– Давай, – согласился Макс. Контроль сознания помог ему изложить план в два счета, а Марина щелчком пальцев одобрила его. – Проще простого, – сказала она. – Напомни тебя поблагодарить, – кисло напутствовал их Женя, оставшись за баром с уже опустевшей стопкой. Макс быстро выпил текилу и поднялся, изображая, что слегка перебрал. – Стой! – крикнула ему вслед Марина, когда он отошел достаточно далеко. – Ты не можешь просто так уйти! – Вали обратно, к своему кобелю, – огрызнулся он, дав себя остановить только рядом с Ведой. – Так, значит? – Она оттянула верх майки, под которой красиво устроился третий размер. – Нет, ты посмотри. Что тебе еще нужно? Чем та девица лучше меня? – Бокал в ее руке опасно качнулся, когда она махнула в сторону барной стойки, и под действием магии Макса вся порция коктейля досталась Веде. Наградив его более чем правдоподобной оплеухой, актриса поспешно покинула сцену. – Дебил, смотри, что делаешь, – неохотно впрягся хлыщ с «ролексом». Жгучая пощечина ожидаемо взвинтила настрой, и Макс быстро переключился на парня. Одним только бешеным взглядом он прижал его к перилам лестницы и тихо процедил: – Вали отсюда, пока сам дорогу видишь. Ухажер ретировался без боя. – Ты чего уставилась? – гаркнул он на Веду. – Выпить хочешь? – А тебе еще есть что налить? – произнесла Веда, просушивая свое платье, а потом медленно показала ему средний палец. – Осел. Махнув волосами, словно кошка хвостом, она пошла прочь и при этом, как тигрица, с предупреждением поглядывала по сторонам. – Эй! – Макс поторопился за ней. – Погорячился. Осознал, что неправ. Хочу начать знакомство сначала, Il mio amore[1]! – Твоя аморэ ушла в другом направлении, – напомнила Веда, когда посетители у бара сами расступились, освобождая место под действием ее отточенного очарования. – Non sono il suo amore[2], – по-итальянски сказала ей Марина, которая вместе с Женей и новым коктейлем отчаливала от стойки. Макс быстро вытянул из кармана пару крупных купюр, которые вручил уходящему Жене, а Веда вдруг вцепилась в него таким хищным взглядом, какого он уже и не рассчитывал увидеть. – Я готов тебя преследовать весь вечер, – оживленный этим вниманием, заговорил с ней Макс, когда их глаза снова встретились. – Выпьешь со мной? – Ты проспорил. Тому парню, – она кивнула вслед Жене. – Но не проиграл. – Не понимаю, на что ты рассчитывал, – продолжала Веда и из-за гремящей музыки прильнула к его уху, касаясь щекой. – Облить мое новое платье от «Прада» и этим сразить? Макс слегка наклонил голову, касаясь ее щеки носом. Она жевала жвачку. Фруктовую, судя по запаху. – Думал, пропишу этому богачу пару ударов и сделаю все, чтобы красавица осталась со мной. Веда облокотилась на барную стойку так сильно, что почти вся спина оказалась открыта. Сделав заказ, она закинула волосы на одну сторону и одарила его ненасытной улыбкой. Лицо с тонкими чертами, как будто созданными скульптором, делало ее обворожительно красивой. – Я угощаю, – не оставляя времени для возражений, сказала она и подвинула к нему одну из двух порций абсента, которые заказала. – Ты угощаешь всех своих преследователей? – Макс выпил стопку и поставил ее обратно на бар. – Наверно, выходит недешево. – Только тех из них, кто так мило и бестолково старается затащить меня в постель. – Может, мои планы гораздо серьезнее. Макс стал наблюдать, как ее выразительные синие глаза вступили в состязание с яркой улыбкой. – Нет. – Она уверенно помотала головой. – Мужчины, как дети, обожают играть в свои крутые игрушки и развлекаться на всю катушку, а я терпеть не могу занудство и поэтому обожаю мужчин. – Допустим. – Он жадно изучал ее. – Все-таки я хочу узнать хоть что-то о тебе. – Сага, – ответила она. – В остальном у меня табу на все вопросы: играем втемную, и даже твое имя мне знать не обязательно. В ее глазах не просто горел огонь, там полыхал безумный пожар. Когда она потащила его на танцпол, он чувствовал, как с каждым новым прикосновением языки этого пламени поджаривали его все сильнее, а ее губы горячими поцелуями вытягивали здравый смысл из происходящего. Они еще несколько раз возвращались к бару, и он пытался ее разговорить, но их общение снова и снова плавно переходило к тесному тактильному контакту, который, в свою очередь, до предела накалил положение. Ближе к утру он заметил, что она все-таки слегка опьянела, хотя и держалась с тем же стальным пылом. На своей территории она явно не боялась ничего и темными коридорами лестниц увела его наверх, туда, где они остались вдвоем вдали от горевшей толпы. Сеть держалась уже несколько часов, и Макс считал минуты до того, как появится окно и клуб снова накроют. Веда закрыла дверь пустующей гримерки и толкнула его к черному дивану у противоположной стены. Он подчинился и сел, позволяя ей забраться на колени. Ее пальцы быстро занялись пуговицами на его рубашке, а он стянул с нее платье, под которым рисовалась каждая мышца на стройном теле. Макс приподнялся и крутанул ее к себе спиной, с силой обхватил тонкую шею руками и навис над ней, не сводя глаз. В ответ на что она легко укусила его за руку, а через мгновение стиснула зубы так сильно, что это уже не походило на игру, и вывернулась, прижав его к спинке дивана. Все веселье закончил ее сумасшедший смех и нейтрализующая цепь из кармана брюк, которую она с ловкостью застегнула у него на шее. Сеть спала сразу, как Веда оказалась от него в нескольких шагах. – Ты думаешь, егерь, – говорила она, сладко улыбаясь и надевая платье, – что можно просто так заявиться сюда на пару со своим дружком-хранителем и сделать то, что двум твоим предшественникам не удавалось? – Я думаю, что обезврежен и можно продолжить наше знакомство, – ответил он, показывая на цепь вокруг шеи окровавленной рукой, которую она успела прокусить. – С каким удовольствием я бы его продолжила. – Она подошла ближе, облизывая красную от крови нижнюю губу. – Но это наше первое свидание. – И последнее. Макс схватил ее за гриву, заламывая руки за спиной. Через мгновение стало понятно, что просто прыгнуть с ней не получится. К тому же он потерял много времени, и окно должно было скоро закрыться. Веда отчаянно пыталась вырваться, извиваясь, как кобра, в лиловых потоках магии. Она явно провела весь день, набираясь сил перед длинной ночью. Ему ничего не оставалось, как дать ей утащить себя вместе с ней, рассчитывая, что перемещение ее ослабит. Неосторожный прыжок повалил их на асфальт прямо посреди улицы, неподалеку от прохода на базар. С громким сигналом таксист вильнул, объезжая их. Расталкивая людей, Веда бросилась бежать к проходу. Макс рванул следом. По ту сторону ее ноги обхватили светящиеся потоки магии, заставляя двигаться с чудовищной скоростью. Яркая копна волос мелькала в узких переулках, скрываясь за каждым новым поворотом. Макс не отставал. Срезав через кабак, он выпрыгнул на мощеную улицу и повалил ее на тесаные камни. Она тут же скинула его с себя валом фиолетовой энергии и снова прыгнула, растворяясь в столпе собственной магии. Ее сила больше не оставляла сомнений. Все попытки поймать ее будут встречать сопротивление сильного противника. Макс успел пожалеть, что не подумал дважды и сунулся на «Территорию», не отдохнув как следует. Все могло закончиться сегодня раз и навсегда. «Значит, чтобы поймать ее, у тебя будет только одна попытка?» – крутилось в голове. Макс сорвал с шеи нерабочую цепь со сбитым звеном и бросил на тротуар. Глава 18. Рейн В заключении время для него остановилось, и он застыл вместе с ним. За пределами капсулы пейзажи сменялись по кругу. Рваными ранами в черном небе день приходил навстречу ночи. Неделя за неделей все повторялось. Он много читал, и это помогало. Тренировался, рисовал, слушал музыку – это тоже помогало. Когда становилось совсем тяжело, он мог подолгу сидеть неподвижно, прогоняя прочь навязчиво всплывающие мысли. Со временем он научился пропускать их громкий поток мимо себя, погружаясь в состояние отрешенности. В конце концов Рейн взрастил в себе чувство, которое спасало его сильнее всего в заключении, – он запретил себе желать что-либо, кроме того, что имел. А потом все рухнуло: появилась та девчонка и разрушила покой, которого он так долго пытался достичь, превратив последние месяцы его одинокого заточения в самые трудные за все время. При этой случайной встрече ему пришлось проявить нечеловеческое самообладание, но дело было не в примитивных потребностях. Не только в них. Хуже оказалось то, что она была живым осколком мира, который он любил, частью жизни, которую желал сильнее всего и которую у него отняли. Один ее простой вопрос о том, почему он оказался в тюрьме, заставил его ощутить, как беспощадно пронеслось время. Время, которое для него остановилось, на самом деле просто прошло мимо, утащив за собой пять лет из его жизни. Тогда он всматривался в даль, и, пока красные лучи солнца поднимались над горизонтом, ярость и гнев овладевали им, разливаясь как дурманящий яд по всему телу. С того момента, как он снова остался один, было тяжелее всего. Чтобы справиться с собой, он и тренировался, пока не падал без сил, и проваливался в сон. Как в бреду Рейн очнулся в тот день, который стал последним отрезком в длинной веренице царапин на темном полу. Сейчас дом стоял на пустынном вулканическом пляже, в точности похожем на выжженную равнину внутри него. Серая вода понемногу выталкивала на берег голубоватые куски льда и скользила обратно, чтобы снова приняться за дело. Грубые и кривые глыбы бездушно сверкали в свете северного солнца. Рейн пытался ни о чем не думать, а в груди метался зверь. За спиной раздался звук шагов, заставивший его обернуться. Облаченный в свой клоунский наряд, за ним явился брат, что могло означать только одно: надзирающим хранителем назначили именно его. На черном мундире красовались две орлиные головы и вторая пара крыльев, а в медно-каштановых волосах пробилась первая седина. В свои двадцать шесть он выглядел на тридцать. С приходом Макса капсула перестала вытягивать магию. Приятное чувство собирающейся силы начало насыщать голову и тело. – Успел собраться, – заметил брат, увидев стопку книг и несколько завернутых в бумагу картин. – Встал пораньше, – быстро ответил Рейн, но поддерживать натянутую непринужденность завязывающегося разговора не собирался. – Неужели во всей Цитадели не нашлось хотя бы еще одного свободного хранителя? Обязательно дать именно того, кто будет меня раздражать? Или ты решил лично заняться моим перевоспитанием? Макс бросил на пол спортивную сумку с личными вещами брата, которые тот сдал перед заключением, и сдержанно ответил: – Перевоспитание? Это слишком смелые надежды. – Тогда назначь мне другого надзирателя. – Я не просился возиться с тобой, – отвечал Макс, а по его лицу прошлась едва заметная судорога, которую ему не удалось побороть, и он нахмурился еще сильнее, – но смотрю на это так: когда ты у меня на виду, повод вернуть тебя сюда найдется куда быстрее. А может, и накинуть еще несколько лет? Чтобы срок, который ты получил, стал хоть немного похож на тот, который заслуживаешь на самом деле! – Вот это слишком смелые надежды, – прохрипел Рейн. Магия в жилах собиралась с необычной скоростью. Он буквально чувствовал, как каждая мышца наливается ею, и это пьянящее ощущение скрашивало паршивые новости о том, что ближайшие десять месяцев ему придется провести бок о бок с тем, кого он предпочел бы больше никогда не видеть. – Давай быстрее, – поторопил его Макс. – Капсулу скоро выключат, а у меня сегодня еще смена. – Так уж вышло, что мне пять лет не нужно было никуда спешить, – ответил Рейн и вдруг замолчал, словно ему в голову пришла отличная идея и он хотел ее хорошо обдумать, чтобы с блеском воплотить. – Впрочем, я и сейчас никуда не тороплюсь. Он махнул рукой, и на стекле, служившем и окном, и стеной, отразилось его лицо. – Что ты собрался делать?