И потащил курьера из машины за шиворот. — Ты и про того говорил: «Он! Он!» — Долгополов указал на стоявшую рядом машину, из двери которой неподвижно свесился Мерфи. — Ты что, всех негров в тачках перемочить собрался? Увидев «мертвого» Мерфи, его черный собрат вытаращил глаза и утратил дар речи. Он решил, что живым ему не уйти. — Права! — прошипел не разжимая губ Мерфи. — Зачитай ему права, или я сейчас вылезу! — Ладно, о’кей, бюрократ несчастный. Только не двигайся, все испортишь! — проворчал Крюков и объявил задержанному: — Ты задержан как лицо африканской национальности по подозрению в шпионаже и неуплате налогов. Ты имеешь право в течение десяти минут найти себе адвоката. Советую выбрать меня. Отныне все, что ты скажешь, умрет вместе с тобой. Ты можешь выбрать для себя расцветку гроба и заказать погоду на день кремации. Я что-то забыл? Ах, да! Твое последнее желание — картечь или жакан? В глаза утратившему дар речи наркоторговцу уставились черные жерла обреза двенадцатого калибра, огромные, как пушки «Авроры». — Картечь в правом стволе, жакан в левом, — пояснил Крюков. — Стреляю! Бай-бай! Патрон, заряженный водой, прогрохотал в лесной тишине, прошел над макушкой задержанного и сбил снег с соседних веток. Смертельно испуганный наркоторговец в полной уверенности, что по его курчавой макушке чиркнула пуля или картечный заряд, бросился бежать обратно по просеке с быстротой раненого зайца. — Принимайте клиента, — сообщил Крюков по рации Птенчику и Греке. Крюков залез под заднее сиденье «тойоты», извлек оттуда пакет с белым порошком и взвесил его в руке. — Прилично, — определил он. — И нигерийскому другу на срок хватит, и Мерфи не с пустыми руками в гости отправим. Молодец, Марафет. Не соврал. — Ты, надеюсь, понимаешь, что все это сплошное беззаконие? — спросил Долгополов. — Конечно, — пожал плечами Крюков. — Но не больше, чем обычно. А что? — Нет, ничего. Я просто так спросил. — Долгополов направился к своей машине, из салона которой все еще свешивался Мерфи. — Эй, мистер Якубу Азикиве! — крикнул Крюков американцу. — Очнись и вылезай. Свою роль тени отца Гамлета ты исполнил великолепно. Я бы тебе «Оскара» присудил за второстепенную мужскую роль. Главную, понятное дело, мы бы с Волохой пополам поделили. Вот с этим пакетиком ты и пойдешь внедряться к нашим друзьям. Только ментам с этим грузом не попадайся. Лет на десять упакуют. Хорошо хоть ****ашку на какое-то время удалось нейтрализовать. Но в этом Крюков ошибался… В отношение младшего лейтенанта Иванашко было возбуждено служебное расследование. От работы он был отстранен, но служебного рвения не утратил. Сцену на лесной дороге он наблюдал от начала до конца и скрипел зубами оттого, что не мог выскочить из своего укрытия и арестовать всех ее участников. Оставалось выбрать удобный момент, чтобы выбить из цепи главное звено. Таким звеном был Мерфи. Пробраться в машину для Иванашки не было проблемой. Автомобильные замки он щелкал как семечки. По легенде Мерфи был нигерийцем, который несколько лет прожил в Соединенных Штатах, откуда был выслан за компьютерные мошенничества и по подозрению в торговле наркотой. Легенду помог составить Марафет. С его подачи Мерфи вызубрил необходимую информацию — кто, от кого и что везет. Но в качестве основного пропуска должна была сработать его темная внешность и пакет героина в тайнике под сиденьем машины. Мерфи уселся за руль «тойоты», помахал операм и потихоньку двинулся дальше по лесной дороге. Не доезжая до условленного места, Мерфи вдруг услышал за спиной возню. В зеркало заднего вида он увидел руку с пистолетом. — Грабли в гору! — послышался напряженный голос. Мерфи никогда не видел младшего лейтенанта Иванашко, поэтому лицо его ничего ему не сказало. Американец резко затормозил. Пистолет больно ткнул его в затылок. Мерфи едва успел уклониться влево, как над его ухом громыхнул выстрел, брызнули осколки стекла и в нос ударил кислый дух сгоревшего пироксилина. Он обернулся, перехватил руку нападавшего и ударил его локтем в лицо. Иванашко выругался, рванулся и вывалился в открывшуюся заднюю дверцу. Мерфи только успел заметить, как тот зигзагами скачет между деревьями. Иванашко не успел уйти далеко. Не рассчитав траекторию, он с силой врубился лбом в неохватный липовый ствол, замер и тяжело опустился на снег. Мерфи вылез из машины и увидел, как впереди мелькнул свет фар. Навстречу ему вырулили синие «Жигули». Машина остановилась, и из нее вышел человек. В свете фар его машины Мерфи был как на ладони. Человек посмотрел на него, потом на номера его машины, отметил пробоину в лобовом стекле и громко спросил: — Эй, приятель, ты случайно не заблудился? — Наверно, я не там свернул, — ответил Мерфи. — Я ищу склад фирмы «РИФ». — Джамбо, брат. Я тебя давно жду. Иванашко пролежал в сугробе недолго. Ранним утром юный лыжник Петя Кадушкин по обыкновению совершал пробежку. Неудобство в мочевом пузыре снова заставило его сойти с лыжни и оросить свежевыпавший снег желтеньким. К своему ужасу, он вдруг увидел выступившее из сугроба человеческое лицо. Снова труп? — Ты, твою мать, на кого ссышь? В глаз попал, сука! Тьфу! Из-под снега появился сильно забрызганный, кривой от возмущения и попавшей в глаз мочи младший лейтенант Иванашко. Петя Кадушкин не так испугался очередной находки, как того, что найденыш внезапно ожил. Когда Петя Кадушкин наконец излечился от полученного заикания и нервического подергивания правого глаза, то решил навеки завязать с лыжами и целиком переключился на пиво и девочек. 27 На следующий день Крюков и местный опер Долгополов решили прогуляться по военному городку. В гарнизоне Боженово Крюкова и Долгополова встретили без признаков радости. Крюков подумал, что если бы не местный сыщик, одного его вообще не пропустили бы дальше проходной. Легенда у сыщиков была железная — опросить жителей в связи с двойным убийством по соседству. Дежурный офицер вызвал сержанта-контрактника из взвода охраны и поручил ему поводить непрошенных гостей по территории военного городка. Сержант почесал слегка припухшую небритую физиономию и махнул сыщикам рукой: — Вали за мной, ментура! Куда пойдем? — Давай для начала на квартиру к потерпевшим, — распорядился Долгополов. Возле дома, где жил майор Еремин, Крюков заметил старые синие «Жигули». — Это чья тачка? — спросил он у сержанта. — А хрен ее знает. Сюда все кому не лень теперь ездят. Барыги какого-то. Спроси у местных. — Секи, кого-то разбудили на свою голову. — Долгополов сплюнул на снег. Со стороны штаба к ним, забыв о солидности, стремительно приближался высокий майор. — Это наш особист, — не менее презрительно сплюнул на снег сержант. — Майор Гвнщв, — неразборчиво представился особист и козырнул. — Что вы делаете в расположении воинской части? Крюков и Долгополов в ответ также представились, но более отчетливо. На особиста их должности не произвели никакого впечатления. — Ничего не знаю, — заявил он. — Дело ведет военная прокуратура. — В отношении погибшего майора Еремина, — поправил Крюков. — Гражданин Жданько в армии на момент смерти не служил. Им занимается милиция, и неоказание нам помощи будет рассматриваться как преступление против государства. Вы с уголовным кодексом знакомы? Уголовного, как и других кодексов, особист не читал. Он и уставы свои знал плохо. Поэтому только махнул рукой сержанту: — Ладно, покажи им квартиры, где жили убитые, но больше ни-ни! И убежал назад в штаб. В квартире журналиста до их прихода уже был проведен тщательный шмон. Все стояло вверх дном. Содержимое шкафов и ящиков устилало пол. — Ваша работа? — спросил Крюков Долгополова. — С какой стати? Его же не дома убили. — Тогда кто тут так поработал? И, главное, что они искали? — Они-то, по крайней мере, знали, что искали. А мы даже приблизительно не можем себе представить, — проворчал Долгополов. В квартире майора история повторилась. Не найдя ничего интересного, Крюков вышел в кухню. Здесь он заметил разбитое окно. Совместив траекторию от выщербленной стены через дырку в стекле, Крюков прикинул место, откуда в майора могли стрелять. — Ты что тут нашпионил? — поинтересовался, входя в кухню, Долгополов. — А вот сам посмотри. — Ни хрена себе, — свистнул от удивления Долгополов. — Выходит, в нашего покойника к тому же и стреляли? Сопровождавший их сержант успел сильно соскучиться. Он страшно зевал в коридоре и, когда сыщики вышли к нему, поинтересовался: — Мужики, вы че как не люди? — В смысле?