Из-за дверей кабинета слышались оскорбления Александра и спокойный голос девушки. Когда Степан открыл дверь, решив все-таки прервать мужские грубости, он заметил руку, поднятую для удара. Если бы задержка произошла хотя бы на минуту, на ее лице сверкал бы красный след. Выпроводив нахала, мужчина взглянул на девушку. Виолетта выглядела устало-равнодушной и неприступной. В коридоре взглянула сквозь него. Наверное, обиделась. Вначале пригрел, одарил покупками, а потом выставил даже не в личном разговоре, а по телефону. Степан скучал по вечерним задушевным беседам. Сегодня впервые мужчина не закрыл тяжелые шторы. Последнее время темнота черным одеялом окутывала его, сжимая в своих объятиях с такой силой, что не хватало воздуха. Степан скидывал одеяло и открывал занавески, оставляя только тюль, сквозь которую просачивался лунный свет или огни большого города. Провожал закат и встречал рассвет он с мыслями о ней. Теперь осталось дождаться рассвета и идти на работу. Виолетта с пристрастием осматривала свой гардероб. Отыскав серое платье в тонкую полоску и белый ремень, она примерила. Степан должен обратить на нее внимание. Вдруг им удастся начать все сначала, с правды друг о друге. Неделя напряженных взглядов и вежливого общения чуть не свела ее с ума. Пора действовать! Она заглянула к нему в кабинет в конце рабочего дня. Весь день искала предлоги, но все казались какими-то глупыми. Решив просто вернуть ключи, она поправила прическу, платье и медленно двинулась по коридору. Секретаря, к счастью, не было. Виолетта тихонько постучалась и вошла. Степан оторвался от экрана компьютера и предложил сесть. − Я принесла тебе ключи, − с порога заявила она. Мужчина протянул руку, чтобы их забрать. Однако девушка положила принесенную вещь на край стола. Степан накрыл своей ладонью ее руку, сжимающую холодный металл. По телу обоих прошла теплая волна. − Завтра отмечаем юбилей шефа. Придешь? − шепотом спросил он, сокращая расстояние между ними. − Приду, − ответила она, выскальзывая из кольца его рук. Чувства, захлестнувшие ее существо, пугали. Виолетта была уверена, что отношения со Степаном строятся на взаимопонимании, уважении, но не на страсти. А сейчас было трудно дышать от переполнявшего желания прикоснуться к нему, ощутить вкус его губ. Ладно, когда чужая душа потемки, но своя… − Я уверен, что ты там будешь самой красивой! — прозвучало ей вслед. Виолетта остановилась в дверном проеме и обернулась. − Для тебя? − пошутила она. − Для меня в первую очередь. Девушка лукаво улыбнулась. Степан послал ей воздушный поцелуй. Румянец на щеках и нервные движения выдавали ее. Карие глаза блестели от переполнявших чувств. Если раньше он сомневался в желании со стороны девушки, относя то, что происходило, больше к проявлениям благодарности, то теперь нет. Вечер предвещал много интересного, поэтому Виолетта отнеслась к подготовке со всей серьезностью. Во-первых, выбор платья. Во-вторых, маникюр. Ну и в-третьих, визит к своему мастеру-парикмахеру, который вновь повздыхал над ее волосами. − Моделью надо быть… Инженер!? Ужас какой! Не говори мне этого слова! − причитал он. − Красавица моя! − громогласно провозгласил мастер по окончании работы. Часть волос были переплетены в замысловатую прическу, часть спускалась завитыми локонами по спине. − Хорошо хоть в платье пришла. А то бы такую красоту испортила, − он суетился вокруг нее, поправляя то волосы, то одежду и выслушивая похвалу сослуживцев. Наряд сегодня был выбран умопомрачительный. Изумрудного цвета платье держалось на тонкой бретельке, обтягивающей шею. Облегающий низ доходил до середины бедра. Открытая спина обрамлялась только завитыми локонами. Виолетта решила отказаться от украшений на сегодня. Платье и прическа настолько дополняли друг друга, что любой аксессуар был здесь лишним. На вечер она приехала одна, отказавшись от сопровождения Степана. Войдя в стеклянные двери ресторана, девушка изумилась богатому оформлению и гардеробной, и самого зала. Служащие легко сновали по помещениям, одетые в одинаковую форму золотисто-бордовых оттенков. От количества золота в ресторане кружилась голова. Им были украшены замысловатые орнаменты. Скатерти и салфетки подобраны в тон. Потолок переливалась разными оттенками золотого. Виолетта почувствовала себя как в музее, а не на вечеринке. Генерального найти не составило труда. Он стоял в окружении самой многочисленной группы и принимал поздравления и восторги. Виолетта оглянулась в поисках Степана. Он стоял, облокотившись на барную стойку вдали от всех, и смотрел прямо на нее. Девушка даже несколько смутилась. Взгляд коснулся зеркала напротив нее. В нем отражалась красавица в изумрудном платье с легким румянцем на щеках. Глаза блестели. Губы чуть тронула улыбка. Прическа была великолепной. Ей никогда не выучиться такому искусству. Она даже челку и ту умудрялась выстричь криво. Вновь повернув голову в сторону Степана, она лукаво взглянула на него сквозь опущенные ресницы, и помахала рукой в знак приветствия. А затем прямиком отправилась отдавать дань юбиляру. Всех гостей пригласили за столики. Она оказалась по соседству с секретарем, ее мужем и пожилым инженером, пришедшим, как и она, в одиночестве. Мужчина без конца балагурил, рассказывая юмористические истории из жизни. Остальная троица безостановочно хохотала, не успевая есть и пить. Виолетта чувствовала мужской взгляд на себе, но подходить к Степану не торопилась. Вначале они должны поговорить, а затем переходить, как говорится, к более близким отношениям. Рядом с Виолеттой остановилась невысокая худощавого телосложения женщина. Темные волосы были аккуратно уложены и обильно политы лаком. На лице отражалось сильное волнение. − Вы кого-то ищите? − спросила Виолетта. − Да, мужа. Я здесь никого не знаю, а он куда-то отошел и не предупредил, − доверчиво призналась она. − Меня Виолетта зовут, а вас? − приветливо улыбнулась девушка. − Ольга. Теперь можно считать, что, кроме мужа, я знаю еще одного человека, − уже не так обреченно заметила женщина. Виолетта с интересом слушала ее восторг от юбиляра, от выбранного ресторана. Ольга говорила очень эмоционально. Виолетта поймала себя на том, что не вникает в слова, а воспринимает только интонационные оттенки и жестикуляцию собеседницы. Вот ее лицо прояснилось, а взгляд наполнился обожанием. Девушка проследила в направлении объекта. Легкое удивление все-таки охватило ее. Мужем Ольги оказался Александр, который поспешил увести супругу подальше от опасной приятельницы. Виолетта посмотрела им вслед. Его жена представлялась некрасивой истеричной особой, а сейчас рядом с ним находилась довольно симпатичная, приятная в общении женщина. Как долго она была слепа и верила его словам. Пришла пора прозреть и увидеть, что в жизни есть и другие люди. Виолетта накинула пальто и вышла на улицу. Морозец тут же защипал щеки и нос. Девушка подула на руки, стараясь их согреть. Карманов в верхней одежде не предусматривалось, а перчатки забыла дома. Она прислушалась к себе: ни боли, ни обиды нет, только радость от обретения новой себя. Сзади раздался голос Степана: − Расстроилась? − напряженно поинтересовался он. − Совсем нет, − спокойно ответила она. − Я даже рада, что встретилась с ней. − Расскажи о дочери, − попросил мужчина, беря ее за руки и заглядывая в глаза. − Что именно? − голос сорвался. Сердце часто забилось. Дыхание перехватило. − Сколько ей было, когда она умерла? − Выкидыш на позднем сроке. − Он тебя ударил? − Что ты! Он просто ушел, скрылся, оставив меня на улице, без денег и даже без одежды, − сдавленно сказала Виолетта. − Он не хотел ребенка? − с возмущением спросил Степан. − Он не хотел девочку, − зло поправила девушка. − А какая разница? − непонимающе уточнил мужчина. − У настоящего мужчины должен быть сын, — объяснила она. − Глупость какая! − Степан потянул ее за руку в сторону ресторана. − Я сейчас куртку заберу, и поедем домой. Сидя в машине, Виолетта с удовлетворением заметила, что теперь все на своих местах и никто никому ничего не должен. Как здорово быть просто парой, а не треугольником или и того хуже четырехугольником. − А подарок в честь примирения будет? − неожиданно спросила она. − Что ты хочешь: золото или одежду? − хмуро спросил он. − Отвези меня на этих выходных к маме, − с грустью прошептала Виолетта, глядя в пассажирское окно. Степан остановил автомобиль около обочины и включил аварийку. − Куда? − громче, чем хотел, сказал он. − В одну маленькую деревеньку в Ярославской области. − Ты на машине хочешь ехать? − Да, − твердо проговорила девушка. Ей не хотелось лишних воспоминаний, связанных с поездом. Под стук колес она возвращалась домой, под стук колес ехала к маме. Сейчас у нее не было никого и ничего в родной деревне. Отец и братья отвергли ее и прибрали дом в свои руки. Все, что осталось, — это могилка мамы. Люди приходят в этот мир и уходят. Кого-то ждет легкая и быстрая смерть, а кто-то проводит последние дни, месяцы, годы в тяжелых мучениях. А порой, как ее мама, полжизни приносят в жертву неизвестно кому: детям, мужу, окружающим людям. Мы так редко задаемся вопросом: а нужно ли им это, что наши страдания оказываются шагом в никуда. Вроде, и не надо нашим близким всего того, что пытаемся сделать для них из последних сил, а мы продолжаем и ждем великой благодарности, которой никогда не будет. Мы чувствуем себя незаменимыми и такими нужными. Как без нас? Пропадут все… А на самом деле единственными мы являемся только здесь и сейчас, да может еще для наших детей и родителей. Для них мы неповторимые. Сыночек или дочка любят своих родителей. Они для них единственные. Конечно, могут быть отчим и мачеха, но это уже другое… Порой вторые родители оказываются более заботливыми и любящими, но все-таки остаются вторыми… Жизнь и смерть… Начало и конец… Люди растут, стареют и уходят… Естественный ход жизни. Страшно, когда мать и отец теряют ребенка, настолько это нелепо и нелогично, но со временем и они находят в себе силы и продолжают жить. Появляются новые проблемы, которые надо решать. Новые цели, желания и тяжелые воспоминания…. Само течение жизни уносит нас от чужих болезней и смерти. Вначале мы переживаем, обсуждаем, пытаемся бороться и бежать что-то делать, а потом смиряемся, успокаиваемся и постепенно шаг за шагом отстраняемся, конечно, если это не самый близкий нам человек. Ее мама ушла и теперь кто-то другой является хранителем домашнего очага, кто-то другой следит за мужчинами. Помнят ли они о ней? Виолетта переживала, что столько всего не успела сказать и сделать для мамы. Пусть отношения у них были не самыми близкими, но всегда была и будет самой родной и любимой. Степан раздобыл подробные карты автодорог России. Прокладывая маршрут, он как-то странно улыбнулся, услышав название деревни. Виолетта даже немного обиделась. Отговорить от покупки подарка ее маме удалось только после того, как она сообщила, что лучше помочь финансово. Степан все-таки настоял на покупке букета недалеко от места прибытия, чтобы цветы не успели завянуть. Девушка кивнула и поспешила отвернуться, спрятав непрошеные слезы. Ей страшно было признаться, что они едут всего лишь на кладбище. А вдруг он сочтет ее ненормальной? Она сообщит ему, но только тогда, когда прибудут на место. А там может делать, что хочет! Как бы она не хорохорилась сейчас, но без Степана жизнь утратит частичку тепла и любви. В последнее время он стал для нее таким родным. Каждое утро начиналось приятным пробуждением в его объятиях. Его присутствие не тяготило, а наоборот освещало все вокруг солнечным светом. Дорога была открыта для них до самой границы Ярославской области. Они легко пересекли Москву, не застряв ни в одной пробке. Степан переключал радиостанции, стараясь найти что-то легкое и мелодичное. После остановки на автозаправке с машиной стало твориться что-то непонятное, также как и с Виолеттой. Их то заносило на скользкой дороге, то оказывались застрявшими в сугробе. Девушка нервничала все больше. Она отключила магнитолу, ссылаясь на усталость, постоянно ворочалась на сиденье, поправляя ремень безопасности. Разговор не клеился. Виолетта отвечала невпопад или прерывала, начиная говорить на совершенно другую тему. Добравшись до места, Степан выдохнул. Сейчас отдохнут, выспятся и завтра обратно в путь. − Куда теперь? − устало спросил он. − На кладбище, − ответила пассажирка, исподлобья наблюдая за его лицом. Степан, долго не отрываясь, смотрел на нее, проверяя, шутит или правду говорит. В серьезности ее слов сомневаться не приходилось. − К кому? − в голосе еще теплилась надежда на теплый ночлег и полноценный ужин. − К маме, − раздался еле слышный ответ. − Понятно. Куда ехать? − поинтересовался мужчина. − Сейчас покажу, — растерянно сказала Виолетта. А где крики, возмущение, обвинения? − Почему ты мне не сказала о маме в городе? − наконец вымолвил Степан. − Боялась, что ты откажешься или сочтешь ненормальной, − глухо произнесла Виолетта, отвернувшись к окну.