Аккуратно коснувшись его щеки, она провела по ней ладонью. Его руки легли ей на плечи, с силой сжимая пальцы, а она ловко прильнула к нему и поцеловала. – У меня есть идея, – отстранившись, заговорила Ксави. Широкая и азартная улыбка появилась у нее на лице, вопреки его сдержанному виду. – Одно маленькое желание, – умоляюще протянула она, завидев беспросветный отказ во взгляде Лоренса. – И я выполню любое твое. Он кивнул. Запрыгнув обратно в машину, она завела двигатель. «Веном» зарычал и рванул с места, оставляя Лоренса позади. – Догоняй скорее! – крикнула она, но он уже сидел рядом, развеивая вокруг себя красные клочья тумана от скачка. Они ехали дальше по незнакомым дорогам, которые он едва видел в темноте. Серпантин, как пьяный, круто поворачивал налево, направо, а то и вовсе закручивался так, будто собирался возвращаться. Навстречу им из-за поворотов изредка вылетали легковые машины и небольшие грузовики, которые проезжали их насквозь. Воздух дрогнул, и на Ксави загорелся светло-сиреневый доспех. – Даже не думай возвращать ее. – Решительность в голосе сестры удвоили выжатая в пол педаль газа и руль, который она не поворачивала, хотя дорога круто уходила вправо. – Я хочу, чтобы от этой тачки ничего не осталось. Земля ушла из-под колес. «Веном» стал невесомый, но под силой магии Ксави еще какое-то время продолжал лететь вперед. Его капот горел сиреневым пламенем в безупречно лунной ночи, будто он комета, несущаяся к земле. Лоренс схватил сестру за руку, и они выскользнули наружу, зависая в красном вихре. Когда машину поглотила темнота, она рассмеялась, как ребенок, которого умело развеселили, и яркий взрыв осветил скалистое ущелье. Глава 22. Макс Чтобы собрать большую группу хранителей на операцию, у Макса не было веских оснований, поэтому у Мариинского театра их с братом ждали всего несколько стражей. Этого должно было хватить, чтобы контролировать открытые выходы из здания и помещение, в котором собирались гости. – Аня, ты остаешься у центрального входа. Держись в стороне, чтобы она тебя не заметила, – заговорил Макс, когда взглядом нашел напарницу среди гостей на улице. Строгое платье с открытыми плечами и высокие каблуки, казалось, выветрили из нее весь воинственный дух. – Как только Веда заходит, даешь нам знать и ставишь сеть со своей стороны. Главное – она должна зайти внутрь, не заметив тебя. – Звучит так, будто мы не напарники, – с показной обидой ответила Аня и улыбнулась проходившей мимо пожилой паре, которая, видимо, сделала ей комплимент. – Именно поэтому я оставляю тебя ее встречать, – чуть мягче объяснил он. – Лёша, ты на северную сторону. Женя, на тебе выход на другой стороне здания. – Так и быть, прикрою вас на задах, – весело отозвался Женя. Макс покосился на брата, стоящего рядом: – А ты идешь со мной. Дэн иронично улыбнулся и пошел к дверям. Перед тем как зайти за ним, Макс оглянулся, задерживая взгляд на напарнице. – Классно выглядишь, – в голове прозвучал ее голос. – Ты тоже, – ответил он и улыбнулся. Внутри холла гости только начинали собираться. Дэн, привалившись к стене, – поза засранца, утомленного ожиданием, – поглядывал на схему эвакуации. Максу, впрочем, стало интересно, в состоянии ли вообще его брат стоять прямо, ни на что не опираясь. Гравитация на него, похоже, действовала иначе. – Пойдем, – кивнул ему он. – Осмотримся. Огромное помещение встретило их фуршетными столами и группой музыкантов, изо всех сил задававших веселое настроение для собравшихся представителей делового и светского обществ Петербурга. Время шло, и к семи часам затеряться среди них стало проще простого. – Она зашла внутрь, – в голове раздался тревожный голос Ани. Через несколько минут, оборачиваясь кругом, Макс произнес: – Я ее так и не вижу. Ты уверена, что это Веда? – Она одна из всех гостей прикурила сигарету без огня, и на ней самое шикарное платье. – Накрывайте, – скомандовал Макс и посмотрел на Дэна: – Поодиночке мы быстрее ее найдем. Сохраняя размеренный темп движения, который задавала толпа гостей, Макс шел из одной части помещения в другую. Его глаза сосредоточенно просматривали женские лица, но ни в одном он ее не узнавал. – Вижу, – прозвучал голос Дэна. – Где? – Вернулась в холл. Ты все пропустил. У нее такая испуганная рожа была, когда до нее дошло, что происходит. Закрывшаяся за спиной дверь приглушила музыку, и он услышал быстрые шаги, эхом раздавшиеся за углом. Дэн тенью скользнул в зрительный зал. Макс прошел мимо: – Мне нужно пять минут. Тяни время. – Как?! – в ответ спрашивал брат. – В твоем распоряжении целый театр – импровизируй. Коридор вокруг старой сцены лежал бесконечным мрачным тоннелем. От редких ламп падали длинные тени, а смешанный свет окрашивал все перед глазами в грязно-желтые цвета. Макс спустился по ступеням и через гримерки прошел к выходу музыкантов в оркестровую яму. Золотые ярусы уходили вверх, к сводам круглого голубого потолка, который был едва различим в зловещей темноте роскошного зала. Две фигуры показались в центральном проходе партера. Веда медленно отступала, двигаясь спиной к сцене. – Тенёв-младший пошел по стопам брата и встал на сторону закона? Как банально. – На законы мне плевать. Лучше расскажи, где Зельгенварг и как умер Артур? – громко спросил Дэн. – Я знаю не больше твоего. – Наигранность, с которой Веда обычно говорила, пропала из ее голоса. – Неужели? – он разыграл удивление. – Ваш обмен жидкостями с Ратмановым происходил так интенсивно, что вы не успевали говорить? – Я не знаю, что с ним случилось, и на твоем месте лучше берегла бы свой зад вместо того, чтобы светиться с хранителями. – Я бы посоветовал тебе то же самое, – прохрипел брат. – Ты и правда делала все те вещи, которые описаны в твоем деле? – Сам и расскажи, – лукаво предложила она. – Откуда мне знать, что там написано? – С таким послужным списком я бы уже давно свалил. – Дэн продолжал неторопливо идти вперед, сложив руки в карманы брюк. – Знаешь, я провел долгих пять лет на первом уровне. Пляж, море, горы – ну, ты в курсе. Незабываемое путешествие. Незабываемое оно именно потому, что это цветной карцер, где в один день ты вдруг перестаешь слышать, чувствовать и осязать. Та жизнь, которую ты знаешь, тает в памяти, и ты уже не можешь вспомнить ее вкус. – Брат без удовольствия растягивал слова. – Одиночество – самый приятный бонус. Оно медленно сжирает тебя до костей, а потом уродует и их, и от тебя прежнего внутри больше ничего не остается. – Дэн замолчал, осматриваясь по сторонам. – Это место – последнее, что ты увидишь, потому что за похищения сажают совсем в другую тюрьму. Ты не задумывалась, почему оттуда никто не выходит? – Его глаза горели зеленым пламенем в полумраке зала. – Там твой мозг начинает сходить с ума, и тьма создает свет: спустя неделю в полной темноте тебя накрывают такие красочные глюки, что уже через месяц-другой этих приходов ты жалеешь, что не можешь наложить на себя руки. – Он ускорил шаг. – Рассказать, что происходит потом? Проход закончился. Веда рванула в сторону. Из тени золотого яруса показался Макс. Он перемахнул через ограждение и со звоном достал шейную цепь. Она отступила назад. Дэн схватил ее руки, но Веда ослепила его фиолетовыми искрами и двинула коленом по яйцам до того, как на нем вспыхнул доспех. Макс поймал ее удар локтем и заломил руку. Справляясь с болью, брат помог ему застегнуть цепь на ее шее и связать запястья. – Не рыпайся, – проговорил ей в спину Макс, придерживая руки за цепь. Грациозно расправив плечи, Веда обернулась и спросила: – Тебе понравилась наша последняя встреча? – Она прищурилась, и этот взгляд напомнил Максу выстрел. – Я никак не могу о ней забыть и готова спорить, ты тоже. Раздался довольный хрип Дэна. Макс поймал на себе его проницательный взгляд и ответил ей: – Ты сошла с ума, если так считаешь. – Ты еще не понял? Я гораздо хуже любой сумасшедшей! Он вывел ее в проход, но она, будто нарочно, еле шла. – Шевелись! – Мне нравится, когда ты такой суровый, Тенёв, – томно протянула Веда и повернулась к Дэну, рваный смех которого зловещим эхом прокатился по мрачному залу. – Не думала, что удар по яйцам так тебе настроение поднимет. – У меня плохие новости, красавица: сердце твоего бравого стража крепко занято, – только и сказал он, открыв перед ними дверь с издевательской улыбкой. – Сердце – последний из его органов, который меня интересует. Макс схватил ее за горло, прижимая к дверному косяку. – Лучше думай о том, что скоро будешь гнить в тройке! Улыбка Веды сделалась еще шире, и она звонко клацнула зубами, показывая, с каким удовольствием откусила бы от него кусочек. Макс отвернулся, обращаясь к хранителям: – Сколько еще простоит сеть? – Двадцать три минуты, – быстро ответил Женя. – Мы выходим.