— Никак ты угрожаешь своему королю? — Упаси Баргот, братец! Я защищаю своего короля, не щадя здоровья. Кстати, надо бы посоветоваться со специалистами по проклятиям: к кому перейдет мой дар, если у меня так и не будет наследника, а я помру во цвете лет? Мы же с тобой родня не только по моей матушке. Твоя бабка была из рода Бастельеро… так что ты, дорогой брат, мой самый близкий родич мужеска полу. Наверное. Гельмут поморщился, словно лимон откусил, и поднял бокал: — За твое здоровье и плодовитость, брат. Чтоб наследников у тебя было… много, короче. И быстро! — Отличный тост, ваше величество, — раздалось от двери. — А, Герман! — обрадовался король. — Выпей-ка с нами за здоровье верного подданного короны, опору трона и надежду отчизны. — Надежду, ее самую, — усмехнулся Людвиг. — За надежду, так за надежду, ваше величество, — вздохнув, Герман налил себе рейнского и поднял бокал. — Твое здоровье, брат Людвиг! Чокнувшись, они выпили и, не сговариваясь, расселись за столом в кабинете. — Отличное приобретение, Людвиг, — кивнул ему Герман. — Русская аристократка, дочь ученого генетика, с действующими мозгами и в курсе отцовских изысканий. Поздравляю! Почему ты молчал, что добыл сокровище? И какого демона рисковал переправлять ее по земле, а не порталом? — Э… генетика? — король перевел недоуменный взгляд с Германа на Людвига. — Людвиг? — теперь недоумевал Герман. А Людвигу очень хотелось схватиться за голову и этой же головой побиться об стенку. Какие еще сюрпризы преподнесет ему драгоценная супруга, задери ее Баргот? — Еще какое сокровище, — вздохнул он. — Только она не из Руссии, Герман, а из России. Это другой мир, очень похожий на наш. Если она не врет, то у них нет магии, зато очень развита наука. Мобили там штампуют на фабриках. — Ты… ты… — теперь Герман схватился за голову, немножко покачался, зажмурившись, а потом налил себе еще бокал рейнского и выпил залпом, безо всякого уважения к букету. — Ты идиот, друг мой. Крайне везучий идиот. Рассказывай. Людвиг вкратце пересказал: портал, женитьба, преображение чучела в аристократку. — Ты сам ее видел. — Видел. Возьму ее к себе в отдел. Будет тебе, раздолбаю, конкурентка. — Она некромантка?! Но почему я не увидел? — Людвигу чуть не поплохело. — Да нет, все не настолько сахарно. Магического дара в ней ноль целых ноль десятых. — Уф… — выдохнул Людвиг с облегчением. — Так что там насчет генетики? — Твоя супруга легко сыплет терминологией, доступной только самым продвинутым ученым. Экспрессия чужеродных генов в клетки бактерий, видите ли. Монография ее папеньки. Король и Людвиг одновременно присвистнули и переглянулись. — Герман, а ты уверен, что она не шпионка? — Не думаю, что кто-то мог рассчитать ее появление так, чтобы совместить неизвестный науке портал и твою подростковую дурь, так что если она и шпионка — то не из нашего мира. А значит, твоя задача… — Сделать ее нашей. Душой и телом, — закончил за Германом король. — Государственные интересы требуют. И учти, если ты не справишься сам, этим займется… да я сам займусь! Таких людей надо держать близко и еще ближе! Под личным контролем. Кузен расплылся в масляной ухмылке, а Людвиг под столом сжал кулаки и порадовался, что на королевские приемы полагается являться в перчатках. Пока спасают. Но если кузен продолжит в том же духе… — Людвиг! — окликнул его Герман. — Держи себя в руках. А вы, ваше величество… — Наше величество не имеет права потерять столь ценный ресурс! — жестко оборвал его король. — Твои юношеские порывы, кузен, на этот раз принесли нам пользу. Так сумей эту пользу удержать и преумножить! Изволь влюбить в себя фрау Рину, чтобы она и думать не могла о том, чтобы сдать иномирские секреты кому-то другому! Хватит строить рожу, от которой все дамы шарахаются в ужасе. Тоже мне, Кошмар Пустошей! А не умеешь сам, братец, не лезь поперек профессионалов. — Я понял, ваше величество. Не беспокойтесь, фрау Рина поделится секретами генетики только с нами и ни с кем больше. — И пусть родит тебе наследника, дети привязывают женщин даже лучше, чем любовь. — Слушаюсь, ваше величество, — Людвиг склонил голову и постарался дышать как можно медленнее и ровнее. Кузен прав, Баргот его люби. Еще несколько минут они с Германом и кузеном обсуждали новости из Франкии: император почти не показывается на люди, а три лидера оппозиционных фракций, читай, смутьяны и претенденты на трон, раздают щедрые обещания всем, кто готов их поддержать. — Выясни, что с императором, Герман. Если мерзкий старикашка упустит трон из-под задницы, половина континента опять погрязнет в войне. Даже если нас заденет краем… Кузен поморщился, а Людвиг с Германом синхронно вздохнули. Армия Астурии слишком мала, чтобы противостоять дорогим соседям, а с показательного ужаса, устроенного первым герцогом Бастельеро, прошло уже почти два века. Слишком много, безмозглые соседушки вполне могут рискнуть. У людей короткая память, и Пустоши многим кажутся естественной аномалией, а не последствием катастрофы. — Вы считаете, стоит оказать поддержку императорской семье? — Стоит, — кивнул король. — Отличный повод выторговать серебряные рудники, которые около Пустоши. Франки все равно не могут вести там добычу. — Выторгуем, ваше величество. Кронпринц в Новом Свете, и по нашим данным он не успеет к началу мятежа. Так что если император не упрется рогом… впрочем, даже если упрется. Д`Амарьяк разумный человек и не жаждет кончить жизнь на плахе, что с ним непременно случится, кто бы из заговорщиков не победил. — Действуйте, господа. — Слушаюсь, ваше величество, — Герман встал и коротко поклонился. Людвиг поклонился молча, про себя поминая Баргота: кто-то сдурил, спустив подозрительного типа с лестницы. Вдруг с ним хотели поговорить не заговорщики, а опять соседская контора? Барон де Флер сегодня заявился на утренний прием, правда, без официального письма. Но кто ж знал-то, что с сегодняшнего дня дружба с де Флером это не измена, а одобренная королем помощь дорогому соседу! Баргот дери эту политику, переменчивую, как осенняя погода! Ладно, разберемся. А пока надо забрать отсюда супругу. И обаять. Трижды дери ее Баргот, эту политику! Вот как он умудрился так влипнуть, что вместо кроткой сиротки ему досталась в жены наглая аристократка, да еще под завязку полная государственными тайнами?! Вот будет смеяться призрак четыре раза «пра» дедушки! Внук начинает оправдывать семейный девиз: «Лучше смерть, чем скука». Когда король, а следом за ним Людвиг и Герман вышли обратно в зал, Людвиг едва не засмеялся сам. Дорогая родня в лице матушки и пигалиц вовсю следовала семейному девизу. Четыре гарпии окружили достояние короны, то есть юную герцогиню Бастельеро, и шипели на нее в четыре голоса, а юная герцогиня отбрехивалась, с трудом удерживая лицо. Бедняжка. Продержаться против матушки и пигалиц три минуты — уже подвиг, а фрау Рина была тут одна… Глянув на хронометр, Людвиг проникся к фрау искренним уважением. Беседа с кузеном заняла почти полчаса, и за эти полчаса фрау все еще не съели! Вежливо раскланявшись с бароном де Флером и отмахнувшись от мерзкого старикашки Тоттеншмидта, который явно жаждал поделиться возмущением в адрес семейства Бастельеро в целом и фрау Рины в частности, Людвиг строевым шагом направился к жене. Любопытные придворные, обступившие семейную сцену, шарахнулись в стороны, даже пигалицы явственно вздрогнули, одна матушка чихать хотела на разозленного донельзя сына. Или слишком увлеклась, объясняя невестке, какое та ничтожество и как должна быть благодарна, что ее взяли в семью, и каким образом искупить свою вину. Ведь из-за нее расстроился такой великолепный союз! Фрау Рина тоже не замечала Людвига, сосредоточенная на том, чтобы удержать улыбку и не упасть в обморок от нервного истощения. Судя по восковой бледности и быстрому неглубокому дыханию, до обморока ей оставались секунды. — Дорогая, — окликнул ее Людвиг и тут же предложил ей руку, опереться. — Матушка, сестры. Рад, что вы уже познакомились с моей прелестной супругой. Прошу прощения, но нам пора. Фрау Рина заторможенно обернулась к нему, попыталась улыбнуться… Людвиг едва успел поймать ее за талию и прижать к себе. Придворные клуши тут же закудахтали: ах, как неприлично! Эта выскочка позволяет себе невесть что! Людвиг хмуро зыркнул на них, не успев даже мысленно произнести ругательство, и кудахтанье тут же оборвалось. Зато послышался взвизг, а за ним второй, и тут же что-то упало — или кто-то, Людвигу было все равно, кого и как он проклял. Сами виноваты. — Людвиг, что ты делаешь? Не смей! — тонко и придушенно воскликнула матушка, мгновенно растеряв весь гонор. Сестрицы же отступили и попытались стать незаметными, старшая прикрылась веером, младшие покраснели и опустили глаза. — Поговорим дома, матушка, — бросил Людвиг и, не обращая больше внимания на перепуганную насмерть толпу придворных, повел едва стоящую на ногах супругу прочь. Баргот люби дорогую матушку, надо же было так довести Рину! У девушки ни капли дара, вообще ни капли! А он, кретин безмозглый, оставил ее одну и не дал ей хотя бы завалящего защитного амулета! Позади тем временем послышался холодный голос короля: — Мы недовольны, фрау Бастельеро-Хаас. — Простите, ваше величество, мой сын не подумал… — Это вы не подумали. Только ради нашего дорогого брата Людвига мы не велим вам немедленно покинуть столицу. Кажется, матушка впервые в жизни упала в обморок по-настоящему, — отстраненно подумал Людвиг, покидая зал и подзывая ближайшего лакея: — Медика и горячего шоколада, быстро. Лакей унесся, а Людвиг подхватил Рину на руки. Она удивленно вздохнула и обвила его шею рукой. Холодной и слабой. Барготовы подштанники, какой же он кретин! — Все будет хорошо, фрау, — шепнул он и отнес ее к диванчику в оконной нише. — Спасибо, — она даже попыталась улыбнуться, когда он усаживал ее на диванчик. — Не стоит благодарности. — Людвиг сел рядом, не отпуская ее руки: целительского дара в нем не было ни на грош, но так он хотя бы чувствовал ее состояние. Насколько она близка к смерти, если быть точнее. И пока, слава всем богам, умирать она не собиралась. — Я виноват, фрау. Нельзя было оставлять вас одну. Я сегодня же закажу для вас защитные амулеты, и больше никто… Людвиг осекся. Не мог он вслух сказать: вас не проклянет. Все же матушка. Которая не подумала, а может быть и наоборот — очень даже подумала и рискнула. Пусть в ней от семейного дара Бастельеро сущая кроха, но чтобы проклясть беззащитную иностранку, вполне достаточно. А для иномирянки ее проклятие могло бы стать смертельным. М-да. Не повезло матушке, король разозлился всерьез. И поделом. Матушка совсем заигралась в свой погорелый театр! Буквально через полминуты прибежал лейб-медик. Пощупал фрау Рине пульс, заглянул в глаза и покачал головой: