Хродегер разбирался с проблемой, но, похоже, его сил для этого недостаточно. Нужно принимать решение, потому что гунны воевать умеют и не упустят возможности попортить Эйриху кровь. — Тысяче Совилы — на подмогу Хродегеру, — принял решение Эйрих. Плохо, когда надо тратить резервы на выправление ключевых этапов плана, но такое случается. Хорошо, что у Эйриха вообще есть такая возможность. В целом, он был расстроен тем, что у него недостаточно времени, чтобы подготовить настоящее войско, способное сокрушать многократно превосходящие силы. Два легиона по образу остготского — он легко захватит Италию. Ещё два легиона — можно будет с уверенностью заглядываться на Галлию, Иберию, а затем и на Африку… Да, у Эйриха грандиозные планы, включающие в себя захват всех ранее подконтрольных западным римлянам территорий, что означает установление на них власти Сената. А территории под единой властью — это государство. И, после успеха такой масштабной затеи, Эйриху нужно будет только время. Пять-десять лет мира — его в этом мире не остановит никто. Битва выходит на свой финальный отрезок. Правый фланг гуннов постепенно рассыпается, паникующие воины бегут прямо в дым, надеясь спастись там от стрел аланов и мечей готов, а скутаты жмут, как и обычные воины готов… Резерв Руы разбит аланами, что заставило Эйриха серьёзно пересмотреть свои снисходительно-презрительные взгляды в их отношении. Похоже, что он получил в своё распоряжение отличных всадников, которые, при должном оснащении, станут даже лучше готских эквитов. Эйрих пообещал себе, что обязательно побеседует с новоиспечённым сенатором Иром по этому вопросу. Наконец, всем вражеским воинам, участвующим в сражении, стало ясно, что Ника к ним сегодня очень неблагосклонна и всё, что их ждёт — это погибель от вражеских мечей. И они побежали. Бежать начал правый фланг, чем повлёк за собой остальных. Пусть не было приказа, но самое демотивирующее зрелище на поле брани — вид спин панически бегущих соратников. Дым постепенно рассеивается, Эйрих мысленно празднует победу, а затем приоткрывает рот в изумлении. — Сучий потрох… — озлобленно процедил он, увидев на месте командной ставки рейкса гуннов пустоту. Глава двадцать седьмая. Королевский поединок /30 октября 409 года нашей эры, Гуннская держава, походный лагерь готов/ Битва закончилась. Противник разгромлен и, большей частью, бежал, хотя удалось окружить и взять в плен большое количество воинов неизвестных племён, подпятных гуннам. Потери ещё не подсчитаны, это будут делать специальные люди, уже завтра. Враг потерял много, готы потеряли тоже приличное количество воинов, но потери несоизмеримы. Очень приятным обстоятельством было то, что гунны оставили свой обоз, который не был особо богатым, но, всё равно, кое-что собой представлял. Как минимум, готы уходят не с пустыми руками. — Значит, правду о тебе говорят, — произнёс «остготский рейкс» Сигер. Ростом он где-то на полголовы выше Эйриха, волосы его каштанового цвета, а на вид ему где-то тридцать с лишним лет. Серые глаза выражают блеск разума, но многочисленные шрамы на руках и на лице свидетельствуют об обратном. Коли ты позволяешь так часто резать и царапать себя в бою, то надо задуматься о том, правильную ли ты стезю выбрал — может, это просто не твоё? Впрочем, множество шрамов в среде воинов почётно, ибо зримое доказательство доблести их носителя. Ещё это означает, что носитель этих шрамов имеет богатый боевой опыт. — И что же обо мне говорят? — с усмешкой поинтересовался Эйрих. Разговор у них состоялся публичный, у главного костра в ночном лагере. И этот разговор обещал стать ключевым, решающим абсолютно всё во взаимоотношениях между свободными готами и покорёнными. — Что ты колдун, способный призывать непроглядный дым, ослабляющий вражеских воинов, — произнёс Сигер. — Враньё это всё, — ответил на это Эйрих. — Все мои люди знают, как именно создаётся дым. Но давай не будем тратить время напрасно и решим, как будем жить дальше. — А я уже всё решил давно, — усмехнулся Сигер. — Я вижу по вашим лицам, что вы хотите объединения племени, но этого не будет, покуда я жив. Ваше сборище стариков неспособно правильно направить наш народ, потому что в их головах уже давно старческая тьма. Только истинный рейкс способен повести людей к могуществу и процветанию! — Значит ли это, что ты не истинный рейкс? — поинтересовался Эйрих. — Ты смеешь дерзить мне, мальчишка? — остро отреагировал Сигер. — Я говорю правду, — ответил Эйрих. — Насколько хорош рейкс остготов, что был ставленником покоривших их гуннов? — Я не хотел бы убивать тебя, мальчишка, — произнёс взявший себя в руки «рейкс». — Но если ты не откажешься своих слов и не попросишь у меня прощения, мне придётся тебя убить. — Я должен просить прощения за правду? — усмехнулся Эйрих. — Скажи мне, что я лгу — я попрошу у тебя прощения. — Ты дерзишь мне, рейксу всех остготов, — процедил Сигер. — «Все остготы» сегодня днём наголову разбили гуннов, — покачал головой Эйрих. — Ты, в лучшем случае, управляешь частью остготов. Ты ничего не сделал для того, чтобы освободить свой народ, лишь сидел и довольствовался тем, что бросали тебе со своего стола гунны. А когда мы освободили тебя, ты, в тот же день, не ведая благодарности и вежества, выговариваешь мне, что чего-то там не будет. А потом ты оскорбил Сенат — это веская причина, чтобы вызвать тебя на поединок любому готскому воину, не только мне. Кем бы ты ни был ещё вчера, сегодня ты не рейкс остготов, а просто знатный выскочка, считающий, что кто-то ему должен за вдыхаемый воздух… — Моё терпение истекло, — после недолгой паузы, изрёк рейкс Сигер. — Ты оскорбил меня, поэтому должен умереть. Бросаю тебе вызов на поединок чести. — Легко, — усмехнулся Эйрих. Какой-то там рейкс, дестабилизирующий единство готов, ему был не нужен, поэтому буквально всё шло к тому, что Сигер должен будет умереть. Повезло, что он тоже это всё прекрасно понимал и сейчас пробует завоевать высокое положение через убийство Эйриха — всем только хорошо от такого единства намерений. — Ты идиот, потому что этим вызовом обрёк себя на неотвратимую смерть, — вздохнул претор. — Даже если тебе удастся убить меня, тебя всё равно ждёт погибель, ведь следующим тебя вызовет мой отец. — Я буду убивать твоих родичей столько, сколько потребуется, — криво усмехнулся рейкс Сигер. — Завтра, в полдень, на площади, — произнёс Эйрих. — Можешь выбрать любое оружие, кроме стрелкового. Хотя, можешь и стрелковое, мне всё равно. Он покинул площадку с большим костром и пошёл в свой шатёр. В будущем предстоит избавиться от всех вождей и сильно снизить влияние остготской знати. Грядёт много работы, но делать её, к счастью, не самому Эйриху. Сенаторы прекрасно знают, что вожди подрывают авторитет магистратуры и никак не вписываются в существующую иерархию, поэтому должны исчезнуть. Формальные военные трибуны, сотники в церемониальном войске, которое ещё предстоит сформировать, как совпадут время и возможности, а там они сами рассосутся в безвестности… Сев на свою удобную кровать, Эйрих снял сапоги и бросил их к сундуку. — Эйрих, — вошла в шатёр Альбоина. — Ты бы начала брать с собой спутниц, — попросил её Эйрих, опускающий обратно почти стянутую тунику. — А то кто-то начнёт думать, что ты ходишь в мой шатёр не просто так… — Я хожу к тебе не просто так, — вздохнула дева щита. — Так с чем пожаловала? — поинтересовался Эйрих, собиравшийся лечь пораньше. — Я тут не просто так сел на кровать — завтра поединок и мне нужно выспаться, как следует. Альбоина приоткрыла рот, но не решилась говорить. Повисла пауза. Эйрих смотрел на неё с лёгким любопытством. — Я подумала над твоим предложением, — смогла она решиться. — Я не могу принять такие условия. — Хорошо, — пожал плечами Эйрих. — Хорошо? — спросила Альбоина недоуменно. — Где-то в следующую декаду в племя прибудет Татий, — сообщил ей претор. — Он прислал вестника, сообщающего, что нас ждёт существенное обогащение, примерно, на четыре тысячи солидов, а также пополнение на целых восемь рабынь из германцев. Так что недолго ещё Альвомиру ходить холостым… Ты сделала правильный выбор, когда отказалась — если очень надо, я найду тебе лучшего мужа из тех, что есть. Гонец сначала прибыл в Сенат, а затем, через службу передачи почтовых сообщений, весточку получил Эйрих. Служба ещё не развернулась в полную силу, заложенную Эйрихом в плане, но уже представляла собой нечто, отдалённо напоминающее почтовую службу монголов. На пути следования войска Эйрих оставляет этакие станции, представляющие собой отряды воинов с небольшими табунами лошадей. Они нужны для смены лошадей гонцов, имеющих право взаимодействовать только с адресатом и такими вот временными станциями. В будущем, когда они займут территорию Италии и остальные владения римлян, Эйрих планировал учредить обширную сеть станций для передачи срочных и несрочных сообщений. Сейчас-то он понимал, что в прошлой жизни надо было сделать такую систему с самого начала, но как-то было не до того… (1) Теперь он такой ошибки не допустит. Дева щита посмотрела на него удивлённо. — Ты готов потратить своё драгоценное время на такое? — спросила она без тени сарказма или иронии. — Если бы ко мне обратился кто-то ещё, я бы крепко подумал, стоит ли прилагать усилия, — вздохнул Эйрих. — Но ты уже хорошо показала себя, поэтому жди своего часа, я позову тебя, как появятся какие-то удачные варианты… — Благодарю тебя, претор, — в пояс поклонилась Альбоина. На личико она вышла средненько, в отличие от Эрелиевы, зато в плечах она шире иных воинов, ну и физически сильна, этого не отнять, поэтому особо щедрого выбора женихов она никогда не имела, а тут Эйрих пообещал подсуетиться — она благодарна искренне. — Можешь идти, — произнёс Эйрих и начал снимать тунику. Дева щита кивнула и покинула шатёр. — О-о-о-х… — облегчённо выдохнул Эйрих и начал разоблачаться. Завтра будет опасный поединок, в котором ему необходимо очень убедительно победить. Эйрих закрыл глаза и приготовился к сладкому сну. — Сын! — ворвался в шатёр Зевта. — Ну что ещё? — с неохотой открыл глаза Эйрих. — Ты что там удумал⁈ — подскочил к нему отец. — Поединок затеял⁈ Головой сильно ударился⁈