— Открою тебе маленький секрет. То кафе, куда ты зашел, в общем, это место встреч для таких, как я… Да ладно, это ты меня извини. Радует, что ты нормально отнесся и не психанул. Город у нас маленький, живет по своим правилам, — задумчиво произнес мужчина и потом как-то пугающе добавил: — Зря ты сюда приехал. Даже жалко… — Что ты хочешь этим сказать? — МВД несколько напугала такая смена настроения у собеседника. — Здесь душно. И если родился в Новошайтанске, то уехать очень сложно. Нужно отдать что-то взамен, оплатить, так сказать, свою свободу. Лично я живу в страхе. Бизнесмен, да еще гей, в маленьком городе — сплошные скримеры, как в фильмах ужасов! — После этих слов он заливисто рассмеялся. — Почему уехать сложно? — не понял Миронов. — Поживешь тут немного и поймешь, — тихо промолвил Михаил. — Я пойду пока постелю тебе на диване. Потом допьем бутылку и спать. Не бойся, приставать больше не буду. — Слушай, давай будем поменьше затрагивать эту тему. Я как-то неловко себя чувствую. — Как скажешь. Вечер закончился хорошо, без сюрпризов. Миронов боялся, что будет неловко или Михаил начнет гнуть свою линию, поэтому даже внутренне порывался уйти. Но этого не произошло. МВД надо было довести дело до конца, и они еще поговорили о Домин-Ганере, а потом переключились на отвлеченные темы. Впервые за долгое время бывший следователь проводил вечер в компании действительно образованного и интересного человека. Темы беседы сменялись постепенно вместе с наступлением алкогольного опьянения, так что в итоге через пару часов мужчины были сломлены под натиском усталости и выпитого алкоголя. Ночью Виктор Демьянович услышал какой-то шум. В комнате резко зажегся свет и ослепил его. Трое мужчин в черной одежде и масках стянули с Миронова одеяло, насильно положили на пол лицом вниз и надели за спиной наручники. — Что происходит? Кто вы такие? — сонно протестовал бывший следователь, но ему не ответили. Один из нападавших поднял Виктора Демьяновича с пола, толкнул к двери и приказал: — Шевелись! — Миша, что происходит? — крикнул МВД, когда его глаза наконец привыкли к свету и он встретился взглядом со своим новым знакомым. — Прости, я просто очень хочу уехать из этого города, — произнес мужчина, и для Миронова наступила темнота. Последнее, о чем он подумал: «Хорошо, что я лег спать в одежде». 19 Он очнулся в темной комнате на полу. Виктор Демьянович догадался, что это была импровизированная камера заключения. Голова трещала. У виска был синяк и немного запекшейся крови. МВД догадывался, что происходит, но мысли из разбитой головы куда-то разбежались. «Видимо, Михаил сдал меня. Как он там говорил? Чтобы уехать, надо отдать что-то взамен. Вот меня взамен и отдал, — думал Миронов. — Странная логика! Но это сейчас не важно. Вопрос в том, кому он меня сдал? И зачем? А что, если Нигредо или его людям?» Опасность была близка, как никогда раньше. На кону вся долгая и кропотливая работа. Вот теперь Виктор Миронов в руках соперника, психопата, убийцы. Бежать некуда, ответов никаких, и казалось, что игра окончательно проиграна. Сколько сил! Сколько времени впустую! И все для чего?! Для того чтобы сдохнуть в безвестности в каком-то богом забытом городишке… МВД хрипло выругался. Примерно через час дверь в комнату открылась. Темная фигура надела Миронову на голову мешок и куда-то повела по тускло освещенному коридору. Допрос вел бритоголовый крепкий мужчина. Рядом с ним сидел парень лет двадцати пяти и все время молчал. «Может, сын», — подумал Виктор Демьянович. Это явно была не КПЗ и не отделение полиции, здесь какие-то свои правила. Мужчина, которого все называли исключительно «Начальник», нес откровенную чепуху. Миронова просто сдали как мясо и теперь будут шить любое дело, законное или противозаконное — это, по-видимому, никого абсолютно не волновало. — Ну что, старый извращенец, будешь сознаваться? — резко произнес мужчина. — Прошу прощения, можно узнать, по какому праву меня задержали и в чем меня обвиняют? Начальник встал, подошел вплотную к Виктору Демьяновичу и ударил его головой об стол. У Миронова пошла носом кровь. Несмотря на сильную боль, он сохранил невозмутимость, но молчал. Ему постепенно становилось страшно. Он один в незнакомом городе с фальшивыми документами. Никто ему не поможет, никто не будет его искать. Он один! — Ты еще будешь спрашивать, в чем я тебя обвиняю, педик? — Как вас зовут? — спросил Миронов, отфыркиваясь от крови. Еще один удар, на этот раз в челюсть. Молодой парень был немного напуган, но сохранял спокойствие и беспристрастность. Миронов упал со стула и больно прищемил руку под тяжестью собственного тела, это было, возможно, даже больнее, чем удар. Мужчина присел на корточки, наклонился и прошептал: — Все, что тебе нужно знать, что я ненавижу таких гадких мразей, как ты. В чем я тебя обвиняю? Называй как хочешь. Мужеложство, содомия, гомосексуализм. Но для меня это все одно — омерзительная гадость. Приехал в наш город мальчиков молоденьких трахать. — И он ударил еще раз, теперь ногой в живот. Тупой нос ботинка из кожзама впился в плоть Миронова, вызвав мучительную боль, которая, как копье, врезалась в мозг и разлилась судорогой по всему телу бывшего следователя. Перед глазами начали расплываться геометрические фигуры причудливой формы. Виктор Демьянович понял, что это начало конца и если он не соберет всю волю в кулак, то живым из этого здания он не выйдет. — Уверяю вас, это ошибка, моя жена живет на юге, я приехал сюда по делам, — отхаркивая кровь, хрипло произнес МВД и внезапно подумал о Свете. Несмотря на то что у нее теперь другая жизнь, она оставила в сердце Миронова теплые воспоминания. Они составляли большую часть из тех немногих, которые выпали на долю бывшего следователя за последние годы. Возможно, не лучшее время предаваться воспоминаниям, но в этот момент они, а, скорее, именно образ до сих пор любимой женщины, придали сил Виктору Демьяновичу. Миронов понял, что это единственная ниточка в этой жизни, помимо поисков убийцы, за которую он будет держаться до самого конца. «А конец близок!» — подумал МВД. — Знаем мы вас таких! У самого жена, а сюда приехал своим извращениям потакать! Становилось понятно, что доводы рассудка здесь не работают. В этом месте вообще ничего не работает, кроме мнения Начальника. Миронов начинал злиться. — А даже если и так… — Виктор Демьянович отполз к стене и вытер рот о плечо, так что на рубашке осталось ярко-красное пятно. — У нас страна свободная… Вроде как. Хочу — женщин люблю, а хочу — мужчин. Но у вас явно другой взгляд на вещи, единственно верный и правильный. Я в вашей версии вселенной убежденный гомосексуал, а вы — борец за расовую чистоту. Одно из этих убеждений явно ложное, хотя это ни черта не меняет, а одно из них верное, но противное мне до глубины души. Это ваш сын? — Миронов кивнул в сторону парня, который продолжал тихо сидеть на стуле возле стола. — Впрочем, не важно. Интересно, когда дойдет очередь проверять вашего сына на склонности, будет ли это так же весело, как сейчас! А вы приглядитесь, господин Геббельс! Мужчина потерял дар речи от такой тирады, потом обернулся на молодого парня, у того в глазах блеснул огонек ужаса, но Начальник этого не заметил. Далее Миронова долго избивали, пока он не потерял сознание. Виктор Демьянович провел в этой тюрьме еще, наверное, недели три. Он не мог определить точно, в камере не было окон, поэтому единственное, что ему оставалось, — предполагать. Все это время его методично и регулярно избивали, без вопросов, без особых заявлений и без предъявления каких-либо разумных обвинений, глумились, издевались и очень редко кормили, так что он похудел еще сильнее. Воля к жизни в нем не угасла, но он абсолютно не знал, как из этого ада можно выбраться. Через неделю, после очередного сеанса экзекуции, Миронова перевели в другую комнату, в которой сидели два избитых парня лет двадцати пяти. — Мужик, ты живой? — Один из них тихонько толкал Миронова в плечо, а другой оторвал кусок своей рубашки и перевязал рану на запястье МВД. Виктор Демьянович открыл глаза. — Не нужно, — произнес он, пытаясь отползти к стене. — Успокойся, на сегодня все закончилось, а рану перевязать нужно, — прошептал один из парней, манерно завязывая узел повязки. В комнате стояли две старые двухъярусные кровати. Парни подхватили Виктора Демьяновича и аккуратно усадили на одну из них. Металлическая сетка основания издала визгливый скрип, и наступила тишина. Миронов пытался немного прийти в себя и отдышаться. Когда глаза привыкли к темноте, а боль немного отступила, МВД смог разглядеть своих сокамерников. Рядом с ним на кровати сидели два молодых парня, один очень низкого роста со светло-русыми волосами, а второй шатен, но выше первого головы на три. — Спасибо, ребята, — наконец произнес Миронов. — Я Витя. Как вас зовут? — Степан, — ответил тот, что пониже ростом. — Дима, — представился шатен. — Где я? — спросил Виктор Демьянович. — В самой настоящей тюрьме, — ответил один из парней. — Только здесь все по своим законам, ни суда, ни разбирательства. — И кто эти люди? — тяжело дыша, промолвил МВД. Ему казалось, что все его тело превратилось в один огромный синяк. — Они называют себя Кланом Теней. — Что за детский сад?! — воскликнул МВД, но ему стало больно в боку, и он решил поберечь силы. — Клан Теней, — повторил Степан. — Своеобразный клуб по интересам, тайное общество. — И какие у них интересы? — Очищать землю от грязи вроде нас. Похоже, что они так позиционируют свою идею, — произнес Дима. У него был очень низкий голос с хрипотцой. — Мне как-то рассказывали о них на какой-то тусовке. У них там целая философия… как же мне говорили… Да, точно! Философия необходимого зла. Они считают, что мир нужно менять силой, даже если он не хочет меняться, что надо все подчинять своей воле, своему плану. Из этого следует, что для того, чтобы мир стал лучше и чище, кто-то должен взять это на себя. Проститутки, геи, лесбиянки, мигранты, негры — всех под откос. Они не нужны, они лишние, они своим присутствием загрязняют атмосферу земли. — Он остановился и тяжело вздохнул. — Что-то подобное они и проповедуют. Знал же, что надо валить из этого городишки как можно быстрее. — Что-то мне вся эта философия напоминает… — тихо промолвил Стёпа. — И что же? — огрызнулся Дима. — Фашизм, — ответил Миронов, который сейчас балансировал на грани реальности и сна. Через два дня парней грубо выволокли из камеры, и Миронов больше никогда их не видел. В тот вечер он сидел на кровати, поджав ноги, и много думал. Его одолевали страшные мысли. Ему не хотелось им поддаваться, но Виктор Демьянович прекрасно знал, что даже если эти ребята еще живы, то осталось им совсем немного, как и ему самому. В один из таких одинаковых дней дверь камеры открылась. — Вставай, мразь. Поедем на прогулку. Миронов покорно встал, повернулся лицом к стене, расставил ноги и подставил руки для наручников. Он уже выучил некоторые негласные правила, царящие в этом месте. Знание их не гарантировало неприкосновенность, но иногда здорово облегчало жизнь. — Тебе, наверное, привычно стоять раком? — пошутил конвойный и рассмеялся до отвращения гадким смехом. МВД надели на голову мешок и вывели из здания. Виктор Демьянович впервые с того момента, как попал сюда, ощутил свежий весенний ветер, а сквозь плотную черную ткань мешка можно было разглядеть лучики закатного солнца. Его грубо затолкали на заднее сиденье автомобиля и куда-то повезли. МВД прекрасно понимал, что его везут на казнь без суда и следствия, и готовился к тому, что скоро все и случится. Его не смог убить Нигредо, его не смог прикончить убийца в маске, зато это прекрасно может выйти у какого-то психа, выращенного, как в пробирке, гением преступного мира и владельцем компании DominTechnic. Виктор Демьянович теперь прекрасно понимал, что все то беззаконие, которое творится в Новошайтанске, — это дело рук Никиты Григорьевича Домин-Ганера, а он даже не узнает, что его соперника, антагониста, двойника — называйте как угодно — убил какой-то прощелыга в погонах. «Хотя откуда мне знать? Может, этот Начальник вообще не имеет никакого отношения органам…» — подумал МВД и почувствовал, как машина заскользила по гравию и остановилась. Миронова привели в наручниках к заброшенному мосту через широкую реку, сняли мешок и заставили встать на самый край в том месте, где ограда была сломана. Свет впился в глаза Виктора Демьяновича, но он был рад тому, что его хотя бы вывезли на воздух перед смертью. МВД окинул взглядом округу. Видимо, здесь часто происходили такие самовольные суды. Начальник отдал пистолет Новичку и произнес: — Ты неплохо зарекомендовал себя. Держи! Парень охотно взял в руки ствол. — Господа, позвольте обратиться! — высокопарно произнес Миронов, стоя на краю и смотря вдаль. — Чего тебе? — грубо отозвался мужчина. — Скажите, что такое Клан Теней? — Разбежался! — рявкнул начальник. — Рот прикрой и стой тихо.