– Ладно, хитрый! Знаю я тебя. Ритку вылечим, соберемся и устроим военный совет. Ты сказал, ждешь вестей о Ларисе. История со студенткой… – Да, я все собрал, а Мысловский пообещал итоговый доклад о студентке Денежке. Надо же иметь такую фамилию… Она, кстати, утекла, эта Юля. Не хочу опережать события, но… она в экспедиции в Бразилии. – Вот и поговорим. Я тоже над этим думал и все ваши отчеты раздербанил. Так мы и сравним. Мишку Скуратова покличем и расскажем. А он уж – Эрику. Ну а затем в Мюнхене поговорим еще раз об истории с Чингизом. Там у меня тоже есть, что сказать. – Стоп, – прервал шефа Майский и с таинственным видом взмахнул рукой, -я об этом еще не успел. У нас новые известия. В Мюнхене арестовали Людвига Берга. Открылись новые обстоятельства. По всему видно, что это он! Вот те раз! Людвиг? Он был в Канаде во время самых драматических событий. И пусть они его впрямую не касались, он Янин возлюбленный. Значит, не посторонний. Однако… Петра интересовала Лина, а не Яна. Потом Марта. Он быстро исключил для себя версию, что Чингиза прикончила Вишневска. Мотив с наследством отпал, когда выяснилось, что ей Мамедов не завещал, а дарил. Дальше – больше. Лина с Яной оказались подругами, а не соперницами. К тому же у Яны обнаружилась тайная любовь! Только… как часто обманывает видимость! Берг вполне мог ревновать. Мог – не верить, что с Чингизом у Яны кончено. Мог, наконец, бояться соперничества. Или мечтать отомстить за прошлое! Петр осознал, что он понятия не имеет, что за человек Людвиг. Это всегда главное. Но и технические подробности – где и когда он был в момент преступления – ему неизвестны. Черт знает… Опять же, с Линой поговорить? Мюнхенская полиция… – Майский, я думаю, надо ли нам в это лезть. КРИПО тоже не дети. Разберутся! Но с другой стороны как детективы на службе у Лины Ленц… Да. Я пока не знаю, – пожал плечами Петр Синица. Олег пояснил, как вышло, что материал, компроментирующий Людвига, обнаружился только сейчас. Напротив особняка Мамедова в некотором отдалении расположился в двухэтажном домике магазин «Байк». Он предлагал дорогущие спортивные велосипеды. Покупателей было мало. Но никого не волновала его рентабельность. Велосипеды, каприз богатого владельца – любителя, занимали его сами по себе. В «Байке» никто не искал свидетелей, поскольку он был закрыт. Сперва владелец был в отъезде – уехал в отпуск в Австралию. Потом он там затеял усовершенствования – менял электронику и витрины. Так или иначе, но длительное время никто не появлялся за прилавком. Когда же до хозяина с большим опозданием дошла весть о том, что случилось у Мамедова, он сам позвонил в полицию. Оказалось, в магазине работали камеры внешнего наблюдения. Они без перебоя осматривали свое поле обозрения. Одна из них исправно фиксировала фасад и вход в дом Чингиза Мамедова. Первым делом, съемки полностью подтвердили рассказ Яны. Два часа дня. Вот она прибыла на машине, ворота открылись. Чингиз встретил ее, чмокнул в щечку, они оставили машину в саду и вошли в дом. А вот она уходит. И опять живой, здоровый Мамедов ее самым дружеским образом провожает. На этом, собственно, с Яной все. Но только Яна подъехала, вскоре за ней в поле зрения появляется другая машина. Она паркуется за углом. Это, все всяких сомнений, синий спортивный БМВ, правда, номерного знака не видно. А вот и водитель. Он вышел и остановился так, чтобы его заслонял кустарник. С этой позиции ему хорошо видно гараж и вход в дом. Он наблюдает за Яной и Мамедовым. В десять минут девятого вечером синий спортивный БМВ проделывает тот же маневр. Водитель на этот раз, перемахнув через ограду, скрывается в саду. Он крадется к дому. Сгибается в три погибели. Раза два можно видеть, как он заглядывает в окна нижнего этажа. Чуть позже девяти он мелькает снова снаружи, огибает ограду, садится за руль и уезжает. Его, конечно, поискали, – Майский встал и прошелся по комнате. – Как ты понимаешь, если среди криминальных нет, это сложней. Но нашли довольно быстро. И оказалось – Людвиг. Все совпало. Машина тоже его. Ну, на утро следующего дня Людвиг Берг улетел в Канаду! – Его взяли, Петя. И ты бы взял. Теперь смотри. Яну пока выпустили! Эта штука ее формально оправдала. В то же время, черта с два ей удастся просто отвертеться. Парочке могут инкриминировать сговор. С мотивом не ясно, согласен. Потом – Яна с Мамедовым вошли туда, где столовая. А «банная» часть в особняке в стороне и там другой вход. В то же время, пойди, докажи, что не она напоила его вином со снотворным, а Берг докончил это дело. – И кто устроил шашлык? Зачем? Они что, вместе ели? Да и вообще. Пусть Берг ревнует! В таких случаях можно пырнуть ножом, грохнуть, чем попало. Но история с вентиляцией? Чудно. Пока не пойму! – Нет, ну, Петя! – возразил Олег. – Эти камеры наблюдения, они же больше никого не показали! На мой взгляд, у этого Берга, а у него и мотив и возможности, дело совсем швах. Брось, это он. Из ревности. Из вредности. Из… да пес его знает, почему. В общем – бедная эта Яна! Да уж. Бедная… Таня Балашова! Дней через пять зима пришла всерьез. Снег больше не таял. Когда ночью мороз устраивал под окнами хрустальное царство, Петр с Ритой любовались ветками, сверкающими в лунном свете, вспоминали Снежную королеву и… сговаривались однажды рвануть в Норвегию. – А еще можно на Аляску, – мечтательно протянула Рита, глядя на огонь. Смеяться не будешь? Знаешь, чего мне жутко захотелось? На оленях! Я умею верхом. Коляской меня учили управлять. А олени… такие – северные, чтобы рога большие и сами тоже… Они не пушистые, но у них же, шерстка? шубка? – Шкура! Ой, ты прямо как Олег. Он моего пса зовет «песик», а ты у ездовых оленей нашла шерстку с шубкой! У меня была оленья шкура. Не помню, откуда она взялась. Верно, подарил кто-то. Шкура, серо-белая, выделанная, с густым мехом, лежала на полу и страшно лезла. Мне она так нравилась! И я долго терпел. Но пришлось, конечно, выкинуть… Рит, давай с тобой проговорим все, что знаем про Ларису. А завтра соберем всех ребят. Пора закругляться. Ты как? Можно уже билеты заказывать? – На конец недели – вполне. Если ты со мной будешь гулять, я воскресну. Эй! Я сказала – гулять, а ты что делаешь, хулиган? Этот прямой деловой вопрос остался без ответа. А камин через часок догорел. Только угли еще тлели и потрескивали в тишине. Сделалось совсем темно. «Проговорить про Ларису» на этот раз им не удалось. Прошел день. За ним еще один. И в кабинете в одиннадцать часов собрались синицинские соратники плюс Дима Мысловский. Рита уселась в огромное кожаное кресло и утонула в нем. Девушка укуталась в плед и затихла. Кресло она поставила так, чтоб видеть Петра. Русский было все равно не понять, но ей хотелось самой увидеть процедуру. И взглянуть на его команду в деле тоже. Ей все было интересно. Как они общаются между собой? Как выглядят на работе? Как держится шеф? Миша Скуратов, приглашенный на это заседание, уселся напротив Синицы. Эх! Неудачно. Отсюда как раз Риту было плохо видно. Он еще не видел синицинской дамы сердца. А потому Потапыч вставал, вертелся и ерзал на стуле так, что прочая публика начала на него косится. Но вот Синица взял в руки колокольчик. Стало тихо. Народ приготовился слушать шефа. Часы Петра Андреевича громко тикали. Час «икс» приближался. Сотрудники потихоньку веселились и заключали пари – какой раритет коллекции отстал, какой убежал вперед? Петра это раздражало, но он не признавался. Все его любимцы были обязаны быть безупречны. Раз в месяц в «Ирбис» являлся часовщик – пижон почище начальника в безукоризненном костюме. Он носил бабочку, курил как и Петр трубку, ездил на вылизанной двуцветной машине с шоколадными боками и бежевым верхом, а чемоданы с инструментом ему носил «юноша бледный со взором туманным» по имени Симеон. Этот волоокий и томный подмастерье преданно взирал на своего шефа и кротко молчал, не встревая без разрешения в разговоры. Настенные, напольные, с маятником и без, каминные и даже каретные часы были слабостью Петра Андреевича. Он их любил и холил. Над ним подтрунивали, кому не лень. К часам Петра ревновали, упрекали, а как-то раз на собрании команды… Петр держал в луках карманные часы – луковицу и любовался. Он крутил увесистую серебряную цепь – часы предназначались для жилетного кармана. Петр их называл напузными. Эти он намеривался купить. Продавец – антиквар и давний знакомый предложил ему подержать их дома и поиграть, хорошо зная Петрушину слабость. И Петр играл! Он пристегивал и отстегивал цепочку. Щелкал крышкой. Бережно заводил дорогую увесистую штуковину. А Лукерья ворчала. У нее была новая прическа. Она приоделась. Она готовилась к докладу. Ждала внимания и похвалы. Больше того, собиралась всех пригласить к себе на дачу на шашлыки. А что же шеф? – Опять распроклятые часы! Он – такой пунктуальный, не смотрит ни на кого. Не слушает Олега. Сейчас уже ей пора, а он… И вообще! Он их всех ни в грош не ставит, не любит больше своих ребят, – бормотала себе под нос Луша Костина. – Ша! Прекрати, Лушаня! Вас всех? Конечно, я вас тоже… то есть… вас – больше! Ох ты пропасть… До чего довела солидного человека противная девчонка! – неожиданно взорвался Петр. Ладно, я вот тебе покажу. Я-к вам – тоже – стану – вызывать – часовщика – каждый – месяц! Хочешь? И пусть проверит механизм! Мои – настоящие часы! Это вам не штамповка с батарейкой. Точнейшая работа. Наручные – на рубиновых камнях! У них винтики, колесики! Есть серебряные, есть золотые! А если уж что не так… Что ж! Я их велю заменить! А? Где у тебя колесики? И Синица, сделав зверское лицо, направился с самым решительным видом к Луше, вовсе не ожидавшей такого напора. Она растерялась, но ненадолго. Любимый шеф не успел сообразить, что случилось. А его крошечная соратница тряхнула стариной. В просторном кабинете кроме часов по стенам стояли книжные стеллажи. Они были добротные, сделанные на совесть, как все, чем окружал себя владелец Ирбиса. Высокий потолок. Дубовые полки. Рядом передвижная складная лестница, на этот раз приведенная в полную боевую готовность… Луша взлетела наверх, ловко выхватив витую цепь из рук Синицы. Надо же такому случится – в этот момент ровно в половину двенадцатого все многочисленные приборы точной механики Синицы зазвонили, кукушка прохрипела «ку-ку», орел захлопал крыльями, а напольные экземпляры пропели: «бомммм!» Но с простецкой деревянной кукушкой что-то не ладилось. Ее противный голос не умолкал. Скрипучее «ку-ку» заглушило прочие звуки. – Вот! Видите? Я – лучше. Стоит вам попросить, я вообще не стану куковать! – раздался сверху хорошо поставленный девичий голос. – Ну, так. Я начну. Я свел воедино данные. И у меня вышел связный текст, который я сейчас доложу. Кто хочет дополнить, ради бога. Давайте действовать по регламенту. Часы пошли. Напомню кратко, что в Питере погибла невеста во время свадьбы. Девушке стало плохо. Вызвали скорую. Спасти ее, к несчастью, не удалось. Первый диагноз был анафилактический шок. И несмотря на центр города, прохладную погоду и конец летнего сезона, сначала грешили на насекомых. Она аллергик. Ее ужалили! Пчела, а потом оса… Для неспециалиста – один хрен, там второпях не очень разбирались. Но жених… муж, то есть, не успокоился. Он теребил органы дознания и сам старался внести ясность. Так через моего друга энтомолога, присутствующего здесь Мишу Скуратова, в дело ввязалась все мы. Чем мы больше поначалу вникали, тем казалось вероятней, что тут не чисто. Жертва – незаконнорожденная дочь миллионера Мамедова. Мать у нее проворовалась, угодила в тюрьму и там умерла. Сама эта Лариса перебралась в Питер, что для сироты не так просто. Ее жизнь до свадьбы полна белых пятен. Взять хотя бы дочь от неизвестного отца. А вместе с тем, у этой девушки всегда были деньги прежде всего от отца – Мамедова, но не только. Она – красавица, невеста преуспевающего пивовара из Мюнхена, вполне могла вызвать у окружающих зависть, а, значит, и ненависть. Ее жених не слишком верил в случайности. Я – тоже. Мне самому… признаться, и я верил, что ее убрали. Ведь тех, кто мог этого желать, вагон! Мы решили проверить сперва детей Чингиза Мамедова. Все незаконнорожденные от разных матерей, они не знали друг о друге. Никаких родственных чувств между ними не было. Зато конкуренция вдруг возникала. Отец детьми не интересовался, а тут вспомнил! Они тем временем выросли. Как знать, что они за люди? И не решил ли кто из них убрать остальных соперников? Мы начали работать, и оказалось, что старшего сына нет в живых. Он погиб на Кавказе. Другой живет в Баку и считает отцом мужа матери. Он очень состоятельный человек и не хочет иметь с Чингизом ничего общего. Третий сын Роберт стал самой многообещающей кандидатурой в преступники. Этот сбежал из дома, шатался по стране, жил в Питере и, узнав об отце и Ларисе, даже писал ей угрожающие письма! Вот тут уж я решил, что нашел! Действительно, Роберт из тех, кто пьет и принимает всякую дрянь. Он здорово смахивал на жиголо. Мало того, в последнее время он подвизался стриптизером в клубе. Коротко говоря, братец Роберт на ангела совсем не похож! Но тут не выгорело тоже. Оказалось, Роберт собрал концертную бригаду и уехал на гастроли в Восточную Европу. – Однако, он мог ведь кого-нибудь нанять? – пожал плечами Олег. – Нанять? Ну, что ж. Мы знали уж от врачей – яд попал в организм жертвы не через желудок. Значит, что – укол? Я не буду останавливаться на подробностях, но мы убедились – Лариса была всегда рядом с женихом за исключением нескольких эпизодов. Их всех проверили. Она должна была заметить укол! И рассказать. Ведь больно! Но ничего не было до самых последних минут. Я к этому еще вернусь. Теперь – укол. Не исключено. Общие соображения такие. Кто уколол? Вообще-то – кто угодно. В том числе, муж. Но вероятнее, чужой. Значит, следовало искать стороннее лицо – раз. Кто из приглашенных был с невестой груб и агрессивен – два. Про мужа речь впереди. Опрос гостей и официантов не дал ничего. Все шло мирно. Муж пока вне подозрений. А вот стороннее лицо мы нашли! В саду оказался бездомный, известный органам. Шулер. Может, его наняли? Тот же Роберт! Мы его заподозрили, конечно. А он, безобидный и бестолковый бедолага, оказался не при чем. Наш опер был разочарован. Зато от шулера мы получили ценную информацию. Она и раскрыла эту трагическую историю… Вот что оказалось. Пока бомж сидел в кустах, он заметил в саду студентов. Парочка на скамейке – парень и девушка, занятые друг другом, услышали шум и поняли, что в особняке свадьба. Тогда они пошли посмотреть! И вот представьте цепь идиотских случайностей. Судьба в чистом виде… Будь эта свадьба не здесь! Если б им не пришло в голову войти, взглянуть и поесть… Но… Я вижу – я же не рассказывал до конца, что знаю. Все ждут! Пока только мы с Мысловским знаем все детали… Тут Петр, любивший театральные эффекты, сделал паузу и обвел соратников глазами. – Ох, шеф, не томите! – не выдержала Луша. – Мы ж с Олегом столько всего нарыли. Но, выходит, мы только исключали разный народ, что мог бы быть заинтересован. А вы – взяли да нашли! – Это не я, Мысловский! Его ребятишки. Ему повесим на грудь медаль! – Бросьте, – засмущался Мысловский, – да просто мне повезло. Это журналистка нашла дерево, а потом уж… Ну, правда – нечем особенно гордится. Не то, чтобы… Ну, да – эта версия высветилась. А ведь могла и у вас! – Ладно. Ты прав. А все равно – молодец! Твои ребятки – толковые. Хоть, как выяснилось, им надо меньше растабаривать об оперативных данных. Словом, немного уже осталось рассказать. Гости оставили подписи и ладошки. – Как, ладошки? – не выдержал Скуратов.