— Ага, сейчас принесу. И пару голых девочек в придачу. Почему же, почему все не любят тут меня? — бормотал Крюков, выходя из кабинета. «Зато теперь до пятницы я совершенно свободен и могу спокойно заняться своими шкурными делами!» — сказал себе Крюков. Во время кабинетной бури он умудрился стянуть со стола начальника управления верхний листок. Может быть, на остальных было интереснее, но этот информацией не баловал. Бумажка многословием не страдала. «Зелинский Семен Маркович, «Грин-банк» — регистрационный номер 2159, лицензия на проведение банковских операций выдана 27.01.93 — на момент начала проведения операций в октябре 1993 года имел уставный капитал 120 млн рублей. В феврале 1994 года уставный капитал был увеличен за счет прибыли до 316 млн рублей. В январе 1999 года начался процесс слияния с «Ипсилон-банком». Небогато. Крюков пил пиво и думал. Из всех, кто вошел тогда в квартиру, где убили Бонзу, первым был толстый Стас. Он, судя по всему, первым вошел в прихожую, первым в комнату и первым оттуда выскочил блевать. Он везде оказался первым. Ненамного, но все-таки чуть раньше остальных. Значит, и увидеть мог чуть больше. А мог ли он кое-что сделать? Например, накинуть замок на дверь в комнату Антона? Вряд ли. Как сказал Нострадамус, чем сто раз гадать, лучше один раз спросить. И Крюков решил навестить Стаса. Но до этого Крюкову предстояла плановая встреча с агентом. Все с тем же Марафетом. На сей раз встречались они на Горбушке, среди толп потребителей аудио- и видеопродукции, по большей части нелицензионной, то есть пиратской. Марафета он нашел возле прилавка с видеодраматургией. Тот пытался обнаружить в предлагаемом продавцом списке «Пиквикский клуб» в постановке МХАТа с Калягиным в главной роли. Крюков оттащил его от прилавка. — Хватит умничать, — урезонил он негра. — Ты бы еще «Гамлета» с Шекспиром в роли призрака потребовал, гурман хренов. Давай к делу. Что нового о ребятах, которые приватизировали дело Касьяна? Кстати, он сам пока так и не нашелся? — И не найдется, — сообщил Марафет. — Нет больше Касьяна. А предприятие его люди из «РИФа» забрали. Они теперь совсем на дно ушли. — А где их кайф-база? — Э, даже не спрашивай! — замахал руками Марафет. — За парком Боженово, сразу за окружной дорогой, — добавил он еле слышно. — Ладно, спасибо, товарищ… Как тебя по паспорту? Сидоров? Кстати, ты Вальку-бистро помнишь? — Помню, конечно, — расплылся в улыбке Марафет. — Лучше нее минет только моя жена делает. — Это ты сам так думаешь или тебе еще кто-то говорил? — с наивным видом поинтересовался Крюков. — Фильтруй базар, легавый, — зашипел Марафет. — Не брызгай слюнями, товарищ Сидоров, — попросил Крюков. — Лучше вспомни, она в последнее время товар брала? — Сама не брала — большим человеком стала. Добилась своего, за генерала замуж вышла. Охранник ее подъезжал, Вадик, что ли? Брал понемножку. Еще что-нибудь интересно? — Нет, в общем, все. А как твой непутевый племянник? — Плохо, — с укором покачал головой Марафет. — Он связался с черными братьями, которые возят товар большому белому отцу с крутой-прекрутой крышей. — Насколько крутой? — Круче всех крыш. — Самые крутые крыши — на кремлевских башнях. — Значит, это они и есть. Рули на них, брат, не ошибешься. Там найдешь всех, кто тебя интересует. — Кстати, — Крюков поймал за рукав Марафета, когда тот уже собирался уйти, — а что это у тебя за имя такое — Окике? Оно разве не женское? — Слушай, брат, — с обидой в голосе произнес нигериец, — я же не спрашиваю, откуда у тебя твое имя. — Блин! И ты уже знаешь?! — возмутился Крюков. — Кто настучал? — Я обязан знать тех, с кем работаю. Для меня это вопрос жизни, — пожал плечами Марафет. Крюков ничего не ответил и в ярости удалился. Согласно приказу, в семнадцать ноль-ноль Крюков прибыл в распоряжение штаба по проведению антитеррористической операции. Толкучка здесь была похлеще, чем на Горбушке. Крюкову показалось, что без него здесь будет немного свободнее. Он уже собрался плюнуть и уйти домой спать, когда услышал: — Срочно бригаду на разминирование. Бомба в Вагнеровском Центре исследований крови. Из дальнейших криков и перебранки штабных чинов он понял, что бригады нет. Был один специалист по разминированию, но ему требовался хотя бы один помощник. Среди штабистов такого не находилось. Вернее, все они были до зарезу нужны здесь, в штабе. Крюков подошел к спорящим. — Давай я съезжу. В машине его уже ждал немолодой мужик в офицерском бушлате. Это и был специалист по разминированию. У специалиста были красные от невысыпания глаза. — Третью ночь поспать не удается, — пожаловался он. — Что там? — спросил его Крюков. — Тротиловые или динамитные шашки в подвале. Случайно обнаружили. — Не гексоген? — спросил Крюков. — Нет, тут, видно, кто-то другой поработал. Как теперь принято говорить — в связи с коммерческой деятельностью. «Вот именно, — прикидывал в уме Крюков. — Все верно. Мясник не хочет, чтобы между бомбами в жилых домах и Центром исследований крови обнаружилась связь. Там — чеченцы, здесь — конкуренты». Когда они подъехали к зданию Центра, оттуда были эвакуированы все люди. «Все ли?» — отметил про себя Крюков. Но выяснять это было некогда. Они прошли в подвал, где была обнаружена бомба. Возле силового щита прямо на проложенных по стене подвала проводах как елочные бусы были нанизаны длинные цилиндрики, обернутые грубой коричневой бумагой. Гирлянда уходила вдаль. — Видишь? — радостно показал ему минер. — Я был прав. Динамитные шашки. Тут их килограммов на десять, если не больше. Этот подонок пропустил через них оголенный провод. Систему я обесточил, но вдруг у него где-то аккумулятор припрятан? Придется их соскребать с проводов. Крюков без всякого энтузиазма разглядывал фронт работ. Пострелять или подраться — это было в его духе. Но гробить себя в душном темном подвале в компании с трудоголиком взрывного дела было удовольствием ниже среднего. — А теперь все лишние марш отсюда, — распорядился специалист по минам. — У тебя как с давлением? — поинтересовался он у Крюкова. — А что это такое? — Не знаешь? Счастливый. Тогда останься, если не бздишь. Поможешь. Крюков с большой радостью приписал бы себя к лишним, но выбирать не приходилось. Минер аккуратно надрезал одну из шашек и отщипнул темную массу. Осторожно пощупал пальцами, понюхал. — Так я и думал, это гурдинамит, — сообщил он. — На двадцать пять процентов кизельгур, пористая горная порода, а на семьдесят пять нитроглицерин. Всасывается через кожу пальцев. Эффект — как от клофелина. Так что, парень, придется тебе этим заняться. У меня с этим недосыпом давление скачет, могу вырубиться. Ты не волнуйся, я рядом буду стоять. И вот что — если все нормально кончится, выпей кофе. Чашек двадцать, не меньше. Работа закипела. Минер резал оболочку шашек, а Крюков осторожно счищал с проводов взрывчатую смесь и ворчал: — Слушай, ну почему в американских боевиках все так просто и красиво? Всех делов — выбрать проводок и перерезать. Красненький или синенький. Перерезал — чик — и готово! А тут ковыряйся в этой полужидкой говнообразной массе. Спустя час к центру подъехала бригада разминирования ФСБ. Крюков как раз закончил отскребать от провода содержимое последней динамитной шашки. У него жутко ломило голову. Напарник заметил это. — Голова болит? Я же говорил. Двигай домой, выпей полбанки растворимого кофе и ложись. Пару дней тебе на восстановление. Звезду Героя на дом доставят. Может, тебя подбросить? — Сам доберусь. Шоколадку от президента не забудьте. Крюков отметил в книге дежурного свой подвиг, сообщил, что сам он погиб смертью храбрых, и отправился отдыхать. Оказанная ему медицинская помощь свелась к выписыванию больничного сроком на три дня. Он потихоньку ехал в правом ряду и размышлял о смысле жизни. Он вдруг вспомнил, что ему уже четвертый десяток, что его одноклассники уже управляют пароходами, банками и правительствами, а он не имеет ни нормальной профессии, ни семьи, ни даже приличной кубышки на черный день. Видимо, падение давления компенсировалось ростом депрессии. От мыслей его отвлек писк мобильника. Он взял трубку. Звонила Ирина. — Алло, Крюков! У Семена проблемы. У него жуткая депрессия. — Как, и у него тоже? — Не остри. Он в таком виде способен на что угодно. Он только что звонил мне в совершенно невменяемом состоянии. Придумай что-нибудь! Поразмыслив, Крюков перезвонил Ирине и сказал, чтобы она срочно вызвала Семена.