– Хорошо, абика, договорились! – от всей души заверил ее юный Магомет. И конечно, стоило женщинам покинуть дом, как через пять минут Маго был готов к выходу. Рюкзак брать не стал, все нужное распихал по карманам куртки и толстовки. Сунул туда же оставшийся бутерброд с сыром, красное яблоко и маленький пакетик сока. На особое гостеприимство там, куда он едет, Угушев не рассчитывал. Денег на такси на этот раз не было, но дорогу на электричке он уже освоил и час с небольшим спустя подходил к дому, хорошо знакомому по двум визитам, законному и не очень. Уже у черно-белого забора с вензелем-уроборосом мальчик вдруг вспомнил кое о чем, пошарил в карманах. Ничего мелкого пальцы не нащупали, поскольку одежда побывала в стиральной машинке, а прежде была внимательно осмотрена и зачищена бабулей. Маго остановился, посмотрел в задумчивости себе под ноги. Мелких камушков было полно, но что-то мешало ему наклониться и сделать запас. Не хотелось таким образом начинать знакомство с братом. Тот, судя по всему, был парень так себе и нуждался в серьезной проработке, но было бы лучше, если бы Маго нашел возможность с ним разобраться без привлечения своей способности. Все для себя решив, он воспользовался прежним способом – стремительным броском через забор. 7 октября Неделю не ходил в школу. Похоже, даже моих родителей пробрало то, что случилось. Задохлика нашли полумертвым, а те девки так и сгинули. Все лондонские газеты писали об этом, телевидение трубило, интернет бурлил. Я прикидывался, что у меня шок, почти не выходил из комнаты, а сам искал в сети любые упоминания о событии – и ловил кайф. Я снова поверил, что справедливость существует! Джек и Питер под подозрением, их видели в компании девчонок и Сида. Очень надеюсь, их и назначат виноватыми. Я счастлив! Но вчера я понял, что этого мало. Должны быть наказаны и ОНИ. Приняв такое решение, я перестал отсиживаться дома. Утром сделал вид, что пошел на занятия, а сам отправился к дому Мии Годар на окраине городка. Смешной такой домик оказался, на пряник похож. Мне повезло, я сразу увидел девчонку. Она стояла у ограды дома. За деревянным забором пожилая толстуха возилась у грядки с пожухлыми цветами. Девчонка то наблюдала за ней, даже рукой пару раз помахала – наверное, это была ее мать, – то вертела головой, ждала кого-то. Потом вдруг заметила меня и замерла, как испуганная зверюшка. – Привет! – Я постарался говорить спокойно, хотя от ненависти у меня снова начало сводить челюсти. Я больше не мог выносить ИХ, просто не мог. Миа облизала пухлые губы, неохотно кивнула. Ну, ясное дело, другого я и не ждал… «Не хочешь рассказать, что ты такое сделала с теми тремя на острове? Девчонкам тем кранты, верно? Я не в претензии, просто интересно». Красотка побледнела, стиснула руки у груди, покосилась на мать, но та как раз повернулась к нам необъятным задом. «Я не хотела, чтобы так случилось, – прошелестела слабенько, я едва расслышал. – А вот ты так и не поднял тревогу, как мы просили. Может, если бы поиски начались раньше…» На самом деле шум поднял Кортес через пару часов после случившегося. Наверное, они с Питером наведались к реке и обнаружили, что исчезли и жертва, и наблюдатели. Но про меня Кортес упоминать не стал, а пока до тренера и прочих дошло, что несколько человек бесследно пропали, дело уже к рассвету шло. Я расхохотался девчонке в лицо: «Я на дебила похож – спасать тех тварей? Туда им и дорога, где бы они сейчас ни были. А теперь я планирую с вами разобраться. Говори, что ты с ними сделала!» Миа вздрогнула и попятилась. Странно, она казалась до смерти напуганной, хоть и мать рядом, и народу на улице полно. Я сделал шаг к ней, она выставила предупреждающе ладонь, а смотрела при этом себе под ноги, редко и глубоко дышала. Вскрикнула: «Не надо, не подходи ко мне, пожалуйста!» Бросила тоскливый взгляд на дорогу, но нет, друзья не спешили ей на помощь. «Если ты не скажешь, я все равно не отстану. Найду способ все выяснить. У меня на вас и так целое досье. Скоро все в городе узнают, как вы опасны, придется разбегаться по разным щелям и прятаться, как крысам». «Не нужно…» «Тогда говори!» «Хорошо, – пробормотала Годар, не поднимая головы. – Только пообещай, что ты сразу уйдешь и больше не станешь в это соваться». «Выкладывай, посмотрим». Она набрала побольше воздуху в грудь и выдала на одном дыхании: «Если я пугаюсь сама, то могу очень сильно напугать тех, кто рядом со мной. Это не зависит от моего желания. Та компания зачем-то хотела утащить меня в лес, девочки щипались, Сид пытался вызвонить старших парней, и я запаниковала». Я бы расхохотался в голос, если бы не знал давно, что с этой компанией нечисто. А так все сходилось, если подумать. «Как напугать? Они что-то видят вместо тебя, типа чудовища, что ли?» Миа мелко затрясла своими золотистыми кудряшками: «Не знаю… не думаю. Чарли говорит, что нет такой вещи, которая может моментально и в равной степени напугать разных людей. Думаю, они ничего не видят, просто испытывают ужас как эмоцию. И умирают на месте от разрыва сердца или бросаются куда глаза глядят». «Погоди-ка, та компашка в начале сентября, тройка мертвецов и другие в психушке… паб недалеко отсюда, верно?» У девчонки по щеке побежала слеза: «Да. Я сглупила, задержалась у отца на работе – я иногда помогаю ему после школы. Решила, что дойду до дома одна, тут всего-то пять минут быстрым шагом. А они стояли у паба, увидели меня, догнали, окружили. Я ужасно испугалась, и вот… Потом я посмотрела их страницы в соцсетях, почитала, что писали их друзья. Поняла, что они не преступники, нормальные ребята, просто выпили много. Но ничего уже было не изменить. Сразу после этого я познакомилась с Чарли. Обсудив все, мы решили, что я буду очень осторожна. Теперь Шарлотта простить себе не может, что отправила меня к лагерю с теми… Но ведь никто не ожидал ничего подобного, ко мне в школе все хорошо относились». Мы помолчали. В тот миг мне даже жалко ее стало, и обида на всю их компанию вроде как отступила. Если они в самом деле все такие… странные, то понятно, почему меня оттолкнули, я-то ведь нормальный. «Не скажешь в школе? – с надеждой в голосе спросила Миа и впервые подняла на меня глаза. – Понимаешь, мы чувствуем, что как-то связаны, но пока до конца не поняли, как именно. Знаем только, что у каждого свой дар, друг на друга мы не влияем. Еще у нас у всех приемные родители. Сейчас вот планируем сделать тест – возможно, мы братья и сестры. Или… даже не знаю. Мы не хотим расставаться, а если пойдут слухи… За мной ребята теперь в оба следят, а у других особенности не слишком опасные, даже наоборот. Чарли, к примеру, если обнимет кого, то вытянет из него любую боль, даже самую тяжелую болезнь…» Я вдруг вспомнил, как великанша облапила меня тогда на берегу, – мне в самом деле полегчало. «Понимаю». Лучше всего я понимал то, что от этой Годар уже узнал все, что мне нужно, и больше с ней вести разговоры не буду, я ж себе не враг – ее пугать. Тут к дому буквально подлетел новенький зеленый «ягуар», оттуда выскочила Чарли и уставилась на нас, тяжело дыша. Взгляд ее явно вопрошал, что мне тут нужно. Ну так я и не собирался держать это в секрете. Сказал ей: «Есть разговор. Только между мной и тобой». Шарлотта помедлила, но кивнула. Посмотрела через мое плечо на Мию – та с виноватым видом нырнула в машину. Женщина в саду прекратила возиться с клумбой и теперь глядела в нашу сторону, но Чарли махнула ей рукой, та улыбнулась во весь рот и ушла в дом. «Говори», – поторопила меня эта дылда. Теперь она смотрела на меня не так, как прежде, – без всякой теплоты или чувства вины. Даже с отвращением вроде. Ну да мне было наплевать. «Похоже, я в курсе всех ваших секретиков», – сообщил я. «Хочешь с кем-то поделиться? – ухмыльнулась она. – В такое, знаешь ли, не каждый поверит». «Нет, а зачем мне с кем-то делиться? Хватит и того, что я знаю. И мне от вас кое-что нужно». Девица ничего не сказала, только вопросительно приподняла похожую на мохнатую гусеницу бровь. «Я хочу, чтобы были наказаны все, кто издевался надо мной!» – отчеканил я. Чарли какое-то время молчала, глядела на меня так странно, вроде с жалостью, но и губы презрительно кривила. Потом сказала: «Из тех пятерых, кто заставил тебя стоять в реке, сейчас живы и здоровы только двое. Двое под подозрением – правда, мы с Марком уже дали показания, что видели их в другом месте. Но им все равно очень паршиво из-за случившегося. Ты можешь считать, что справедливость восторжествовала». «Не путай справедливость со случайностью, – парировал я. – Хотя я такой случайностью очень даже доволен, но этого недостаточно. Те двое… Я не прошу их убить, пусть подергаются, потеряв все шесть чувств, или что вы там еще умеете. И чтобы побольше народу их такими увидало – это обязательное условие. А вообще у меня в школе врагов хватает, я подготовлю список…» И тут она закинула голову и захохотала, гулко, как из бочки. Я даже попятился. «Может, ты лучше подкачаешься и сам набьешь морды своим многочисленным врагам? Потому что мы этим заниматься точно не станем, – отсмеявшись, отрезала дылда. – Мы тебе не наемные мстители. И давай к этой теме больше не будем возвращаться!» Пошла к машине, но я схватил ее за рукав. Процедил: «Не-а, придется вернуться. Даю вам неделю на то, чтобы все обдумать и принять верное решение. Начните с Кортеса и его дружка. Я в школе появляться не буду, понимаю, что вы предпочтете взяться за меня. Но я буду ждать и просматривать школьный сайт и вообще соцсети. Там должно появиться то, что произойдет с парнями, ясно? А если за неделю ничего не случится…» «Что тогда?» – через довольно долгую паузу спросила Чарли. «Тогда я убью вас. Всех пятерых или сколько получится. Думаю, выжившим будет паршивее погибших, разве нет?» Я обогнул ее и припустил вдоль по улице. Кажется, Шарлотта меня окликнула, но проезжавший мимо трейлер заглушил ее голос. Да я в любом случае не оглянулся бы, потому что я ВСЕ сказал. Я пришел домой и заявил матери, что учиться пока все равно не могу и лучше мне пожить в Лондоне у сводного старшего брата. Отец еще утром улетел по делам на пару недель в Штаты. Мать уже запланировала что-то с подругами и попросту отмахнулась от меня, типа делай что хочешь. А сейф отцовский с оружием я вскрыл поздно вечером и автомат «Узи» на тридцать два патрона припрятал в своей комнате. Брат работал в охране, попрошу его походить со мной в тир. Я должен быть готов к любому повороту. С этого дня Я НИКОМУ БОЛЬШЕ НЕ ПОЗВОЛЮ ГЛУМИТЬСЯ НАД СОБОЙ! * * * На этом обрывался дневник Орсона Брука, стрелка из Барнса. Антон долго смотрел на последние строки, размышлял. Перед глазами словно живые картинки проносились. Потом набрал номер Давида и договорился о новой встрече. Голос главы «Комитета» показался ему не совсем здоровым, подсевшим, но встретиться он согласился, только не в парке, а на пешеходке. Сказал, что будет ждать на скамеечке напротив кафе «Часы», и просил не опаздывать. На этот раз мужчина пришел без сына, хотя Кинебомбе показалось, что как раз сегодня он нуждался в присмотре, – круглое лицо припухло, как вздувшийся на сковородке блин, под глазами залегли черные тени. Давид сидел, сильно подавшись вперед, словно страдал животом, но встрепенулся, заметив подошедшего Антона.