– Он не всегда был тем Чевским, каким мы его знаем сейчас. – Артём придвинул к себе сосуд, показывая Яре, что с ним делать: он опустил к нему нос, и из шарика в воздух вырвалось розоватое облачко блестящей пыльцы, которое Артём глубоко вдохнул. – Кирсанов, может, ты его и поймаешь? – предложил страж и повернулся к Лёше: – Возьми его, а то этот гундеж слушать уже нет сил. – Жень, я с радостью. – Артём пустил в ход кислую улыбочку, которую всегда берег для особых случаев. – Не могу не думать о том, какие деньги платят егерям и следакам, даже когда они не выполняют свою работу. – Ты-то, конечно, всегда выполняешь свою работу. – Представь себе. Другого от целителя не ждут. Женя улыбнулся, увидев, как Яра чуть не чихнула от запаха пыльцы, вырвавшейся из шара над ее сосудом. – Надо же, – протянул он. – Кирсанов впервые на моей памяти не приврал, а Тенёв не прогадал со своим первым инструктажем. – Первым? – удивилась она, пробуя жидкость из сосуда, и вдруг с облегчением заметила, что появление компании хранителей отвлекло от нее внимание Влада. Напиток оказался острый и пряный, словно очень густое молоко со вкусом корицы и чайных листьев. Настолько густое, что его можно было жевать. Яркий аромат пыльцы с древесными нотами застыл в носу. – Насколько я знаю, – кивнул Женя. – Хотя, может, он и недоговаривает чего. Макс у нас парень скрытный. Я вот только недавно узнал, что у него есть брат. Ты знал об этом? – обратился он к Артёму. – О Рейне я знал, когда еще учился в Цитадели, а о том, что он брат Макса, узнал, когда наш друг упрятал его на пять лет в измерение. – Да, – вспомнил Лёша. – Он тогда все уши мне прожужжал, что поймал того, кто может знать, из-за кого появилась стихия и были разрушены тоннели в Чертоге. Таких пряных напитков было еще несколько, но уже после первого время растянулось, как свежий мед, а реальность осознавалась иначе. Это чувство не было похоже на опьянение, скорее наоборот: полная потеря времяощущения, сопровождаемая необыкновенной ясностью мыслей. Яра уже почти привыкла к тому, чтобы не просто видеть и слышать магов, но и чувствовать их силу, а теперь это иное осязание усилилось, будто открывая новые грани. Она могла бы назвать это эмпатией, но это была магия. Поразительно легко получалось понимать каждого собеседника, язык его тела и словно угадывать мысли. – Я вообще не представляю, с чего вы решили, что есть виноватые в том, что случилось в Чертоге, – пытливо рассуждал Артём. – Мы понятия не имеем, как появились три магические столицы, в которых живем, и в первую очередь не понимаем, как защитный барьер может держаться столько лет, даже не ослабевая. – Может, он и ослабевает, только мы этого не ощущаем, – риторически вставил Рома. – Хочешь сказать, тот призрачный город в тоннелях пять лет назад также появился сам по себе? – с горячим вызовом в голосе спросил Артёма Женя. – Я не настолько наивен, чтобы считать, будто города появляются как грибы в августе, но искать виноватых – совсем другая история, – отвечал Артём. – История в духе стражей: найти, посадить – и будто проблема решена. – Просто каждый делает свою работу, – с показным равнодушием отвечал Женя. – Магистрат сдерживает стихию, хранители пытаются разобраться, в чем дело, а Кирсанов чешет языком почем зря. – Хорошо вы пытаетесь разобраться, – огрызнулся Артём. – Запечатали Чертог и сами даже туда нос не суете. Как таким образом можно что-то выяснить? – А вдруг там и выяснять нечего, – неожиданно предположила Сюзанна, перехватив внимание Жени. – Не удивлюсь, если окажется, что это просто страшная история, которая выгодна Магистрату. – Артём поддержал ее кивком, словно такая версия имела свои основания. – Чертог закрыт. Зоны, которую трудно контролировать, больше нет. Так многие думают. – Напомни-ка, сколько тебе лет было, когда Чертог эвакуировали? – в ответ спросил ее Женя, а его голос стал стальным. – Ты не видела то, что видели мы. Ты тогда еще вообще ни черта не видела. – Не надо агрессии. – Артём вскинул руки в миролюбивом жесте, а Сюзанна замолкла в холодном гневе. – Никто не сказал, что не верит. Только многие так думают. Что, кстати говоря, на пользу городу, иначе все давно уехали бы отсюда. – Но вы же сами говорите, что Магистрат держит Чертог под контролем, – заметила Яра, оглядывая всех. – Радость моя, – ответил ей Артём. – Не нужно верить всему, что говорят хранители, которые, в свою очередь, наивно верят всему, что говорят им старшие. Тем временем со стороны входа показалась еще одна большая группа стражей. Они вернулись со смены и присоединились к их компании, не оставив ни одного свободного места на полу. Белая львица, все это время дремавшая рядом с Ярой, внимательно осмотрев их, вернулась к сестре. – Кирсанов опять разводит грязные инсинуации против нашего брата? – спросил один из новоприбывших стражей. – Мне и стараться не приходится, – парировал Артём. – С нетерпением жду историю о том, как бандосы Чевского снова надрали вам задницы. – Сегодня был ад, – согласился тот и, повысив тон голоса, с гордостью добавил: – Но мы повязали две банды. Семь упырей заняли свои места в камерах, а Тенёв поймал самого Блондина! По компании прошел победный гул, больше напоминающий воинственный боевой клич. Потом последовали расспросы, и хранители стали шумно обсуждать события этого вечера, упоминая клички членов банд и имена стражей, которые отличились на операции. Все, кто приходил, в один голос говорили о Максе, но сам герой так и не появился. Яра не заметила, когда их шумная компания вышла на улицу, где пахло осенью и ночь еще не уступила рассвету. Сентябрьское небо задержало ее на пороге «Черной Сахары». Его усыпало бесчисленное множество неярких звезд, но теперь эти огни казались лишь прекрасными угасающими фантомами того небосвода, который она видела в измерении. – Как насчет не торопиться домой? – голос Влада из-за спины вернул ее на набережную, по которой компания хранителей, разделившись на две, уже расходилась в разные стороны. – Здесь я и без того отстаю на пару кругов, – собрав остатки вежливости, тихо ответила она и достала телефон, чтобы вызвать себе такси, но он сел, едва она его разблокировала. – Вот зараза… – Да брось! – Влад будто ее и не слушал. – Пошли пройдемся. У меня друг снимает квартиру в паре домов отсюда, прямо на Мойке. Он, кстати, сомелье. Зарядишь свой телефон, попробуешь кое-что действительно стоящее… – Или я просто подкину тебя домой? – Из дверей неторопливо вышел Артём, который, скорее всего, успел расслышать часть их разговора. – Да, – кивнула ему Яра. – Если тебе удобно. – Мне сил хватает, чтобы прыгать трижды в день, – ответил ей целитель, но смотрел на Влада, чья доброжелательность быстро выветрилась. – Так что это даже времени не отнимет. На улице все еще было полно прохожих. Шатаясь из стороны в сторону, мимо них проходила бродяжка в грязном платье. Она бормотала себе что-то под нос, а потом вдруг кинулась к Владу и вцепилась скрюченными пальцами в его пиджак: – Дело делу рознь, а иное – брось! – Катись! – Он толкнул ее на тротуар и исчез в столпе света, а женщина повалилась, рассыпаясь проклятиями ему вслед. Яра подала ей руку, но та просто села и уставилась на нее темными глазами с белым краем радужки. Ее морщинистое лицо еще сильнее исказилось. – Презирают меня, но мошенница здесь ты, – отрывисто проговорила она, переходя на смех. Артём увел Яру с улицы, но голос бродяжки еще долго звучал у нее в голове. – Что она имела в виду? – спросила его она, когда они оказались у ее подъезда и реальность перестала без спроса рваться внутрь. – Бред сумасшедшей старухи, – с улыбкой ответил он. – Некоторые маги сверхчувствительны, и кое-кто из них не выдерживает собственных сил. Тогда с ними случается то, что ты видела. Не бери в голову. Раз она без надзора шатается по улицам, значит, просто сумасшедшая, – успокоил ее Артём и исчез в столпе зеленовато-желтого света. На лестнице, у знакомой двери стояла сумка, в которой, похоже, смогла уместиться вся ее жизнь. Яра достала ключи и, не успев даже поднести их к замочной скважине, увидела, как дверь слегка отворилась и Слава показался в проеме. Настоящие чувства он скрывал за молчаливой суровостью. Сейчас она это понимала без слов, но так и не могла узнать, что он думает на самом деле. Ей бы хоть на мгновение услышать его мысли, чтобы не выбирать вопросы и не гадать, где в его ответах правда, а где ложь. Это желание охватило ее с такой силой, что сердце сжалось от чужой боли, а голова пошла кругом от вороха обрушившихся на нее догадок: «Где же она была, что не может об этом рассказать? Что, если влипла в неприятности? Что с этим делать? Должен ли я вообще с этим что-то делать? Я и так уже сделал все, что мог! Хватит!» Яра наконец осознала, как плохо ему было все эти недели и как тяжело будет, если она воспользуется своим шансом остаться. – Прости меня, – тихо попросила она и добавила, протягивая ключи: – Я просто хотела попрощаться. Он забрал их и закрыл дверь, а Яра от бессилия ударила ногой о стену. Она была готова разрыдаться прямо на лестнице, словно пятилетний ребенок, но не позволила себе это сделать, потому что знала, куда ей пойти, чтобы сердце перестало разрываться в груди. Оказавшись на самом верху пятой башни Цитадели, она глубоко вдохнула свежий ночной воздух. Небосвод стал ближе. Мысли, чувства, время – все исчезло, и остались только далекие холодные огни, сверкающие призрачным светом. В них был покой и сила, вращающая галактики. Там, в глубинах космоса, не заканчивалось сражение света и тьмы, и ее боль не шла ни в какое сравнение с этой войной. Не сразу она заметила, что не одна. Кто-то лежал неподвижно у самого края площадки. Подойдя ближе, она оставила сумку у скамейки и села рядом на корточки. – Эй, хранитель, ты живой? – тихо спросила она, узнав Макса. Он неразборчиво пробормотал что-то в ответ, а его глаза так и смотрели в ночную высь. – О чем говорит со звездами герой всех рассказов? – снова спросила она. – Это не разговор. Они молчат в ответ. Может, хоть услышат меня наконец, и больше никому не придется умирать из прихоти больных ублюдков. – Похоже, что сегодня ты и без их помощи приблизился к этой цели. – Тогда почему чувство, что она недостижима, осталось? – с тяжелым признанием проговорил Макс и сел. Яра спустила ноги, медленно покачивая ими и всматриваясь в даль ночного города. – Все только о тебе и говорят. Он хмыкнул так, будто презирал сам себя. Они молчали и смотрели на город, который не спал в теплой ночи уходящего лета: его мосты тянулись к их ногам, а по набережным быстро двигались желто-красные огни. Экран телефона загорелся от легкого прикосновения, и Макс, увидев время, произнес: – Что ты тут делаешь посреди ночи? – То же, что и ты, – она посмотрела на него, печально улыбаясь. – Я чувствую запах шарэры, – он принюхался к ее волосам. – У меня не было выбора, – легко оправдалась она. – К тому же Артём авторитетно продемонстрировал, что это совсем не вредно. – Ты видела, что ест Кирсанов? – спросил Макс и выжидательно посмотрел на нее. – Не думаю, что после китайского фастфуда с соусом из чистейшего сахара он может авторитетно что-то демонстрировать. Поздно, пойдем, – говорил он, поднимаясь. – А через полчаса можно будет сказать, что уже даже рано. – Мне теперь некуда идти. Хранить секреты от близких оказалось труднее, чем я думала, – тихо сказала она, не поднимая на него глаз. Макс протянул ей руку: – Что бы там ни было, в мою смену ночевать здесь ты не будешь.