* * * Когда Таня с Яной улеглись спать, Хромов остался на кухне, заварил чай и сел курить за столом. Часы показывали половину первого. Уже полчаса как тридцать первое декабря. Сегодня Новый год. Утром они сядут в машину и поедут в Волочаевку, в маленькую деревню Выборгского района. Там они растопят печку в своём деревянном доме на отшибе, у самого леса, будут весь день готовить еду, а потом встретят праздник вместе. На природе. Без суеты. Без фейерверков. С костром во дворе. С шампанским и поздравлением Путина на экране старенького дачного телевизора. Как в прошлом году. И позапрошлом. Будет хорошо. Хромов вздохнул. Выпитая бутылка пива ощутимо дала в голову после тяжёлого дня. Ему нестерпимо захотелось выпить чего-нибудь покрепче. И ещё. А потом ещё и ещё. Но нельзя. Совсем нельзя. Да и нет здесь ничего покрепче – Таня прекрасно знала о проблеме Хромова, и в доме бывало только пиво. Разве что завтра будет водка. Но тоже – немного, совсем символически. Какой же Новый год без ледяной водки в запотевшем стакане. Своих демонов надо держать в узде, сказал себе Хромов. Держать крепкой рукой. И не выпускать. Даже чуть-чуть. В сентябре из-за разгульных пьянок он чуть не потерял работу и семью. Печальные последствия в виде дыры в семейном бюджете ощущались до сих пор. Нет, никакого «покрепче» нельзя. Особенно в одиночестве, как он раньше любил. Разгул, кутёж, бары, кабаки, непонятные знакомства, измены с клубными девками, падкими до взрослых умных дяденек, случайные драки… Стакан за стаканом, бутылка за бутылкой, бар за баром. Нет. Нельзя. Сказал себе в октябре – начать новую жизнь, значит, нельзя срываться. Пока что получалось. Пусть получается и дальше. Он сделал глоток горячего чая, достал телефон и уткнулся в экран. «В детстве, гуляя по цветущим садам Города Первого Солнца и вдыхая аромат разноцветных газовых фонтанов, я часто думала о том, есть ли в этом мире кто-то, кроме нас. Ведь наверняка на других планетах, в других звёздных мирах и галактиках тоже кто-нибудь живёт. Ведь не может быть такого, чтобы мы были совсем одни! Сейчас, когда наш мир лежит в руинах, пожираемый отвратительными белыми червями, я думаю об этом всё чаще. Вокруг ночь и пустыня, в нашем лагере горит костёр, а я сижу на камне и думаю. Есть ли кто-нибудь, кроме нас? А как они выглядят? Как ходят? Как разговаривают? Какого цвета у них кожа? Какие у них глаза? Сколько у них рук и ног? Может, они умеют летать по воздуху? Может, они дышат под водой, как рыбы? Верят ли они в богов? Есть ли у них такие же красивые города, как у нас? А вдруг они научились вылетать за пределы своей планеты? Вдруг они построили огромные дирижабли для полётов в космосе? Тогда, наверное, когда-нибудь они прилетят и к нам. Но что будет в нашем мире? Как он будет выглядеть после нас? Я не знаю. Этот мир захватят пустынники, но не будут же они царствовать вечно? Что будет после них? Может, наша цивилизация сумеет возродиться? А может быть, вообще будет что-то совсем другое, непостижимое нашему уму, огромное, вечное и страшное? Скоро рассвет: из-за гор выглянула белая точка Второго Солнца, а край чёрного неба на горизонте окрасился бледно-зелёным. Все остальные спят. Скоро я разбужу их, мы сядем на механических пауков и отправимся дальше. Мы идём к Городу Белой Башни. Мы хотим добраться до моря». Это была последняя запись, которую Поплавский успел оставить в своём дневнике. Хромов выключил экран и закурил ещё одну сигарету. К чёрту, к чёрту. Пора выкинуть всё это из головы. Хватит. На хер всё это. На хер Поплавского и его бредни. На хер инопланетян. На хер всех этих психов с рыбами. Надо отдыхать. Уже сегодня Новый год. Волочаевка, дом в деревне, снег, Таня, Яна, шампанское, Путин. Докурив, Хромов выключил свет на кухне и пошёл спать. * * * Море по-прежнему было чёрным, песок – ослепительно белым, а небо – серым, без солнца, луны и звёзд. Молчаливые волны бесшумно набегали на ровный песок и отступали, потом снова набегали и отступали. Не было звуков и запахов, только три цвета – чёрный, белый и серый, и только море, песок и небо. Трое в серых капюшонах и с зеркальными масками сидели на блестящем диване, обитом чёрной кожей. Они молчали. Волны катились к их ногам. Вдруг на водной глади появилось светлое пятно. Оно стало приближаться к берегу. Трое в зеркальных масках подняли головы. Пятно приближалось, оно напоминало человеческую фигуру. Волны выбросили на берег человека. Он лежал у их ног в позе эмбриона, лысый и абсолютно голый, и на его бледную кожу налипал мокрый песок. Он дрожал. Первый в зеркальной маске наклонился к человеку и прикоснулся пальцем в перчатке к его затылку. Человек перевернулся на спину, истошно закричал и забился в истерике, судорожно шлёпая ладонями по песку. Второй в зеркальной маске наклонился к человеку и прикоснулся пальцем к его лбу. Человек крепко сжал зубы, выгнул спину, сжал кулаки и затрясся в мелких судорогах, хрипя и мыча. Из губ его пошла пена. Третий наклонился к человеку и прикоснулся пальцем к его груди. Человек мгновенно загорелся искристым пламенем и испарился в клубах белого дыма, оставив только мокрый след на песке. – Это не четвёртый, – сказал тот, что прикоснулся к его груди. – Да. Это не четвёртый, – сказал тот, что прикоснулся к его лбу. – Не четвёртый, – сказал тот, что прикоснулся к его затылку. Они замолчали. Мокрое пятно на песке стало высыхать и вскоре совсем исчезло. Море по-прежнему ровно и бесшумно набегало волнами на берег. – Почему четвёртый не приходит? – спросил один из них. – Не знаю, – сказал другой. – Может быть, он спит, – ответил третий. Они помолчали несколько минут, глядя на волны перед собой. – Тогда его надо разбудить, – сказал первый. Глава шестая I Планета Проксима Центавра b 20 декабря 2154 года 13:00 по МСК