Глава 5 Результатом разговора с майором я остался доволен, но при этом меня не оставляло ощущение, что добился я только тактического успеха и решил лишь небольшую часть имеющихся проблем, причем даже не столько решил, сколько открыл себе путь к их решению. Мои взгляды на окружающую действительность стремительно менялись. Раньше я совершенно не задумывался о том, почему всё вокруг устроено именно так. Воспитанник Рич твердо знал, что позволено ему системой, а что нет, и видел свое будущее исключительно в этих установленных кем-то рамках. Теперь же соглашаться с таким подходом я был совершенно не готов. Если еще несколько дней назад я считал происходящее нормой, то теперь всё творящееся вокруг воспринималось исключительно, как полный беспредел. Нет, в общем-то, подобные мысли приходили в мою голову и раньше, но они были спрятаны где-то очень глубоко под слоем устоявшихся привычек и уверенности в том, что изменить ситуацию не в моих силах. Однако пережитый недавно ночной кошмар будто сорвал какие-то ограничители, и всё, что годами копилось в дальних уголках сознания, вырвалось на поверхность и превратилось из абстрактного недовольства своей судьбой в конкретное руководство к действию. Прежде всего мне не хватало информации. Практика показала, что я совсем не так хорошо разбираюсь в артефактах, добываемых в Руинах, как мне думалось раньше. Найденный мной контейнер с полустертой маркировкой опознали все старатели нашей артели, кроме меня. Ну, может, не со стопроцентной уверенностью опознали, но явно догадывались, чем он может оказаться. А вот Тирой совершенно точно понял, что это такое, иначе вряд ли решился бы на хладнокровное убийство своих товарищей. И это, кстати, еще один неясный вопрос. Что он собирался делать с контейнером дальше? И как хотел объяснить появление у него столь ценного артефакта и одновременную гибель всех старателей артели? Возможно, конечно, жадность настолько затмила в его голове здравый смысл, что о возможных последствиях Тирой просто не подумал, но, скорее всего, он всё-таки имел какой-то план дальнейших действий, пусть даже предварительный и очень поверхностный. А раз так, значит, существуют некие каналы сбыта артефактов, не контролируемые Синдикатом. Кому-то ведь черные старатели сдают свою добычу. Конечно, серые скупщики — ребята очень непростые, и запросто могут делиться с Синдикатом далеко не всей информацией, но вряд ли есть возможность просто прийти к какому-нибудь Шиффу и сказать: «Привет! У меня тут пара артефактов завалялась. Давай, я тебе их сдам за семьдесят процентов от реальной стоимости, но людям из Синдиката ты ничего про нашу сделку не скажешь». Скорее всего, после такой попытки жить мне осталось бы ровно столько, сколько нужно на пару коротких разговоров по коммуникатору и дорогу боевиков Синдиката до нашего интерната. И всё же такие каналы сбыта, несомненно, существовали, и узнать о них мне следовало как можно быстрее. Однако, для начала, стоило разобраться с тем, что же я всё-таки нашел в руинах. Как старатель из артели Тироя, я имел ограниченный доступ к закрытым инфосетям Синдиката и серых скупщиков, откуда, собственно, и черпал знания об артефактах. Конечно, все мои действия в сетях отслеживались и записывались, но сам по себе мой интерес к этой теме выглядел вполне естественным. В конце концов, должен же я знать, что пытаюсь найти под слоем обломков. Тем не менее, после возвращения из последнего рейда я в каталоги не заходил, чтобы уж точно не привлечь ненужного внимания. Зато теперь, когда мы с майором договорились, что я буду сам ходить в Руины, мой резко возросший интерес к информации об артефактах должен выглядеть более чем оправданным. Я ведь хочу как можно быстрее вернуть повешенный на меня долг, а значит, должен стремиться добыть что-то как можно более ценное. Но ведь, для начала, об этом ценном надо как можно больше узнать. Как выглядит? Где такое уже находили? На что можно нарваться в подобных местах? Ну, и, конечно, сколько всё это стоит у скупщиков? Я вошел в инфосеть Синдиката и открыл файл с историей сделок старателей с серыми скупщиками. Мой ограниченный доступ не позволял видеть даты операций и информацию об участниках сделок. Зато мне были доступны цены, названия и изображения артефактов, а также короткие справки о том, где и при каких обстоятельствах они были найдены. По большей части каталог был забит всякой относительно дешевой мелочью, вроде осколков брони и обломков разрушенных взрывами механизмов боевой техники. Эти позиции, как и различные энергоячейки, сервоприводы и прочая чуть более ценная машинерия, меня в данный момент не интересовали. Я отсортировал базу данных по цене, и картина резко изменилась. Теперь наверх всплыли наиболее дорогие находки, но сколько я ни искал среди них знакомый контейнер, ничего похожего так и не обнаружил. И всё же Тирой и остальные старатели откуда-то о нем знали, а значит, информация есть, и я просто не там ищу. Вообще-то, каталога Синдиката мне всегда более чем хватало. Добыть какой-то из артефактов, формировавших верхнюю часть списка, мне светило разве что случайно. В местах, доступных нашей артели, такие ценные предметы практически не встречались, так что читал я о них просто из любопытства. Тем не менее, если бы найденный мной контейнер в этой базе присутствовал, я бы его обязательно запомнил, поскольку, судя по действиям Тироя, он точно вошел бы в первую десятку, а то и возглавил бы список с приличным отрывом. Закрыв каталог, я вышел из инфосети Синдиката и переключился на закрытую базу данных серых скупщиков. Пользоваться ей я не любил. В целом она дублировала информацию, доступную в каталоге Синдиката, но бардака в данных здесь было заметно больше. По крайней мере, так мне казалось раньше. Плюс к тому мой доступ к информации здесь ограничивался только ценами и названиями артефактов, да и то часто вместо конкретной цены указывался довольно широкий ценовой интервал. В отличие от Синдиката, сообщество скупщиков совсем не походило на вертикально-интегрированную структуру. Своя гильдия у них, конечно, имелась, и ради защиты общих интересов они всегда быстро и эффективно объединяли усилия, но, насколько я смог понять, самостоятельности в принятии решений у них было заметно больше, чем у среднего звена функционеров Синдиката. Соответственно, и информацию в общую базу они скидывали не столь дисциплинированно, как старатели, стараясь по возможности оставить себе поле для маневра при торговле с поставщиками артефактов. В общем, раньше я считал эту базу данных почти бесполезной, но, как оказалось, очень зря. Прежде всего потому, что в каталоге скупщиков присутствовали артефакты, которых в базе Синдиката не было, причем по большей части именно среди самых дорогих позиций. Возможно, я не обращал на это внимания именно по той причине, что найти по-настоящему ценный предмет мне совершенно не светило. Интересно, откуда взялись эти артефакты? Старатели Синдиката обычно очень аккуратно вносят в базу информацию о своих сделках, и это означает, что либо мой ограниченный доступ позволяет видеть не все позиции, либо к скупщикам эти артефакты попали иным путем. А каким? Выкупили с официального рынка? Но с какой целью? Обычно-то они обеспечивают поток товара в обратную сторону — от нелегальных старателей в официальный оборот. Остаются только черные старатели. Именно они лезут в самые гиблые места Руин и иногда приносят оттуда уникальные предметы, которые потом выкупают вербовщики Федерации. Но, естественно, выкупают не напрямую. Через руки серых скупщиков эти вещи проходят в обязательном порядке и, похоже, иногда оставляют следы в их базе данных. Контейнер нашелся почти сразу, и я этому не слишком удивился. За Тироя не скажу, но вряд ли Дженго, Куват и Бирс специально заучивали каталог серых скупщиков. Скорее всего, с этой находкой была связана какая-то история, имевшая резонанс в среде старателей, потому-то его внешний вид и отложился в их памяти. Ну а я погрузился в эту тему несколько позже своих бывших товарищей по артели и, видимо, этот момент просто не застал. Сразу раскрывать нужную мне строку базы данных я не стал. Сначала терпеливо и очень внимательно рассмотрел пару десятков других позиций, стремясь создать впечатление изучения широкого спектра наиболее ценных предметов, которые когда-либо добывались в Руинах. Лишь минут через двадцать я позволил себе перейти к описанию контейнера. Мой уровень доступа позволял видеть объемное изображение артефакта, которое можно было вращать вокруг любой из осей. Этот экземпляр был поврежден даже несколько сильнее моего, но вот маркировка на нем сохранилась лучше. Пока буквенно-цифровой код, нанесенный на стенку цилиндра мне ни о чем не говорил, но изображение сопровождалось пояснительной надписью, состоявшей из нескольких строк: «Универсальный дрон-разведчик подразделений специального назначения федеральной армии. Произведен на заводе орбитального промышленного кластера Аританы-7 в первый год Вторжения. Поколение одиннадцать плюс. Состояние удовлетворительное». Цена указана не была. Вместо нее стояла пометка: «Выкуплен представителем Федерации». Эта короткая фраза говорила сама за себя. Вербовщики никогда не разменивались на мелочи. Из разговоров старателей мне доводилось слышать, что сделки на сумму меньше миллиона федеральных кредитов их вообще не интересовали. Если исходить из текущего курса, мой контейнер мог стоить около четырех с половиной миллионов криптонов — полулегальной валюты, имевшей хождение в нашей колонии почти наравне с кредитами Федерации. Вот только в отличие от кредитов официальные власти не имели возможности контролировать транзакции в криптонах, да и не стремились к этому, поскольку сами были заинтересованы в наличии никому не подконтрольных денег. Теперь мне стало совершенно ясно, почему Тирой повел себя именно так, а не иначе. Такая куча денег стоила любого риска. И ведь я попробовал оценить только нижнюю планку. На самом деле сумма сделки могла быть в разы больше. По сути, это был билет в новую жизнь, вплоть до возможности покинуть нашу звездную систему и перебраться в более цивилизованные места. Конечно, всё это еще нужно было как-то организовать, и вот здесь могли начаться по-настоящему серьезные трудности. Одних только денег для такого дела совершенно недостаточно, но, думается мне, мой бывший лидер не собирался торопиться. Убрав свидетелей, о получил бы неограниченное время на подготовку операции по сваливанию из нашей процветающей колонии. Ну, а теперь, похоже, такой шанс появился у меня. Вот только, в отличие от Тироя, я слишком мало знаю о том, как устроена властно-криминальная система Бриганы-3. Впрочем, вряд ли бывший лидер нашей артели знал намного больше меня, но он наверняка рассчитывал со временем во всём разобраться. Меня ощутимо потряхивало. Подростковый организм был плохо приспособлен к подобным новостям. Я с большим трудом держал себя под контролем, повторяя, как мантру, что мне ничем нельзя себя выдавать. Требовалось немедленно занять мозг каким-то делом, и я внимательнее всмотрелся в экран, пытаясь разобраться в нанесенной на контейнер маркировке. Надпись «UGRD-41/11+» мне ни о чем не говорила, разве что три последних знака могли указывать на то самое поколение одиннадцать плюс, которое упоминалось в описании артефакта. Буквы и цифры, сохранившиеся на найденном мной контейнере, я выучил наизусть, и выглядели они так: «…FRD-..2/…2». Учитывая полное внешнее сходство, моя находка, скорее всего, была чем-то очень похожим на выкупленный вербовщиками артефакт, но всё же от него отличалась. В маркировках не совпадали, как минимум одна буква и две цифры. Кроме того, плюса в конце строки на моем контейнере точно не было. Можно допустить, что первые четыре буквы — это аббревиатура, образованная сокращением названия изделия, две цифры после дефиса — номер модели, хотя здесь могут быть и другие варианты, а цифры и плюс после косой черты — номер поколения. Последнее, к слову, в маркировке оружия обычно не указывается. Специалистам, как правило, достаточно номера модели, но здесь почему-то поколение указано в явной форме. Хотя, если изделие экспериментальное или мелкосерийное, то в этом, возможно, есть смысл. Я закрыл описание контейнера и перешел к следующей строке базы, но на открывшееся объемное изображение даже не взглянул. Итак, что мы имеем? Гадать о конкретных буквах и цифрах, отсутствующих в маркировке моего артефакта, можно было сколько угодно, но пока что единственным разумным вариантом представлялось принять допущение, что они совпадают с таковыми на найденном мной изображении. Если так, то получается «UFRD-42/12», хотя, возможно, я просто выдаю желаемое за действительное, и номер модели на самом деле тридцать два, а то и двадцать два. Поколение, правда, вряд ли может быть ноль вторым, но кто их, этих военных, знает. Может, когда совсем уж прижало, распечатали какие-нибудь древние склады и снабдили колониальные силы окраинных звездных систем всяким старьем. Запросто ведь могли. Но, с другой стороны, дрон-разведчик поколения одиннадцать плюс как-то ведь к нам попал… В общем, хотелось, конечно, думать, что я завладел более продвинутым образцом довоенных технологий, чем артефакт, прошедший через руки серых скупщиков, но мысленно я готовил себя к тому, что всё может оказаться и не так радужно. Впрочем, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, у меня возникла очередная пачка проблем, на решении которых следовало сосредоточиться в первую очередь. Прежде всего, мой билет из клоаки, называемой Бриганой-3, следовало максимально обезопасить. В прошлый раз времени на устройство нормальных тайников у меня не было, и пришлось сооружать схроны наспех, надеясь, по большому счету, на удачу. Собственно, во многом поэтому я так легко согласился взять на себя долг Тироя. Мне по зарез требовалось попасть в Руины как можно раньше, чтобы никто случайно не наткнулся на припрятанные мной вещички. После уроков я без всякого удовольствия поел в интернатской столовой и отправился в наш ангар для самоподготовки. Ночью, сразу после отбоя, мне предстояло сходить к тайнику, где я оставил снаряжение, и забрать оттуда сканер Дженго для передачи майору. В остальном же я к рейду в Руины был вполне готов, так что можно было занятья решением других вопросов. Для начала я попросил дежурного преподавателя записать меня на факультатив по математике. Что меня дернуло вспомнить о предложении Штейна, я и сам толком не понял. Просто в какой-то момент мне стало некомфортно от того, что моих знаний явно недостаточно. Недостаточно для чего? Да для всего. К примеру, я прекрасно знал, что и у Синдиката, и у военных, и у серых скупщиков есть специалисты, способные ремонтировать и заставлять работать некоторые артефакты, добываемые старателями в Руинах. У нас этих людей называли техниками. Спрос на их услуги всегда был стабильно высоким, но чтобы стать таким спецом требовалась очень серьезная подготовка, которую наш интернат дать не мог. Где и как готовили этих людей, я не знал. До последнего времени идея стать техником мне даже в голову не приходила — не с моими мозгами и отношением к учебе. Вот только отношение резко изменилось, причем совершенно неожиданно для меня самого. Я взял в руки выданный преподом планшет и вошел в базу учебных материалов. Начать решил с той самой тригонометрии, которая стала для меня первым толчком в понимании необходимости получения новых знаний, причем не только тех, что могли пригодиться мне прямо сейчас. Не то чтобы я надеялся на быстрый эффект от этих усилий. Тут важен был сам процесс постепенного изменения моего статуса в интернате и отношения ко мне преподавателей. Кто еще, кроме них, сможет помочь мне получить доступ к тем знаниям, которые необходимы техникам? Тут возможен еще один простой вопрос: а зачем мне всё это нужно, если у меня есть дорогущий артефакт, который я надеюсь рано или поздно продать, чтобы свалить отсюда и забыть о Бригане-3, как о страшном сне? А всё, на самом деле, элементарно. Смотреть на вещи следует трезво. На наработку связей и авторитета в Синдикате и среди серых скупщиков понадобятся годы, а без них продать контейнер я не смогу. Меня просто убьют, а деньги заберут себе, причем вообще без вариантов. Поэтому играть придется в долгую, а всё это время мне нужно как-то жить, причем не просто жить, а медленно, шаг за шагом, продвигаться к своей цели. И вот в этом знания техника мне могут очень помочь. Я ведь одиночка, причем собираюсь остаться в этом статусе как можно дольше, а значит, должен стать универсалом, разбирающимся во всех нюансах старательского дела. И, конечно же, хорошо ориентироваться в добываемых в Руинах артефактах. Не только в плане их опознания и классификации, но и в оценке ремонтопригодности и технического состояния. Иначе меня станет кидать каждый первый скупщик, и виноват в этом буду только я сам. С Тироем, к слову, как я теперь понимаю, подобное происходило довольно часто. К концу самоподготовки у меня с непривычки начала побаливать голова, но при этом в организме возникло странное чувство удовлетворения от проделанной умственной работы. За прошедшие три часа я разобрался в пройденном материале по математике лучше, чем за всё предыдущее время обучения в интернате, и даже начал было проходить программу вперед, но потом бросил это дело, поняв, что мне интересно изучить уже пройденные темы глубже, чем они даны в интернатском учебнике. Вот только перекос в знаниях мне сейчас был совершенно не нужен. Моя текущая успеваемость по большинству предметов оставляла желать много лучшего, и я решил пока закончить с математикой и заняться чем-то другим. Задумавшись на несколько секунд, я слегка отвлекся и подростковый организм немедленно напомнил мне, что близких отношений с противоположным полом у него не было уже несколько месяцев. Воспользовавшись моей минутной слабостью, он немедленно подсунул мне образ Анны Койц. Почему именно её? Да откуда я знаю? Вот так у меня мозги сработали. Впрочем, почему бы мне не подтянуть отставание по космографии? Не всё ли равно, на что убить остаток времени, выделенного на самоподготовку? Интересно, у госпожи Анны тоже есть свой факультатив? Вообще, склонность моего мозга постоянно и непроизвольно соскальзывать на мысли о симпатичных воспитанницах и даже вполне себе зрелых женщинах, начинала меня не просто беспокоить, а полноценно напрягать. Мой на порядок возросший самоконтроль пока с этой проблемой как-то справлялся, но после первоначальных успехов я заметил, что с каждым днем мне становится всё труднее держать в узде свои инстинкты. Похоже, изменивший меня ночной кошмар оказал на мой мозг достаточно сложное комплексное воздействие, результатом которого стали далеко не только позитивные изменения. В нагрузку к улучшившейся памяти и резко возросшим интеллектуальным способностям я, похоже, получил сомнительный бонус в виде в конец разбушевавшегося либидо, стремящегося подчинить себе всю мою сознательную деятельность. Бороться с этой проблемой становилось всё труднее, и я уже начал обращать внимание, что не всегда сам понимаю, какая часть моих действий управляется сознанием, а какая инстинктами. * * * Когда после отбоя я тихо встал и собрался идти к своему тайнику за сканером, меня неожиданно остановил Волынин. — Уходишь? — коротко спросил он, убедившись, что нас никто не слышит. — Через час вернусь, — не стал я вдаваться в подробности, но и так было понятно, что в Руины на час не ходят. — А в чем дело, Игнат? — Тирой и другие парни не вернулись, — чуть помедлив, пояснил свой интерес одноклассник. — В некрологах сказано, что они без разрешения администрации ушли с территории интерната на очередную молодежную тусовку и то ли стали жертвой уличной банды, то ли не смогли очнуться после передоза «фиолетовой плесени». Вот только найдутся ли идиоты, которые в это поверят? — Не знаю, Игнат, — я отрицательно качнул головой. — И уж точно я не тот человек, которому следует задавать вопросы на эту тему. — А кому задавать? — Волынин еще сильнее понизил голос. — Ты ходил с ними и вернулся один. Мне, конечно, очень интересно, что ТАМ случилось, но я не стану об этом спрашивать. У меня другой вопрос. Я тоже хочу ходить в рейды. Артель наверняка будут восстанавливать, и я бы хотел войти в ее новый состав. — Игнат, о чем ты говоришь? Парни погибли. Тебя это ничему не научило? Ты хочешь стать следующим? — А ты? — с вызовом ответил Волынин. — Ты ведь не перестанешь ходить в рейды. Или считаешь себя заговоренным? Артель — единственный шанс для всех тех, кто не хочет идти после интерната на вербовочный пункт. А я не хочу! Ясно же, что из нас готовят пушечное мясо. Ты видел хоть одного вернувшегося рекрута? Я — нет. Нам рассказывают, что, отслужив срок по контракту, они остаются жить на более благополучных планетах, но я в это не верю. Кто-нибудь обязательно захотел бы вернуться. — Игнат, это не шанс. Это путь в могилу. Поверь мне, я очень хорошо знаю, о чем говорю, и судьба парней — еще одно тому подтверждение. К тому же я всё равно ничем не могу тебе помочь. К созданию новой артели я не имею никакого отношения. — Мне мог бы и не врать, — зло произнес Волынин. — А я и не вру. Рассказывать ничего не буду, но скоро ты сам всё узнаешь. Информация неизбежно просочится, и ты поймешь, что я не сказал тебе ни слова неправды. А сейчас извини, мне нужно идти. Завтрашние занятия никто не отменял, и я хочу вернуться как можно раньше, чтобы успеть выспаться. Сканер Дженго я обменял у майора на новый в перерыве между уроками. Вопросов у безопасника не возникло, и, судя по его реакции, он не удивился тому, что я передал ему не тот прибор, который он ожидал увидеть. Похоже, сканер с программной закладкой выдавался лидерами рядовым старателям не в каждом рейде. Всё-таки риск потерять члена артели был при этом достаточно высок, а слишком частая гибель старателей могла негативно сказаться на возможности привлекать к этой деятельности новых воспитанников. Доставшийся мне прибор оказался неплох. Во всяком случае, мой старый сканер не выдерживал с ним никакого сравнения. Майор, похоже, не пожадничал. Видимо, в результатах моей деятельности он действительно был заинтересован. По крайней мере, пока новая артель Джея не начнет приносить из Руин достаточное количество артефактов. А произойдет это не так скоро. Сначала артель нужно сформировать и оснастить, потом парням Джея придется совершить несколько рейдов под руководством взрослого и опытного старателя из Синдиката, и целью этих выходов будет не столько сбор трофеев, сколько адаптация воспитанников к реалиям Руин. И только потом майор рискнет отпустить артель в рейд самостоятельно, но и тогда Джей наверняка будет осторожничать и промышлять в таких местах, где ничего, кроме дешевых осколков брони найти не получится. В общем, раскачаются они хорошо если через месяц, а всё это время майору нужно будет что-то докладывать наверх. Вот, видимо, и расщедрился. Выйти я собирался, не дожидаясь отбоя, сразу после самоподготовки. В конце концов, чего мне бояться? Теперь-то мне совершенно ясно, что ни один из охранников интерната даже не посмотрит в мою сторону, когда я буду покидать территорию интерната, а лишние три-четыре часа мне точно не помешают. Предпоследним уроком у нас была космография, к которой я оказался неожиданно хорошо готов. Не для меня неожиданно, естественно. Как всегда обворожительная Анна Койц сбросила на наши планшеты индивидуальные задания и начала неспешно прохаживаться перед классом, бросая на воспитанников короткие взгляды. Похоже, ей нравилось нас дразнить, причем не только мужскую, но и женскую половину класса. Девушки явно не были в восторге от того, какими глазами парни смотрят на госпожу Анну. Проверочная работа не вызвала у меня никаких затруднений. Я уже начал привыкать к тому, что для запоминания названий, дат, формул и прочей подобной информации мне, как правило, достаточно один раз внимательно прочитать соответствующий параграф учебника. Я и раньше кое-что знал по этой теме, да еще и посвятил последний час вчерашней самоподготовки именно предмету Анны Койц. Так что теперь мои пальцы бодро топтали виртуальную клавиатуру, вбивая в строки ответов названия колоний, численность населения, ресурсный и промышленный потенциал и, само собой, данные об анклавах Роя на их планетах. Да, свои Руины имелись не только на Бригане-3. Рой высаживал десанты на все обитаемые планеты Внешнего рукава, и, как правило, уничтожал на них всё живое. Однако, некоторым колониям всё же удалось отбиться, хотя полностью очистить планеты от высадившихся роботов Роя у местных армий так и не получилось. Судьбу Бриганы-3 разделили еще восемь планет, и творилось там сейчас примерно то же, что и у нас. Ну, с некоторыми вариациями, естественно. Где-то ближе к центру галактики существовали и другие обитаемые звездные системы, составлявшие когда-то ядро той могучей Федерации, которая шестьдесят семь лет назад приняла на себя удар полчищ Роя. Сейчас они по большей части представляли собой мертвые безжизненные миры, выжженные безжалостными орбитальными ударами. Но что-то сохранилось и там, и оттуда к нам примерно раз в полгода, прибывали огромные транспортные корабли, привозившие самые необходимые товары, которые не производились в дальних колониях, и забирали наиболее ценные артефакты, добытые в Руинах. Ну, и, конечно, они увозили с собой рекрутов, набранных вербовщиками для федеральной армии. А еще иногда на орбите Бриганы-3 появлялся тяжелый крейсер федерального флота и наносил удары по центральной части Руин. Происходило это, когда активность Роя возрастала до такой степени, что под вопрос ставилось само существование колонии. На моей памяти такое случилось всего пару раз, и последней атаке из космоса Рой подвергся, когда мне было одиннадцать лет. Я тогда наивно думал, что вот сейчас непобедимый крейсер, наконец, уничтожит врага, и у нас начнется новая счастливая жизнь, однако мои мечты остались только мечтами. Крейсер выпустил несколько десятков тяжелых ракет, из которых до целей добралось меньше половины, а потом попытался спуститься на низкие орбиты и обработать инфраструктуру Роя из плазменных орудий, но почти сразу сам получил в борт пару очень неприятных подарков от систем противоорбитальной обороны противника, потерял силовой щит и был вынужден поспешно покинуть опасную зону. Правда, что-то важное на поверхности он всё-таки уничтожил или серьезно повредил. Частота вылазок Роя после этого удара снизилась в разы, но полностью они, естественно, не прекратились. Похоже, интенсивность, с которой я вбивал информацию в планшет, привлекла внимание учительницы, и подойдя к моему столу, Анна с интересом заглянула в экран через мое плечо. Краем глаза я видел, как слегка изогнулась ее бровь. Госпожа Койц стояла почти вплотную ко мне, и это здорово отвлекало, но я старался сохранять невозмутимость. Вот только молодой организм категорически не желал помогать в этом неожиданно повзрослевшему мозгу. Губы Анны тронула едва заметная улыбка. Похоже, мою реакцию она всё-таки заметила. Ничего не сказав, учительница вернулась за свой стол. Я неожиданно увлекся выполнением, казалось бы, рядовой проверочной работы, и едва успел уложиться в срок. Как выяснилось, урок уже минуту как закончился, и в классе почти никого не осталось. Отправив результат в общую базу данных, я встал из-за стола и тоже направился к выходу. — Рич, будь добр, задержись на пару минут, — неожиданно произнесла госпожа Койц. — С большим удовольствием, — совершенно автоматически ляпнул я, разворачиваясь к учительнице. Анна молча улыбнулась, жестом указав мне на место напротив своего стола, а я, окончательно проиграв схватку с беснующимся организмом, уселся в кресло, продолжая бессовестно разглядывать учительницу. — Рич, прекрати, — сделав строгое лицо, потребовала госпожа Койц. — Я хотела с тобой серьезно поговорить. — Да, конечно, я весь внимание, — отвести взгляд от груди Анны оказалось невероятно сложно, но я справился. — Ты никогда всерьез не интересовался космографией, а сегодня, судя по тому, что я успела увидеть, выполнил проверочную работу на порядок лучше любого из одноклассников. Естественно, меня твое усердие порадовало, но думаю, что у него есть серьезная причина, и мне бы хотелось понять, что с тобой происходит. — Госпожа Анна, вы хотите получить честный ответ, или очередную дежурную мантру про процветающую колонию? — я по-прежнему старался смотреть учительнице в глаза, прилагая титанические усилия, чтобы взгляд не соскальзывал ниже. Нет, с этим определенно следовало как-то бороться. Рухнувшая зацикленность на Ниле породила совершенно неожиданную и очень сильную отдачу, хотя, похоже, дело не только в этом. Боюсь, если ничего не предпринимать, то так и в маньяка превратиться недолго.