живет. Как солнце выглянет, глаза у этой девчонки сделаются точно синими… Такие вот дела! А резюме? Таня не знала латыни. Правила чтения она тоже основательно забыла. Но – «статута таберна» она осилила. Само сочетание слов: как его перевести? Закон таверны, то есть, пивной? Голову ломать, конечно, не стоит. Речь о пиве. Подумать только, в такую седую древность тут кайзеру пришло в голову, что необходимо о пиве издать закон! Кайзер велел: «Для того, чтобы варить пиво, следует брать одновременно столько солода, чтобы на три раза из 13 мер на одну четверть ячменного солода....» Нет, не очень понятно. Надо спросить. Не более, чем три порции… Ладно, тут всякие меры сыпучих материалов, объемы жидкости и тому подобное. Устарело. А вот потом! «В пиво нельзя добавлять смолу и другие опасные вещества. В нем не должно быть ничего другого, помимо воды, хмеля и солода!» И это в пятнадцатом веке! Закон! Пиво варят, вино делают, отсюда – пивовар и винодел. Хотя было еще у нас выражение – винокурение. Это что-то из Гоголя. Он вином «горилку» называл. А пиво? Как это его, интересно, варят? Даже я знаю, что есть пивные дрожжи. И раз дрожжи это грибы, они живые, значит, высокие температуры их должны бы убить, уничтожить… Нет, надо все это понять. И помню, про квас тоже так говорили. Спирт прекращает брожение.. .А это я откуда взяла? Ладно, разберемся! И не такое я… Кто у нас по естественным наукам, а лучше даже… Кто разбирается в технологиях производства еды и питья? А что они делают сейчас, а что делали тогда? Когда оно появилось, это самое пиво?1 В конце концов, устав от чтения, копирования разных материалов да и трудностей перевода – все эти зубодробительные «осахаривания» и «охмелевания сусла» на немецком не так-то просто найти в словарях, если ты не специалист – Татьяна решила сделать паузу в обучении, но на свой лад. Есть же живые люди – пивовары. Есть пивоварни! Может, пойти и посмотреть? Не обязательно огромное пивное производство. И вообще, здесь так много клубов, экскурсий, путешествий по интересам… Надо поспрашивать у людей! В наше интернетное время она, первым делом, поискала бы в сети. Напоминаю, что сети НЕ БЫЛО! Таня поэтому поступила «как всегда». Она позвонила своему «дяде Пенсу». Бездетные Бауеры – супружеская чета слегка за пятьдесят, оба работники полиции – оказались неоценимым приобретением для Тани Вишневский. После приключения с молодыми оболтусами Йене дал ей свою визитную карточку, поначалу, со служебным только телефоном, и разрешил, если что, ему позвонить. С вопросами! Было в ней что-то, вызвавшее доверия у старого служаки. Таня, человек умный и тактичный, когда вернулась в Мюнхен, взяла и позвонила. Но просто так! Она поблагодарила Бауера за помощь. Сказала несколько вежливых и сердечных слов и тут же спросила о жене, фотографию которой заметила у него на столе в отделении, называемом «ревир»: Ей бы хотелось рассказать фрау Бауер, какой отзывчивый у нее муж. Профессионал, но и живой человек! Пенсу стало приятно. Белокурая хорошенькая женщина не забыла нормальный долг признательности. И раз о жене, значит, она не флиртует. Не намекает и на презенты, которые он по долгу службы никогда не возьмет, а просто благодарит! Он спросил, какие у нее планы. Узнал, что она приехала на стажировку, после чего собирается начать собственное дело. – Знаете, это звучит толково, – сказал он. – Если будут у вас юридические трудности, то я могу вам порекомендовать опытных людей. Они проконсультируют и… словом, обращайтесь. Трудности? Как без них. Она, и вправду, навела у него справки пару раз по делам, а потом пригласила его с женой в хороший ресторан поужинать. Уютная Лотта, кулинарка и большая специалистка по выращиванию душистых цветов в своем небольшом ухоженном саду, отнеслась к ней с живейшим интересом. Они были даже похожи! Танька – девчонка из общежития Трубного завода и опытнейший эксперт-криминалист Лотта Бауер. С такими же ясными большими глазами, то серыми, а то весело голубыми в солнечный ясный день. Женственная Лотта с хорошей фигурой и ямочками на щеках, воспитанная и улыбчивая… Она гораздо больше походила на Танькину мать, чем ее бедолага мама, тихо угасавшая в Москве на исходе своей так неладно и безрадостно сложившейся жизни. Близилось Рождество. Если спросить у тех, кто понимает… Не стоит приезжать на Рождество на несколько дней, если рассчитываешь полюбоваться городом, пообщаться с людьми и походить по праздничным магазинам. Все закрыто! Сам праздник – «Святой Вечер» принято проводить со своей семьей в самом тесном кругу. На следующий день – мертвая тишина. Рождественские базары захлопывают ставни. Все и все отдыхает. И если ты один и чужой… Бауеры пригласили Таню Вишневскую к себе. У них не было детей, а жизненный опыт был. И они хорошо себе представляли, как это – начинать одному в малознакомом городе. Танька пришла и принесла небольшой облитый глазурью и усаженный шоколадными звездочками торт собственной выпечки. Ее все очень удивило! Елка – скромно украшенная только соломенными звездочками и настоящими крошечными свечками. Совсем не пушистая, а словно нарисованная на морозном стекле. Стол – разные сосиски с гарниром из тушеной капусты. И все! А на десерт… Вот на десерт подали необыкновенное печение! Красивое, просто загляденье, разнообразных сортов. Песочное и слоеное, шоколадное и воздушное, безэ, заварное и бисквитное, изукрашенное так, что не стыдно и профессиональному кондитеру! Это традиционное печение, которое называется «плецхен» – гордость немецких хозяек – печется все предрождественское время во многих семьях и с удовольствием поедается как ими самими, так и чадами и домочадцами, не исключая сослуживцев. Таня, Лотта и Йене Бауеры подружились.