– Мне не нужно, – пожала плечами Милич, собираясь обогнуть неожиданное препятствие. – Да ты боишься меня, что ли? – Не боюсь. Просто не хочу. – Слушай, ну это правда очень важно для меня, – сбавила тон Зимина. – Всего одну минутку. Странно, даже твой дружок был уверен, что ты не откажешься. Таня, а за ней и Вика в недоумении уставились на Маго. – Она со мной сперва заговорила, – растолковал мальчик эту загадочную фразу. – Я сказал, что ты согласишься, но только в моем присутствии. Милич поискала взглядом брата: он шел по мосту теперь уже в компании нескольких учительниц. Похоже, был всецело увлечен беседой. – Ладно, выкладывай, только в темпе. – Ты иди, пожалуйста, вперед, – тоном утомленной королевы сказала Даша Вике. – Я твою подружку не съем. – Эй, могла бы вообще-то извиниться перед ней! – возмутилась Таня. – По пятницам не извиняюсь, – хмыкнула Зимина. – Ну, знаешь ли… – Ничего, я пойду, – слегка покраснела Фомина. – Подожду тебя, Тань, на мосту. Вика ушла вперед, а Даша отступила с дорожки под каменный свод моста, где был спуск к озеру и небольшому водопаду. Таня и Маго последовали за ней. Милич ломала голову, что на этот раз придумала несгибаемая красотка. Но, конечно, волноваться было не о чем, особенно когда рядом Маго, неподалеку – брат и Вика. Зимина тормознула резко у самой кромки воды. К ним тут же заинтересованно и доверчиво потянулись утки. Таня вспомнила о захваченном из дома куске хлеба, достала и раскрошила в воду – у берега немедленно закипела азартная борьба. Даша, стоя к ребятам боком, пыталась и не могла заговорить. Горло ее дергалось нелепо. Наконец, выдавила: – Слушай, такое дело: через неделю или две я перехожу в другую школу. – А! – только и сказала Таня. Про себя она подумала, что это правильный шаг, – в гимназии Зиминой прежнее поклонение уже не вернуть. После ее последней выходки все поняли, что она переступила черту. – Я этим очень даже довольна! – поспешила сказать Даша, встряхивая идеальными локонами и высоко задирая подбородок. – Наконец буду жить у отца в Питере. И школа там в сто раз лучше нашей дурацкой распиаренной гимназии. Просто я бы не хотела… Тут она надолго примолкла. Милич вздохнула и продолжила ее мысль: – Просто тебе не хочется, чтобы все думали, что это я тебя вытурила, так? И что ты предлагаешь? Даша помертвела лицом и упорно молчала. – Она предлагает зарыть топор войны, – хмыкнул Маго и дернул Дарью за рукав. Она даже не огрызнулась на него, так была подавлена. Героическим усилием заставила себя заговорить: – Ну да, мы могли бы нормально общаться в оставшееся время. – Я готова, – немедленно согласилась Таня. – Да я вообще с тобой никогда не воевала, если вспомнить. И хорошо бы новых объявлений насчет меня не появлялось больше в инете и вообще нигде. Зимина ожила, ухмыльнулась надменно: – Насчет объявлений я в курсе. Только не понимаю, какие ко мне предъявы. Никакого отношения к ним не имею. – Да ладно, – хмыкнула Милич. – Слушай, если ты такая гордая, то имей смелость хотя бы признаваться в своих… подвигах. – Ой, нет, мне это нравится! Почему сразу нужно думать на меня? – всплеснула руками девочка, и утки шарахнулись от берега. – А больше не на кого, что ли? – Например? – Ну а как насчет нашего Майского? Может, он думал, что ты после такого бросишься к нему искать защиты от жаждущих прощения, жаловаться на меня. Он ведь с ума по тебе сходит, ты в курсе? Только просчитался, бедняжка, у тебя и без него полно защитников. Вот интересно, не он ли попросил кого-нибудь столкнуть его под машину? Ну, знаешь, расчет на сострадание и все такое… – Все, разговор окончен! – отрезала Таня, которую даже замутило от желчного монотонного голоса Даши. – Я пошла. – Иди, – пожала плечами Зимина. – А я домой, пожалуй. Что-то мне в этом городишке все уже обрыдло. Игнорируя ее, Милич глянула на Маго: – Ну, побежали? Но тот почему-то помотал головой: – Не, я вернусь к гимназии, поеду все же со своим классом. Заодно пригляжу, чтобы она, – кивок в сторону Зиминой – по пути никого не прикончила. И первым зашагал в обратном направлении, Даша – следом. Таня некоторое время смотрела в спину Маго и недоуменно моргала. Потом услышала, как с моста ее зовет Вика, и побежала туда. – Почему Маго ушел? – был первый вопрос Фоминой, когда Таня, тяжело дыша, взобралась на мост. Милич пожала плечами: – Не знаю, решил все же ехать на экскурсию со своим классом в эту… Деревню мастеров. – Странно, – задумчиво проговорила Вика. – Маго всегда точно знает, чего хочет, его не собьешь. А сегодня с утра прямо мечется: туда, сюда, снова туда. Непонятно. – Ну он наверняка и сегодня точно знает, чего хочет, – сказала Таня. – А если нам это кажется странным… – Значит, Маго снова что-то задумал, – подхватила Вика. – О, гляди! Они не в сторону города идут, а вдоль озера. В самом деле, Угушев уверенно пересекал мостик, путь через который вел в глубь парка. Даша следовала за ним, как на веревочке. – Нет, мне это совсем не нравится, – задергалась Милич. – Позвоню ему! Но Маго на звонок не ответил. Да и Вика тянула за рукав: – Пошли, а то твой брат уже тоже направление сменил. Слушай, за Маго нам бояться нечего, с Дашкой он точно управится. А за Зимину мне как-то не переживается, а тебе? – Мне тоже, – хихикнула Таня. * * * Планы пятерки на текущий день Кинебомба выяснил самым простым способом – позвонил Платону. Теперь он знал, что двое старших и Маго предположительно до середины дня будут за пределами города. Это здорово облегчало дело. Приглядывать нужно было только за Таней и Викой, а шансы их встречи с новым поколением первенцев сводились к нулю – едва ли перепуганные малыши сунутся в кишащий туристами и гуляющими горожанами парк, тем более дворец. Пятерых комитетчиков он отправил приглядывать за девочками, другие остались на конспиративной квартире на случай неожиданных событий. Сейчас они завтракали, шумно обсуждали события утра, строили предположения, дозванивались близким и объяснялись с начальством. Антон, не выдержав шума и суеты, спустился на улицу. Он стоял у парадного, смотрел на золотые и красные купы деревьев в сквере напротив дома и старался хоть на время отключить все мысли, потому что каждая словно выстреливала в голову разрядом тока, заставляла вздрагивать и морщиться. Антона нервировало, что он никак не мог связаться с Эдиком, хотя звонки вроде проходили. Не давали покоя слова «есть жертвы». Думал он и о девушке, беспомощной, прикованной к постели, тоже находившейся ночью в опасной близости от беглецов. Он годами не позволял себе вспоминать о ней… Зазвонил мобильный. На экране снова высветилось имя «Давид», но на этот раз Кинебомба точно знал, чей голос услышит. Слава говорил в нос ровным, нарочито спокойным голосом: – Отец умер. Прямо там, за столом в кабинете главврача. – Я понял, – ответил Кинебомба. – Соболезную тебе. Давид был хорошим другом. Отцом, думаю, отличным. Парень не стал отвлекаться на личные темы, продолжал говорить деловито, рублеными фразами: – Я пока в больнице, оформляю бумаги. Продолжаю получать сообщения на телефон отца. Наш человек в Институте пишет, что сбежавшие дети все еще не обнаружены. Вертолеты и дроны продолжают летать; кроме того, с земли их ищут эти существа, буки. Охранников не посылают, не хотят новых жертв. Сам Институт приходит в себя… – Неизвестно, кто погиб? – Кто-то из обслуживающего персонала и охранник. Антона немного отпустило. – Чем опасны дети? Что они могут? – Ну это тайна за семью печатями, – присвистнул парень. – В курсе только те, кто работал на проект. У вас что слышно? Приглядываете за пятеркой? – Сейчас в городе только двое ребят, их передвижение отслеживается. Никаких тревожных сигналов пока не поступало. – Ладно, держитесь там. – Слава отключился. Но спрятать смартфон в карман куртки Кинебомба не успел – пошел новый звонок. «Наташа» – увидел он, нахмурился, припоминая. Через мгновение сообразил: это же та моложавая женщина в спортивном костюме, с короткими седыми волосами. Он записал контакты всех, кто отправился приглядывать за девочками. – Слушаю.