– Он сказал, что сам видел. – Снова этот пробуждающий всех демонов обвинительный тон. – Все, что он видел, – это то, как я стою над телом того парня, – хрипел Рейн. – Ему этого оказалось достаточно, чтобы поверить, а тебе оказалось достаточно его слов. Моих же слов тебе недостаточно, хотя я тоже там был. – Я плохо разбираюсь в людях – это мой недостаток, но не сдаюсь легко и потому говорю с тобой, – в ее голосе возрастало напряжение. – Парня на складе подстрелил Полох, потому что он попытался нам помешать и мог убить любого из нас, а я стоял рядом, потому что хотел проверить, жив ли он, – Рейн произнес эти слова так быстро и отчетливо, как обычно говорят правду. – А то, что ты плохо разбираешься в людях, я и сам вижу, потому что выбрала худшую компанию из всех. Она недолго молча смотрела на него, и впервые он больше не видел в этом взгляде страха. Даже сомнение растаяло в глубине карих глаз, уступив место доверчивости. – Даже и не знаю, Бродяга, где бы я была без твоей компании. Глава 36. Макс Сфера занимала целый этаж над изоляционным блоком в корпусе хранителей. У входа в мгновение ока возник страж. Парень выглядел так зелено, что синяя форма на нем казалась серой. – Ефим Николаевич запретил пускать кого-либо в его отсутствие, – твердо объявил он, заслоняя грудью вход в хранилище Сферы. Макс достал из кармана брюк цепь с двумя орлиными головами и молча покачал ею перед лицом дежурящего стража, рассчитывая, что гипнотический эффект пропуска и суровый вид скажут все за него. – Он скоро вернется, – держал оборону страж. – Вы можете подождать его здесь. Макс подкинул токен, подхватывая цепь, и снова убрал в карман. – У меня срочный запрос по преступнику из Красного реестра. Страж засомневался, но так и не отошел от прохода: – Мне нужно увидеть соответствующий бланк. – Кто, по-твоему, мне его подпишет ночью? Может, ты? – В таком случае вам придется дождаться Ефима… – снова заладил парень, но Макс с напором оборвал его: – Я не в настроении объяснять, какие проблемы появляются у того, кто мне мешает, так что заткнись и отвали в сторону. Отвалить-то он отвалил, но молчать, похоже, не собирался. – У вас всего полчаса. Имейте в виду, если вы не покинете хранилище в течение этого времени, я свяжусь с Ефимом Николаевичем. – Трансляция турнира, которую смотрит Аренский, закончится в час ночи. До этого советую тебе не издавать ни звука, – бросил ему через плечо Макс и скрылся в проходе. Оказавшись внутри, он быстро миновал информационный зал и вошел в блок проекций, где вскоре нашел запись допроса братьев Ратмановых: Виктора и Игоря. Когда запись включилась, пустое белое помещение архива превратилось в комнату допросов с длинным столом из белого мрамора и зеркально-молочными стенами по периметру. Внутрь зашли два старших хранителя, а следом – двое высоких мужчин в пальто. Тот, который вошел первым, опирался на трость, а широкие поля шляпы закрывали ему лицо. Им предложили раздеться и присесть. Макс сложил руки на груди. Он ждал, пока они снимут верхнюю одежду и повернутся к нему лицом. Пальцы правой руки вцепились в подбородок. Возможно, он узнает Виктора и сможет описать его. Тогда управляющий, которого он взял вместе с Женей, уже не станет отрицать причастность своих хозяев к покупке сетей. Первым за стол сел Игорь. Высокий тощий мужчина с длинными седыми волосами и усталыми глазами на костлявом лице. Он подался вперед, сложив руки в замок, и всем видом показывал, что ему не терпится начать отвечать на вопросы. Виктор сел рядом. Он был старше и выше. Его черные с сединой кудрявые волосы росли неровной линией от высокого лба. В большой прямой нос упирались сдвинутые широкие брови. Серые глаза сверкали холодным блеском, а грубые черты лица придавали ему еще более устрашающий вид. «Высокий брюнет со стальными глазами и приятной улыбкой… представился Виктором…» – пронеслось в голове. Максу уже не нужно было слышать, как звучит его голос. Ему хватило одного взгляда на него, чтобы все понять. Злость не заставила себя ждать, и он вырубил запись, поняв по первым же ответам Ратмановых, что бесполезнее и смешнее сегодня смотреть уже нечего. Покинув хранилище, он снова спустился в изоляционный блок, но теперь остановился у камеры в самом его конце. За решеткой на широкой скамье лежал Женя. Его неизменно гладко выбритая и уложенная борода теперь растрепанно торчала в разные стороны. Щеки и шею покрыла щетина. – Ты как, не устал молчать? – заговорил Макс, поглядывая за дежурным стражем, который смотрел турнир. Женя не шевельнулся. – Может, мы просто поговорим? – снова спросил он. – Твой брат в финале, – Женя повернул к нему голову. – Мой брат в финале, – повторил Макс, раздумывая, какие чувства у него это вызывает. – Еще у меня свидание, которое я ждал больше месяца, и самая невероятная девушка, какую я встречал, сейчас ищет меня там, а я стою здесь. – Ну ты и лох, – искренне рассмеялся он. – И что тебе здесь нужно? – Тот мужик из бара – Виктор. Так? – Я бы тебя отпустил, – двусмысленно ответил Женя, – но ты же сам не уйдешь. – Ничего личного. – Макс понял его намек. – Я посадил собственного брата, так что не принимай близко к сердцу. – Интересно, он тоже не принял это близко к сердцу? – У него и без того достаточно поводов меня ненавидеть. – Да, кажется, я что-то слышал про ваши сложные отношения, – равнодушно произнес он и сел на скамейке. – У меня есть подозрение, что Виктор – причина моего непростого детства, – признался Макс. Взгляд Жени стал внимательным, будто впервые видел его, а он продолжал: – Теперь это не просто дело, оно личное. А ты ведь знаешь, как я отношусь ко всем остальным делам? – Рассказать тебе про мое крутое детство? – после недолгой паузы спросил Женя с неясным намерением в голосе и взгляде. – Конечно, – поддержал его Макс. – Я же пришел просто поговорить. – Моя мать самая красивая и сильная волшебница. Ее имя Цитадель, – начал он, оглядывая камеру, но взгляд его будто проник за ее стены. – Она сшила мне две формы: сначала серую, а потом синюю. Не так давно она закончила еще и черную, когда я наконец решил идти в отдел расследований, но мы ведь болтаем о прошлом. Макс кивнул, потому что события пятилетней давности волновали его не меньше, чем насущные проблемы. – Надев синюю форму, я почувствовал себя самым крутым парнем во дворе. Крутые парни ведь держатся рядом с крутыми? – спросил он Макса, показывая, что уж он-то должен его понять. – Правда, мало чувствовать себя крутым, нужно ведь еще и вести себя так. Мои новые друзья дали мне шанс доказать это, и я стащил у матери кое-что ценное – то, что было трудно достать. Крутые парни всегда попадают в переделки, и мои новые друзья не были исключением, – тоном великого рассказчика продолжал Женя. – Дела у них пошли плохо, и им пришлось исчезнуть, ведь тогда земля буквально уходила у них из-под ног. Кое-кого даже поймали. – Он сделал паузу, вслушиваясь в трансляцию финала. – Через какое-то время шум поутих и в моем дворе появились другие парни, гораздо круче. Я и с ними завел дружбу. Только они оказались настолько крутыми, что их больше никто не смог подвинуть. И вот на мне черная форма, а я до сих пор дружу только с ними. – Судя по тому, что ты еще здесь, ваша дружба закончилась. – Возможно, но они все еще самые крутые парни, каких я знаю. – Женя снова лег на скамью. Его голос говорил, что разговор по душам подходит к концу. – Теперь ты в курсе, как много я знаю, но заговорю только тогда, когда буду уверен, что Ратмановы сядут в тройки, а я сам получу не больше двух лет на первом уровне. Макс размышлял, а полумрак тюремного блока на несколько долгих минут стал непроницаемым. Он так глубоко задумался, что звуки стихли, а перед глазами все исчезло. – Я догадываюсь, кто меня сдал, – голос Жени вытолкнул его обратно, в реальность. – Ее предыдущий егерь, которого сняли с дела за неэффективность, – он особенно подчеркнул последнее слово, будто это была самая глупая формулировка, какую он слышал в отношении влюбленных ослов, – говорил, что намеренно не охотился за ней, потому что она больше не нарушала законов и даже хотела уехать из города, чтобы начать жить заново. – Ее до сих пор что-то держит здесь, – задумался Макс. – Я не дружу со всеми подряд и рассчитываю, что ты, Тенёв, не дашь ей легко отделаться, – голос Жени на мгновение стал привычным, таким, каким Макс его помнил. – Или ты тоже собираешься в список неэффективных егерей, которых снимают с дела через два года? – Я собираюсь посадить Ратмановых, – в ответ проскрежетал Макс. – И надеюсь на твою помощь. Объявили победителя. Трансляция закончилась. В блоке стало тихо. Дежурящий страж поднялся и замер, разглядывая длинное узкое помещение. Это был один из двух парней, которые держали Блондина, когда Макс сломал ему нос. – Тенёв! – окликнул его он. – Ты долго еще? Мне отойти надо. – Уходить собирался, – ответил Макс. – Где твой сменщик? – Должен был вернуться уже. Не знаю, где его носит. Поглядишь тут пару минут, пока я схожу в сортир? – спросил парень и рассмеялся. – Уничтожу все живое, что там еще осталось. – Давай резво, – поторопил его Макс. Страж вылетел из блока, а он подошел к посту на входе, где тот дежурил, и взял шейную цепь из связки на стене. Сняв барьер с камеры Веды, он бросил цепь на пол и сказал: – Надевай. Она взглянула на него, а настороженность заставила ее голос дрогнуть: – Что ты задумал? – Ты передумала уходить? – Макс с грохотом отодвинул решетку камеры. Опустившись, чтобы поднять цепь, Веда с опаской следила за ним. Когда ее пальцы со щелчком застегнули цепь на шее, она вышла вперед и осталась стоять перед Максом. Ее голова была чуть наклонена, взгляд с хитрецой пытался понять, что происходит, но привычно уверенная улыбка не показывалась. Макс с силой дернул цепь, проверяя, как крепко она держится, и Веда поморщилась. Он прижал ее к решетке, чтобы сковать запястья. – Ты хорошо подумал? – спросила она, а в ее голос вернулся вызов. Синева его магии отправила их туда, где, Веда думала, ей будет уютно. Макс думал иначе. Он пристегнул цепь на ее шее наручниками к трубе батареи у себя в гостиной и связал ее сопротивляющиеся лодыжки скотчем, а потом провел им перед лицом Веды.