Личная комната Кира оказалась совсем небольшой, со скошенными стенами. Пол выстилал пушистый ковер, бо́льшую часть пространства занимала кровать, не слишком аккуратно застеленная черным пледом. Кроме нее, была еще огромная ТВ-панель на стене, навороченный компьютер на столе у окна. Маго заметил на кровати, прямо в складках пледа, блюдо с конфетами. Пара оберток валялась на ковре, Кир спихнул их ногой в лестничный пролет – видимо, так он тут прибирался. На подушке пристроился какой-то журнал, хозяин комнаты быстро прикрыл его пледом, но Угушеву показалось, что это был комикс. И он снова пожалел брата. – Я мог бы занимать половину нашего особняка, ты видел, какой он огромный, – с апломбом заявил Прайд, – но мне нравится тут, я по жизни вообще аскет. Смотри, какое устройство хитрое. – Он на что-то нажал, и верхний пролет лестницы распался и начал складываться, уползать шустрой змейкой куда-то под площадку. – Я тут ночью могу спать и знаю, что никто ко мне не подкрадется, – сказал мальчик, и голос его вдруг сделался неестественно высок и тонок. – Терпеть не могу, когда ко мне спящему подкрадывается все равно кто. Загляни, как там все круто сделано. Маго и сам заинтересовался работой механизма. Он сел на корточки на самом краю и наклонился вперед, чтобы разглядеть, куда уползает металлическая змея. А в следующий момент почувствовал толчок чуть ниже шеи, от которого потерял равновесие и сорвался вниз. Он успел в полете перевернуться и даже один раз почти уцепился рукой за сохранившуюся часть лестницы, но не удержался и рухнул спиной на мозаичный мраморный пол. Глава 13 Пустая могила Утро воскресенья Вика Фомина привычно посвятила урокам. В последнее время она больше не считала отличную учебу главным делом своей жизни, но планку старалась не понижать. На четыре часа они запланировали с ребятами сходить в кино, за час до того был назначен сбор в квартире Эллы. А в половине второго мама заглянула в комнату, спросила: – Ты уже закончила, родная? Обед готов, может, поешь, пока горячий? – Да, мам, иду. Есть Вика не хотела, но голос мамы звучал так умоляюще – невозможно было отказать. Перед выходом из комнаты пришлось минутку взять на то, чтобы сделать пару глубоких вдохов и настроиться. Она знала, что мама ждет на кухне, она обязательно станет суетиться, спрашивать, нравится ли суп, что еще подать и чего бы дочке хотелось на ужин. Хотя ей после больницы было рекомендовано побольше находиться в постели, но матери не лежалось. В каждом ее слове и взгляде, обращенном на Вику, девочке чудился немой вопрос: простила ли она? Не держит ли обиды? А главное: понимает ли, как важно теперь найти ее сестру, родную сестру-двойняшку? Вот и отец из клиники своей почти не вылезал, откладывал деньги на поиски другой, настоящей Виктории. – Мам, я доела, побегу, ладно? Мы встречаемся с ребятами, буду дома в семь. – Конечно, доченька. – Мать улыбалась, но в глазах ее плескалось грустное разочарование, словно она снова не посмела задать какой-то вопрос или не дождалась от дочери важных слов. – И смело приглашай своих друзей домой. Слава богу, у тебя прекрасная комната. Мы с отцом мешать не станем. – Хорошо, мамуль, приглашу как-нибудь. Вика и сама не могла понять, легче ей теперь живется или наоборот. На улице она оказалась в начале третьего, на встречу идти рано, но было еще одно приятное дело – Вика планировала забежать в «Четыре лапки», проверить своего Мишку, мохнатого рыжеватого котенка. Уже решили, что он будет жить у нее, как только еще чуточку подрастет. Девочка была уверена, что он уже узнает свою будущую хозяйку, ждет и радуется ей. В дальний угол кошачьего кафе, где в просторной коробке на розовом матрасике лежала кошка Нонграта со своим выводком, пускали далеко не всех, но Вику – без вопросов. Она склонилась над коробкой, тихонько позвала: – Мишка-Мишка-Мишка! И бурый котенок деловито выбрался из-под живота матери, поднял подслеповатую мордочку, коротко пискнул. Вика подхватила его под брюшко, подняла, накрыла второй рукой, чтобы малыш не замерз, потом обошла с ним все помещение и даже поднесла к окну – пусть изучает мир. А когда вернула назад, Мишка выглядел ужасно довольным и гордым. Теперь, наверное, до вечера будет рассказывать братьям и сестрам о своих невероятных приключениях. Потом Вика немного поболтала с Лизой, которая сегодня работала без мужа, глянула на часы – и поспешила на встречу с ребятами. Она стояла на переходе через проспект, когда кто-то сзади легонько коснулся ее плеча. Повернула голову – рядом переминался с ноги на ногу синеглазый и светловолосый парень. Его щеки пылали, как помидоры, а кудри – он был без шапки – нещадно трепал влажный ветер. Фомина видела его много раз рядом с Таней, знала, что они из одного класса и что зовут его Павел Майский. Даже как-то спрашивала насчет него, но подруга не горела желанием обсуждать эту тему. – Привет, – сказал парень с великолепной смесью смущения и наглости в голосе. Вика настороженно кивнула. – Слушай, ты ведь с Танькой дружишь, с Милич? – почти без паузы спросил Павел, и она кивнула снова. – А можешь мне сказать, – теперь голос его сделался каким-то отчаянным, – она что, правда встречается с тем парнем, ну, с хромым вундеркиндом из одиннадцатого? Теперь покраснела и Вика, но ответила без колебаний: – Нет, мы просто все вместе дружим, одной компанией, вот и все. – Ясно, она тоже так говорит, – кивнул Майский, при этом дышал так, словно только что поднял штангу килограмм на сто. – Тебя Викой зовут? – Ага. – А ты, Вик, отличная девчонка, кстати. Другая бы стала прикалываться, издеваться. – Нет, я никогда не стала бы, – помотала головой Фомина. – Но и ты меня больше про Таню не спрашивай, мне неудобно это, понимаешь? – Будь уверена, больше не спрошу. Только при случае скажи ей, пусть ответит на мой звонок. Она сбрасывает, будто я так просто без дела названиваю. А я хочу ее предупредить насчет Дашки Зиминой. Я тут слышал, она снова что-то затевает. – Я скажу ей, ладно. Вика даже коснулась рукой плеча парня – такая тоска была в его голосе. А сама не сводила глаз со светофора, надеясь резко стартануть и этим положить конец неловкой беседе. Но Майский теперь стоял рядом, балансировал на влажном поребрике, возможно собирался и после перехода продолжить разговор. Слишком неопытная в общении со сверстниками, Вика мучительно подбирала слова, чтобы попрощаться с Пашей, а когда все же повернулась к Майскому, на миг оцепенела от ужаса и тут же громко закричала, привлекая внимание идущих по проспекту людей. * * * Очнувшись, Угушев с некоторым изумлением обнаружил, что лежит в полумраке на мягкой влажной земле между двумя рядами невысоких, но на редкость густых кустиков с глянцевыми мелкими листиками. Спина ныла, и дышать было трудновато, но в целом он определил свое состояние как нормальное и готов был немедленно вскочить на ноги. Однако голоса по другую сторону кустов побудили его затаиться и прислушаться. – Все, убирайся отсюда, дальше я сам, – торопливо, глотая слова, говорил кому-то его злокозненный братец Кир. – Кирилл Викторович, – солидно произнес другой, взрослый голос, исполненный олимпийского спокойствия. – Простите, но я должен знать, что происходит. – Еще чего! Не лезь в мои дела, ты! – фальцетом выкрикнул юный Прайд. – Это как раз мои дела. Виктор Андреевич потребует у меня отчет о том, как прошел ваш день в его отсутствие. Пожалуйста, скажите, зачем вам эта яма? Какая-то новая игра? Могу я еще чем-то помочь вам? – Не можешь, уходи! – надрывался Кир. – Я убил собаку и хочу ее закопать, ясно?! – Убили собаку? Могу я увидеть ее труп? – не сдавался невидимый собеседник. – Я немедленно отвезу его на свалку, незачем хоронить такое на участке. Заодно выясню у охраны, чья это псина и каким образом проникла на территорию. Возникла пауза, давшая Маго возможность осмыслить происходящее. Брат что, собирается его закопать? Вот это номер! Потом раздался ледяной голос Кира: – Слушай внимательно. Если ты немедленно не исчезнешь, я расскажу отцу про тебя такое, что следующую могилу будут рыть уже для тебя. Хотя нет, просто отвезут на свалку. Ты знаешь, я умею быть чертовски убедительным. – Да, это я знаю, – блеклым тоном побежденного ответил взрослый. – Я удаляюсь. Прошелестела подсушенная первыми ночными заморозками трава. Угушев недобро ухмыльнулся и нашарил на земле пару мелких камешков. Хотел обойтись без этого, но, похоже, ошибся: его близнец превзошел все ожидания. Кир долго мешкал, бродил туда-сюда и даже бормотал что-то себе под нос, потом все же приблизился к брату. Кряхтя, как столетний старик, он ухватил прикрывшего глаза Маго за щиколотки и поволок в обход кустов на поляну. Подтащил к краю вырытой в земле основательной прямоугольной ямы, устало плюхнулся задом на траву и начал энергично подпихивать тело ботинками, сталкивая вниз. Вначале Магомет не прочь был дождаться развязки и воскреснуть прямо из могилы, но в последний момент заметил, что внизу уже собралась коричневая вода, и прыжком вскочил на ноги. Прайд охнул и окаменел. – Похоронить меня решил? – ласково спросил брата мальчик. – Я уже понял, что ты идиот, но не думал, что до такой степени. Придется мне всерьез заняться тобой. – Да я сейчас… Тебя пристрелят, как собаку, – завертелся на месте Кир, выхватил смартфон. – Далась тебе эта собака, – огорчился Маго, ловко запуская в полет сразу пригоршню камешков. – Что это? – вскрикнул Кир, уронил аппарат и схватился за голову. – Да как ты… Он вдруг побелел на глазах. Глаза округлились, а зубы начали выбивать такую громкую и частую дробь, что Маго забеспокоился, не переборщил ли. Но уж очень братец его разозлил. – Так, слушай меня, – громко и четко заговорил он, становясь напротив своего близнеца. – Этот страх скоро пройдет, тебе станет легче. Эй, придерживай челюсть! – Это он заметил, что Кир пару раз до крови прокусил губу. Слова не помогли, пришлось отломить ветку и ловко всунуть ее брату в рот. Дробь сразу поутихла. – Но кое-что тебе придется усвоить. Во-первых, насчет Вики. Если еще хоть раз тебе захочется помучить ее… Телефон в траве ожил и засветился, но Прайду было не до него. Едва ли он осознавал происходящее, хотя звон заставил его отпрянуть и вжаться в дерево. Маго поднял аппарат, глянул на табло, там высвечивалось слово «Дворецкий». Ага, наверняка тот, кто помогал копать могилу. Маго коротко алекнул. На его взгляд, голоса у них с братом были совсем не похожи, но бабуля когда-то говорила, что свой голос человек вообще слышит иначе. – Кирилл Викторович, ваш отец будет дома через десять минут, – невозмутимо произнес уже знакомый голос. – Он собирается сразу обедать, так что хорошо бы вам привести себя в порядок. Маго поморщился: как же не вовремя. Его близнецу в ближайшие час или два точно будет не до обеда. Уже сейчас он выглядел так, словно им самим кто-то собирается отобедать, а ведь действие страхотерапии пока шло по нарастающей. – Раздевайся, – вздохнул Угушев и первым начал скидывать перепачканную одежду. Скоро он уже натянул брендовые одежки братца, даже сдернул с его волос резинку и впервые собрал в хвост собственные волосы, предварительно вытряхнув из них грязь и ветки. А вот у Кира с одеванием не ладилось: он стоял в одних трусах, трясся и озирался, бормотал что-то бессмысленное, одежда Маго так и лежала стопкой у его ног. – Ты хочешь закопать меня живым? – наконец выдал он внятную фразу.