Ей казалось, что уже вечер! Столько событий произошло, а все еще утро?.. — Второй завтрак, ваша светлость. Обед подается в семь вечера, когда его светлость возвращается со службы. — А сколько сейчас? — Половина второго дня, ваша светлость, — дворецкий был сама невозмутимость. Ринке даже показалось на миг, что он не моргает и не дышит, но как бы он тогда разговаривал? И запах от него странный, похоже на формалин. Да нет. Показалось. На зомби и прочую нежить из фильмов он совершенно не похож! Улыбается и двигается естественно. Просто очень бледный, наверное, не выходит на свежий воздух. И кошка бы наверняка забеспокоилась, но она на дворецкого даже не смотрела — словно его и не существовало. — Тогда, пожалуйста, завтрак. А потом ванну… — Ринка вдруг зевнула, да так, что голова закружилась. Дворецкий удалился, напоследок показав Магде дверь в ее комнату и велев по всем вопросам обращаться к нему и фрау Шлиммахер, шеф-повару. И не упаси Баргот назвать ее кухаркой, обидится насмерть. Тут дворецкий ехидно хихикнул, чем окончательно убедил Ринку в том, что он — нормальный живой человек. Не могут зомби хихикать и язвить! — А здесь мило, — задумчиво пробормотала она, зайдя в комнату. И сама же смутилась. Наверняка она, небогатая русская студентка, смотрится в этой комнате до ужаса неуместно. Тут все такое светлое, просторное, бело-золотое и в салатово-розовых драпировках! И белые розы повсюду — на столиках, на подоконниках (трех, Карл!) и на комоде, и в вазонах около кровати. А сама кровать под балдахином из нежно-мшистого бархата и белоснежного тюля — застелена вышитым покрывалом. Ринка видела подобное в глянцевом журнале. Анриал. Полный. Разрыв шаблона и вынос мозга. Наверное, это все ей снится! А раз снится — значит, все можно! Она скинула кошку на кровать — та встряхнулась и немедленно улеглась на подушку — и подбежала к шкафу. Огромному, с резными дверцами и золотыми ручками. И едва не вскрикнула, увидев, что ей наперерез бежит какая-то увешанная драгоценностями фифа… Да это же зеркало! Мать моя Ктулху… Ринка завороженно приблизилась к ростовому зеркалу в бронзовой раме и дотронулась пальцем до отражения. Она уже видела эту девушку в салоне у мадам Шанталь, но так и не смогла поверить, что это — она. Но черты были те самые, привычные с детства. И тени под глазами — в точности, как на экзамене после бессонной ночи. А вот все остальное… — Вы такая красивая! — вздохнул кто-то позади. Ринка резко обернулась и целую секунду недоуменно таращилась на рыжую девицу, вроде бы знакомую, но откуда?.. А, точно! Ринка же сама взяла ее в услужение. Подобрала на улице. И грозный некромант, герцог и целый полковник ей позволил. Мало того, ее поддержал, а потом смеялся. Ринка потрясла головой, пытаясь уложить все странности и безумности этого дня, но ничего не уложилось. Только голова закружилась. И в животе забурчало. — Ох, мадам! Вы ж небось устали и проголодались, а я тута… я мигом! — затараторила девица, подскочила на месте и куда-то унеслась. Куда? Зачем? И что я тут делаю?.. — Мрр-мя! — раздалось с кровати, и Ринка обрадованно поспешила на зов. — Ах ты, Собака, — сев рядом, она погладила кошку. Подушки выглядели невероятно мягкими, и от белья пахло лавандой и свежестью… Она приляжет всего на секундочку! На полсекундочки!.. — …ваша светлость! Ну как же ж так, платье-то помнется, и я вам молочка принесла… давайте, садитесь! Чьи-то руки тормошили Ринку, очень вкусно пахло молоком… — Немножко, мадам, совсем чуточку! А я вас раздену, негоже такое платье-то измять, красота ж экая… и шпильки надо вынуть, а то голова болеть станет. Вы пейте, пейте, мадам. Вкусное молочко, парное… уж вы притомились… нелегко с таким мужем, да? Но вы его… ах, какая вы смелая, я бы никогда не решилась, я б сомлела, их светлость как глянут, аж морозом продрало!.. Ринка с трудом разлепила глаза, глотнула молока… и только тогда осознала, что смотрит прямиком в синие-синие глаза, такие знакомые, почти родные… — Людвиг?.. — позвала она. Магда вскинулась, обернулась — и недоуменно спросила: — Где? Обладатель синих глаза, привалившийся к столбику балдахина не более чем в метре от Магды, подмигнул Ринке и одними губами прошептал: — Добро пожаловать домой, фрау Бастельеро. Ринка была уверена, что с его губ не сорвалось ни звука. И Магда ничегошеньки не услышала. А еще Ринка четко поняла, что это никакой не Людвиг, хоть и похож. Людвиг не носит рубашки с кружевными манжетами и жабо, и расшитых золотом лазурных жилетов не носит, к тому же Людвиг выше и шире в плечах, чем этот… — Кто вы? — так же беззвучно спросила она, твердо зная: ее услышат. Но незнакомец не ответил, лишь приложил палец к губам, еще раз подмигнул — и исчез. — Мадам? Что с вами, мадам? — обеспокоенно спросила Магда, заглядывая Ринке в глаза. — Я сплю, — ответила Ринка и откинулась на подушки. Разумеется, она спит. Даже в мрачном замке некроманта, заполненном белыми розами и солнцем, не может быть подмигивающих призраков в кружевах. Точно не может. — Мрр-мя, — подтвердила кошка по имени Собака, и Ринке показалось, что она тоже ей подмигнула. Очень, очень странный сон, подумала Ринка… и уснула. Виен, Астурия. Вилла «Альбатрос» Кошка по имени Собака — Мрр-мя! — сказала кошка по имени Собака, подмигнула почти-хозяйке и, задрав хвост, спрыгнула с кровати. Пора было обследовать новый дом. Для начала она сходила в сад, познакомилась с местными крысами и быстро объяснила им, кто тут главный. Затем обошла дом и заглянула в подвал вместе со вкусно пахнущей большой женщиной. Как выяснилось, большая женщина заправляла на кухне, поэтому кошка по имени Собака ей тоже сказала «мурр», позволила себя погладить и угостить кусочком мяска. А потом кошка заглянула в записку, которую писал хозяин дома, и проводила его до мобиля — здешние мобили нравились ей намного больше тех, что были в мире, из которого она привела глупую, но хорошую девушку. Записку она не одобрила. Отъезд мужчины — тем более. Трус! Сбежал! Даже не заглянул к жене! Фыркнув ему вслед, кошка по имени Собака — глупое имя, но ей понравилось — вернулась в комнату своей почти-хозяйки. Села перед зеркалом и обернула лапы хвостом. Смотреть на себя она могла сколько угодно. Любоваться совершенством — самое правильное и полезное занятие. Почти как есть мяско, пить молочко и спать на своем человеке. Зевнув, она обернулась и взглянула на свою почти-хозяйку. Такую же глупую, как настоящий хозяин. Нет, хозяин даже глупее. Разве это умный приказ, влюбить этих двоих друг в друга? Как, скажите на милость, мне их влюблять? У меня же лапки! А эти двое!.. Я их свела, спела им весенние песни, а они? Один трусливо сбежал к своим мерзким зомби, даже записку написал так, что я бы за такую всю морду ему расцарапала. Вторая не глядит на своего мужчину, все ищет какого-то подвоха и вспоминает занудного Петюню. Фу! Пентюх, он и есть пентюх, такого вспоминать — себя не уважать. А камеристка? Зачем она камеристку привела? Нет, чтобы попросить супруга! Ах, мой милый, помогите же мне расстегнуть эти непослушные пуговицы и ужасные крючки! Посмотрите, не осталось ли на моей коже следов от корсажа! И чулки, я никак не справлюсь сама!.. Вот как делает настоящая женщина! Тогда и муж не будет сбегать на службу, а займется своими прямыми обязанностями. Но нет. Эта глупая девица скорее огреет его талмудом, чем томно похлопает ресницами. Глупые, глупые люди! То ли дело — коты! Ах! Мррр! Вот помнится, в прошлом марте… ах, какие у него были усы! А какие песни он пел! А как славно дрался с тем, полосатым… о, мой герой… Ах, о чем это я? Сладко потянувшись и закогтив пушистый ковер, кошка по имени Собака сверкнула синими глазами, боевито задрала хвост и направилась к кровати. Пока почти-хозяйка спит, можно немножечко ей помочь. Как женщина женщине. А то ведь так и останется без котят, глупая! Потому что настоящая женщина может все, даже если у нее лапки. Просто нежненько, исподволь. Чтобы никто и не догадался, кто приложил лапку к такому деликатному делу, как любовь. И котята. Хозяин сказал, что котята нужны обязательно. И не от пентюха Петюни, а именно от этого, который трусливо сбежал. Кошка по имени Собака все равно не понимала, зачем котят о того, который сбегает, а не от того, который будет драться за свою женщину. Но раз хозяин сказал… хоть он и странный, хозяин, но ведь свой, любимый. А чего не сделаешь ради любви, даже если на дворе не март, а ужасный мокрый октябрь. Глава 9, о сокровищах и чудовищах Виен, Астурия. Вилла «Альбатрос» Рина