– Вряд ли я успею до утра соскучиться, – ответила я. – О’кей. Спрошу иначе: злишься, что он оставил тебя со мной? – Ага. Я бы предпочла большую компанию. – Скорее всего, он на что-то рассчитывает. А вот тебе это не нравится. Угадал? – Не знаю, что ты имеешь в виду. Да мне и неинтересно. – Тогда займемся ужином. Если уж он был так мил, что позаботился о продуктах. – Я не голодна. – А у меня кишки от голода сводит. Клим направился к холодильнику, я поднялась и сказала: – Так и быть, ужин за мной. А ты не проворонь Зориных. Я мысленно порадовалась, что теперь есть чем заняться. Находиться в комнате в компании Клима было мучительно. И он, конечно, прав: я злилась на Бергмана за то, что он подверг меня этому ненужному испытанию. Чего он добивается, черт возьми? Оставшись вдвоем, мы сможем поговорить по душам? Напряжение между нами само собой сойдет на нет, и мы вдруг станем друзьями? Или хотя бы научимся ладить? Глупость. Судя по всему, у Клима на этот счет свои догадки. Бергман оставил меня за ним шпионить. А если действительно так? Бергман не доверяет Климу, а Клим не доверяет Бергману. Мне он тоже не доверяет. И любит повторять, что я предавала его не раз, и в той жизни, и даже в этой. Прошлые жизни пусть засунет себе в одно место, а насчет этой… формально он прав. Оттого на душе еще противней. Клим за моей спиной поднялся и пошел к двери. – Куда ты? – спросила я. – Наметилось движение? – Нет, воздухом подышу. Он надел куртку и вышел. В окно я видела, как он устроился на веранде. Запахнув куртку, сел в кресло, положил на столик перед собой мобильный. А я вдруг разревелась, захотелось подойти к нему и встать рядом. Положить руку на плечо или обнять. – Хватит, – сказала я громко, сама толком не зная, что имею в виду, и вернулась к плите. С ужином я провозилась долго, может, просто оттягивала момент, когда мы вновь окажемся друг напротив друга. Все это время Клим пробыл на веранде. Накрыв стол, я позвала его. Максимильян вместе с продуктами привез бутылку вина. Меня это едва ли не взбесило. Будь он рядом, непременно бы возникло искушение приложиться ею к его голове. – Чертов сводник, – бормотала я, хотя, вполне возможно, никаких планов Максимильян не строил. Для него вино к ужину – само собой разумелось. Бутылку я оставила на кухонном столе. Клим ее, конечно, заметил. – Как это мило с его стороны. Открыть? – Как хочешь. – Не пропадать же добру, – сказал он и стал искать штопор. Прихватив две рюмки, подошел к столу, окинул его взглядом. – Для романтического ужина не хватает свечей. – Ну, извини… Он разлил вино, глядя на меня исподлобья. – Его ты уже простила? – Вовсе нет. – Да? Значит, мне показалось. Твое здоровье, – поднял он бокал. – К Джокеру ты куда милостивее, – сделав глоток, заметил он. – Тебе показалось. – Жалеешь, что легла со мной? – Иди к черту. – Он засмеялся, и это окончательно вывело меня из терпения. – В конце концов ты мой враг. По твоим же собственным словам. Разве нет? – язвительно поинтересовалась я. – После этого трудно ждать от меня дружеских чувств. – Я еще кое-что сказал… – Теперь мы смотрели в глаза друг другу, всего несколько секунд. Я поспешно отвела взгляд. «Надо все это прекращать», – испуганно подумала я и сказала: – Ты прав. Мы все виноваты. Давай попробуем видеть друг в друге… союзников, – с трудом нашла я более-менее подходящее слово. У Клима оно вызвало очередную усмешку. Я стала есть, и он тоже, напряжение понемногу оставляло меня. Когда с едой мы покончили и допивали вино, я сказала, чтобы прервать затянувшееся молчание: – Похоронная контора – довольно оригинальный выбор. С чего вдруг? У Клима действительно был легальный бизнес в этом городе. Очень странное место, как оказалось. Он вновь усмехнулся. – Нормальное прикрытие. Ничем не хуже букинистического магазина. – Прикрытие? А чем ты занимался в действительности? – Тем же, чем и всегда. – Не хочешь отвечать? У твоего сотрудника на этот счет были занятные мысли. Я думаю, он считает тебя кем-то вроде киллера. По крайней мере, уверен, со смертью ты на короткой ноге. – Чем меньше люди знают, тем больше фантазируют. – То есть он далек от истины. Во взгляде Клима мелькнуло недовольство. – Я уже говорил тебе, единственное, что я умею делать хорошо, это убивать. В открытом бою, но если нужно, то и в любом другом. Где и когда бы я ни родился, все непременно заканчивается этим. – Я привыкла к той чепухе, которой нас потчует Бергман. Но когда ее повторяешь ты… ты мог бы просто рассказать, чем занимался последние несколько лет. – Искал тебя, разумеется, – усмехнулся он. – В этом смысле тоже ничего не меняется. – Искал? Каким образом? – Карты притягивают друг друга. – О господи, – закатила я глаза. – Ты ни черта не помнишь, потому что твоя карта у Джокера. А моя – со мной. Я нашел его довольно легко. А он позаботился о том, чтобы найти остальных. – Почему бы тебе не жить спокойно где-то вдали? – вздохнула я. – Думаешь, я не пытался? В этот раз, кстати, тоже. Мы следуем своей судьбе. И не в нашей власти изменить ее. – Чушь. – Хочешь, попробуем, – пожал он плечами. – Максимильян утверждает, никто из нас не знает, кто есть кто. Откуда у тебя уверенность… – Все это чушь, – перебил Клим. – Я прекрасно знаю, кто я. И Бергман, уверен, тоже. Вот только вряд ли скажет. С двумя другими пока не ясно. Может, наш враг действительно исчез с лица земли, а может, это симпатяга Поэт. – Но ты-то считаешь, это все-таки Бергман? – А ты как считаешь? – хохотнул он. – Логан, если он по логике вещей именно Логан, был великим воином: решительным, бесстрашным и свихнувшимся на тебе. В остальном он мало отличался от обычных людей. То же можно сказать о твоем дружке Бубновом Валете. Допустим, что, болтаясь по жизням, Джокер много чего успел набраться. Но верится слабо. Никто из нас своей судьбы не избежал. Воин довоевался до психушки, я как был наемником, так им и остался, Валет вечно торчал в хранилище книг, сейчас сидит за компьютером. – А что ты скажешь обо мне? – нахмурилась я. – Девочек из императорской семьи воспитывали весталки. Они же прорицательницы в храмах. Тебя в детстве учили считывать эмоции и вызывать души умерших. Наверняка были специальные техники. Да, ты еще могла вызвать дождь. – Я весело фыркнула и отвернулась. – Почему бы не попробовать, кстати? – Еще один больной на мою голову. – Ты сопротивляешься. Это понятно. Я ведь сказал, что тоже пытался. Решил сделать все наоборот. Не убивать, а лечить. И стал врачом. Отгадай, где оказался? – В прифронтовом госпитале?