— В каком состоянии Степаныч? — На грани. Наверное, сообщи он мне о смерти, было бы лучше. Потому как терпеть неопределенка — это выше моих сил! Особенно, если знаешь, что Степаныча достали в собственной квартире. После разговора с Хрустевым, пришлось успокаивать маму. Она позвонила и со страхом в голосе произнесла даже не поздоровавшись: — Женечка, скажи, он жив? В последний раз она переживала так, когда Катюша разлила кипяток и ошпарила пальцы на ногах. Я словно видел наяву бледное лицо матери, потерю контроля над ситуацией и шок, с которым мы боролись вместе. Она всегда переживала, боясь недоглядеть за ребенком и подвести меня, хотя я полностью ей доверял, зная, что сам лучше не справлюсь. — Жив. В реанимации. Все будет хорошо, мам. — Жень, я могу его проведать? — Это опасно, — попытался предостеречь ее от глупостей. — Алмазный сказал, что обеспечит защитой, если понадобится. У него тут есть несколько крепких ребят… — Мама! Это опасно. Они подожгли школу, думаешь не смогут напасть на беззащитную женщину? О том, что Танат вот уже десятилетие, а то и больше, пользуется маленькими девочками, я говорить не стал, хотя стоило, потому как уже через минут десять Алмазный сам позвонил и предложил помощь и защиту. Мало в моей жизни проблем, так еще и за нее переживать! Поняв, что мать не остановить, и Степаныч ей по-настоящему дорог, я лишь попросил их быть осторожными. В моей жизни случалось разное. Когда имеешь дело с преступниками, сталкиваешься с такими ужасами, которые даже в кошмарах не снятся. Но даже, когда мы расследовали дела с маньяками, убийцами и абсолютно невменяемыми психами, я не испытывал страха. Люди нашей профессии со временем черствеют и не воспринимают ситуацию, как нечто из ряда вон выходящее. Но сегодня, сейчас, в это самое мгновение, уставившись на стол, я испытал нечто похожее не ужас. Представил, как теряю близких, и скрежет собственных зубов напугал меня. Насколько далеко можно зайти в желании заполучить понравившуюся женщину? И зачем ее брать силой, ломать и потом выбрасывать голодным псам на обгладывание? Стук в дверь вывел из темных раздумий. — Можно? В кабинет вошла Кристина. Все такая же женственная, на каблуках, в обтягивающей юбке, но на этот раз застегнутой на все пуговицы рубашке. Видимо, мое замечание было воспринято всерьез. Хотя нет, красная помада на губах и слипнувшаяся на ресницах тушь указывали на тщательную подготовку. Неужели одной ничего не значащей ночи хватило, чтобы обрести надежду на совместное будущее? Ну не настолько же она наивна? — Я слышала о школе. Ты как? — У тебя что-то срочное? — Ее невинное выражение лица и участие меня раздражали. Возможно, тяжелый день сказался на моем восприятии, но именно с такой улыбкой она флиртовала с нашим общим коллегой. Да, это меня выводило из себя и одновременно дарило облегчение. Сегодня мы расставим точки над “и”. А вечером, несмотря на сложности и риски, я позвоню Еве. Все же мужики не идиоты, и способны увидеть, кто действительно им рад, а для кого они — временный эпизод. — Жень, не будь грубым. Я пришла поддержать. — Мне не нужна поддержка. Сам справлюсь. Она обошла мой стол и приблизилась. Такая знакомая техника соблазнения, но настолько опостылевшая… — Ты на себя весь флакон что ли вылила? — Что? — Моя бывшая любовница остановилась на расстоянии вытянутой руки. — Кристина, я устал. Найди себе нормального мужика и построй с ним крепкие отношения. Мне вот этих игр уже хватает сполна. — Ты так говоришь, словно у тебя кто-то появился. Я откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. На меня тут же накатила сонливость, и я громко зевнул. — Черт! Не выспался. — Волков, ты издеваешься? — повысила она голос, вызвав тем самым головную боль. Сегодня для полного счастья мне не хватало только одного — пилы с шестилетним стажем. — Я думала, мы решили быть вместе. — С чего ты решила, будто мы вместе. Кристина, ты сейчас серьезно? — спросил ее устало. — Ты пригласила меня на ужин, я занялся с тобой сексом. Каждый получил то, что хотел, и остался доволен. Не считай меня за лоха. Она задумалась, видимо, подбирая слова. — Я хочу попробовать еще раз! — Пробуй, но не со мной. — Снова зевнул, теперь всерьез задумавшись о сне. — Ты никогда не изменишься! — О, нет! Началось! — Я надеялась, что время образумит тебя, сделает серьезнее, но ты по-прежнему берешь свое, пользуешься и забываешь. Я тебе еду, секс, свободные уши, которые всегда выслушают твои жалобы о работе и прочих проблемах, а в ответ одно равнодушие. Ты вообще, человек? Как ты отцом-то стал при таком отношении?.. — Бла-бла-бла! — Ее обвинения так капнули на мой мозг, что я не выдержал и прикрикнул в ответ. — Кристина, в Управлении куча дел. Иди займись своей работой и не пили меня! Я посмотрел на ее удивленное лицо. — Что? Ты сама свалила к другому. И раз на такое пошло, мы ничего друг другу не обещали. У нас был только секс. Неожиданный спазм вынудил отвлечься от разговора и прикрыть глаза. Кажется, я слишком устал. Стук удаляющихся каблуков вызвал новый приступ боли, а дверь, которуй стукнули так, что задрожали окна, и вовсе вынудила застонать. Все. Мой трудовой лимит исчерпан. И единственное, что я сейчас сделал бы — это побыл бы в тишине, в кругу семьи, без звуков сирены и бесконечных упреков в несовершенстве. Я и не мог быть совершенным. Мужчина — не значит робот. Порой даже нам хочется побыть чуточку слабее, чем кажется на первый взгляд, почувствовать себя нужными не только в постели. Я улыбнулся. Кристина увидела во мне то, что сумела вызвать сама. Ее никогда не хватало на большее, чем пара вечеров. А от сожительства она отмахивалась из-за Катюши, боясь бремени материнства. Я так и не понял смысл наших отношений. Но фраза, сказанная устами другой женщины, совсем еще юной, по сравнению с бывшей любовницей, натолкнула мысли о будущем. Ева так трепетно ко мне прижималась, так невинно заглядывала в глаза, что едва вспомнил о ней, как тут же пришлось встать и поправить штаны. Я хотел ее… Всю. Не только тело. — Ты только обязательно приди. Слова звенели в моих ушах, заставляли все нутро тянутся туда, ближе и ближе к ней. И это было так странно, словно давно забытое чувство вернулось, прежняя любовь, немного иная и предназначенная другой женщине, воскресла… А еще непонятно откуда в моей голове возникли мысли, в которых так и сквозил пафос. Я с иронией взглянул на список контактов и решил рискнуть. Всего пятнадцать секунд. Спрошу, все ли с ней в порядке… — Да! — Голос Льва вместо Евы стал полной неожиданностью. — Не понял. — Волков, я же говорил, это опасно. — Где Ева? — спросил скрозь зубы, предчувствуя беду. Какого хрена он отвечает с ее телефона? — Тренируется в стрельбе. Я вчера вечером преподал ей парочку уроков. Она схватывает на лету. Неудивительно, что ты на нее клюнул. Со стволом в руках она та еще штучка. — Лев. — Я сжал кулак. — Пригони мне тачку к черному входу через полчаса. — Волков, это может быть чревато. — У тебя нет свободных ребят? Мне приехать самому? — Бля, ты совсем идиот? Я не ответил, ожидая только его согласия и стараясь не думать о том, что кто-то может лапать мою Еву. — Ладно. Все с тобой ясно. Жди. Бросив телефон на стол, я невольно сжал челюсти. Глухая и слепая ревность мешала думать. Ева не такая, она не может сегодня спать со мной, а завтра довериться другому. Нет. Нет. И нет! Она не Кристина. Она не будет прыгать по койкам. Ведь так?.. Черт! Доведя себя чуть ли не до белого каления, я схватил телефон с папкой и покинул кабинет. Можно придумать сотни вариантов предательства, обвинить в чем угодно, но пока не взгляну в глаза, не увижу в них все ту же легкую грусть, которая присуща лишь ей, не буду делать никаких выводов. Тем более, что ей должно быть сейчас очень грустно из-за Степаныча, школы и времени, отданного карате. В коридоре меня подловил Костя. Он пожал мне руку и кивком указал на лестничную площадку, куда мы и направились. — Только недолго. Я спешу, — сказал ему, не представляя, зачем ему понадобилось со мной шептаться. — Жень, у тебя все хорошо? — А должно быть плохо? — спросил с осторожностью. — Короче, они следят за тобой, — прошептал он, оглядываясь по сторонам. — Кто? — Этим утром начальство зачем-то вызвало к себе Хрустева. Я думал, по делу, но потом кое-что узнал. Ну ты же знаешь, как мы с “главным информационным центром” нюхаемся? — Я кивнул, старательно скрыв смех. Если секретарша Никифоровича услышит это, кое-кому открутят нюхалку. — Короче, старший приказал следить за тобой. Скажи, во что ты вляпался? — Вообще-то вопросы должен задавать я. Почему вместо того, чтобы рыть под меня и зарабатывать погоны, ты стоишь здесь и сливаешь важную информацию? Он замер и уставился в окно, потом перевел взгляд на меня. — Так у тебя рожа своя, что ли. Я как Хрустева вижу, меня воротит, честное слово. Да и начальство совсем не внушает доверия. Будь на тебе вина какая, ты тоже вел бы себя иначе. Я может и выгляжу дураком, но со зрением все в порядке.