Я нахмурилась. Его ледяной тон сбивал с толку. Уж не подумал ли он, что я его предала? – Ну да, – нетерпеливо ответила я, и гонец бросил на меня неожиданно сердитый для эонийца взгляд. – Кира, котик, – протянул Макель. – Мой самый смелый, мой самый одаренный… мой лучший карманник. – Карманник, не друг. Я не до конца понимала, к чему он ведет, поэтому слушала молча. А еще меня пугал недобрый блеск в его глазах. – И моя лучшая лгунья. – Он усмехнулся. – Я прекрасно тебя обучил. И тут я заметила, что револьвер наставлен на меня. – Ты о чем? – спросила я. – Ты же меня знаешь, я бы никогда… – Умолкни! – рявкнул он. – Я прекрасно знаю, чего от тебя ожидать. Отдай футляр с чипами. Живо! – Да что с тобой такое? Мне-то ты можешь доверять. – Неужели? – съязвил он. – Я уже один раз доверил тебе свою жизнь. – На этих словах он машинально потер шею. – Сто лет уже прошло! И это был несчастный случай! Какое отношение то давнее происшествие имеет к чипам? И что на них такого важного? – Несчастный случай? – поджал губы Макель. – Как тот, что произошел с твоим отцом? Похоже, несчастные случаи тебя просто преследуют. Я поморщилась, как будто мне залепили пощечину. Да, Макель отстранился от меня, но таких жестокостей я от него никогда раньше не слышала. Мой друг так себя бы не повел. Это было низко. После папиного несчастного случая Макель старался утешить меня, дал крышу над головой, потому что вернуться к матери я не могла. Почему же он теперь на меня ополчился? – Отдай чипы, пока мой палец не соскользнул, – хитро улыбнулся Макель. – Очередной несчастный случай. Неужели он и меня бросит в канализацию? Кто же все-таки «увлекся»: подручные или сам Макель? – Макель, пожалуйста. – Я примирительно подняла руки, позвякивая воровским браслетом. – Не надо! Он указал дулом на гонца, а затем снова на меня. – Двигайся. Встань рядом с ней. Макель вечно стремился доказать, что он сильнее, чем кажется. Неужели ради этого он готов меня пристрелить? – Шевелись! – приказал он. Макель не случайно выбрал гонца. Он с самого начала знал, что хранится на чипах. Может, он надеялся с их помощью спасти Аукционный Дом – единственное, что осталось у него от отца? А вдруг на них воспоминания Макеля-старшего? Вряд ли. Но очевидно одно: Макелю они дороже, чем наша дружба. Придется использовать это против него. Я распахнула ближайшее окно и выставила руку на ледяной воздух. – Еще шаг, и чипы полетят в море. Тогда тебе придется за ними нырять. Я тоже могу напомнить ему тот знаменательный день, когда он чуть не утонул. – Ты их не выкинешь. Макель замер на месте и слегка опустил револьвер. – Ты же вроде прекрасно знаешь, чего от меня ожидать. Я покосилась на гонца. По его лицу пробежала тень страха. Придется самой проявить мужество. – Тихо, тихо… – сказал Макель. На лбу у него выступил пот. – Давай без глупостей. Морская вода разъест чипы. Если я брошу футляр в воду, дело его отца тоже пойдет ко дну. Макель этого не допустит. – Отпусти нас, – сказала я, – и получишь чипы, да еще и дестабилизатор в придачу, по старой дружбе. – Я оскалилась. – Завтра вечером они уйдут с молотка, клиенты будут довольны, и никто не узнает о том, что здесь произошло. Он ведь поэтому хотел от нас избавиться, правильно? Чтобы мы не подмочили его репутацию? Хорошо, пусть получит свои чипы и успокоится. – Отдай чипы, или я пущу тебе две пули в живот, – злобно ухмыльнулся Макель. Он не станет в меня стрелять. Во всяком случае, старый Макель не стал бы. Но он слишком долго притворялся жестоким и беспощадным, слишком долго пытался темными делишками привлечь внимание отца, завоевать его любовь. А связавшись с этими своими подручными, стал все чаще переступать пределы дозволенного. Я все еще сжимала металлический футляр в руке. Холодный, успокаивающий. Мой единственный козырь. О чипах Макель беспокоился куда больше, чем обо мне, поэтому оставалось только одно. Я нажала кнопку на футляре, и он с шипением открылся. Макель с гонцом замерли. – Осторожно, котик, – тихо сказал Макель, метая взгляды то на футляр, то на море за окном. – Давай-ка отойдем от окошка… Не дожидаясь, пока он на меня набросится, я сгребла в кулак четыре полупрозрачных шарика и засунула в рот. Чипы рассасывались у меня на языке, посылая сигналы в мозг и подчиняя себе органы чувств. Я перенеслась во времени и пространстве. Кабинет Макеля исчез. Я находилась во дворце. И я была вся в крови. Часть вторая Глава шестая Киралия Перед глазами мелькали картинки, как на экранах в Городе Согласия. Только не цветные, а багровые. Нет. Ошиблась. Картинки были цветные, просто сочились кровью. Я будто смотрела на них сквозь красную вуаль. Но вот поток изображений замедлился. Расплывчатые предметы обрели очертания. Полоска гладкой бледной кожи. Тонкий серебряный клинок. Всего один взмах. На приоткрытых губах застыл крик. Глубокий порез. Из него хлещет кровь. А дальше. Жидкое золото окрашивается багрянцем. Неподвижно, потом оживает. Плещется, кружится, разливается по плитам. Облако черных волос погружается под воду. Золотая корона идет ко дну. Последний выдох. Безвольное тело всплывает на поверхность. И тут. Вспышка. Свет. Жар. Пузырится и лопается кожа. К стеклу прижимается ладонь. Открывается рот. Умоляет. Коричневая кожа припорошена пеплом, точно заснеженная могила. И наконец. Тело в конвульсиях. Дрожит. Обливается потом. Темные пряди разметались по подушке. Изрыгается рвота. Снова и снова. Лицо желтеет. Раскрываются побелевшие губы. Предсмертный стон. Я хотела сбежать, но не могла. Они были повсюду. Картинки. Короны. Лица. Такие знакомые. Столько раз смотревшие на меня с экранов Города Согласия. Это были они. Все четыре королевы – все мертвы. Все погибли у меня на глазах. У меня в голове. Но как же сбежать от собственного сознания? Уходи, уходи, уходи! – Что ты наделала? – спросил чей-то голос. Перед глазами всплыло искаженное от боли лицо отца. Слишком много страданий. Слишком много крови. Только не снова. Только не снова. Я вытерла руки о платье, но они по-прежнему были в крови. – Киралия! Шумно втянув воздух, я вынырнула из этого жуткого кошмара в кабинет Макеля. Перед глазами то и дело вставали кошмарные картины, и я помотала головой, чтобы их разогнать. Теперь, когда чипы рассосались и смылись слюной, я наконец пришла в чувство. Но осадок остался. – Кира! – Макель сделал шаг мне навстречу. Револьвер болтался в его опущенной руке. – Что ты видела? – нетерпеливо спросил он. Я и забыла, что он все еще здесь. Забыла обо всем на свете, кроме тех кровавых сцен, тех лиц, отмеченных печатью смерти. Что это было?