Смесь мозгляка с половой тряпкой. Лучшего он и желать не мог. — И правда, это совершенно не важно. Пойду теперь взгляну на твою девчонку… Принесу ей весточку от тебя… Она, должно быть, о тебе беспокоится, как ты думаешь? — Наверняка. — А ты за нее переживаешь? Патрик улыбнулся. Впервые. Легкое движение тонких бесцветных губ. — Во всяком случае, виду не подаешь, — добавил налетчик. — Не доверяйте моему виду… — Это угроза? — Совет. — Ой, сейчас я наделаю в штаны, папочка… — Я прекрасно знаю, что нет. Но однажды — возможно. — Кроме шуток? — Сандра сильная. У меня нет оснований переживать за нее, — заверил Патрик. — Ты прав, она чертовски приятная женщина. Вдобавок очаровательная… Немножко слишком молодая для тебя, как говорится. Конкуренции не боишься? Я мог бы пойти завершить ночь в ее постели. Что ты на это скажешь? Рафаэль вызывающе улыбнулся, стараясь заставить копа наконец хоть как-то отреагировать. Превратить этот автомат в человека из плоти и крови. Вынудить его сорваться с петель и показать свое истинное лицо. — Если вам хочется, — непринужденно ответил Патрик, — ни в чем себе не отказывайте. Рафаэль едва не рухнул навзничь. — В жизни не встречал такого типа, как ты, — неожиданно для самого себя признался он. — У тебя внутри ничего нет, это невозможно… Ничего: ни в портках, ни где-нибудь еще! — Для чего мне вступать в вашу игру? Что мне даст, если я начну орать или изрыгать угрозы? Только тронь мою жену, и я прикончу тебя! Смешно… Я привязан к столу, не способен сделать ни малейшего движения, — продолжал Патрик. — Так что вам легко обыграть меня. Ясное дело. Не отвечать на провокации, вести себя так, будто его ничего не касается. Впечатлительности и чувствительности у этого мужика — как у глыбы мрамора. А решительности — как у мокрой курицы. Но он умен. — Однако, если мне будет дозволено дать вам еще один совет, следите за своими мужскими причиндалами, — доверительным тоном добавил Патрик. Налетчик онемел. — Может так случиться, что, побывав в ее постели, вы вернетесь оттуда без них. А ведь они всегда могут пригодиться, верно? Пусть даже для того, чтобы напустить в штанишки… Рафаэль ощутил, как по затылку пробежал озноб. Похоже, холод — заразная штука. Он оставил жандарма и направился в спальню. Воздух там был ледяной, Сандра лежала под одеялом с широко открытыми глазами и дрожала. Сколько часов она спала за эти три дня? Даже не десять. Рафаэль присел на край постели — она не отвернулась. На разбитом лице — потеки запекшейся крови. Сперва синяк на ее щеке оставила пощечина. Затем удар рукояткой кольта рассек кожу над левым глазом, и вокруг него появился фиолетовый ореол. Рафаэлю очень хотелось бы стереть эти подлые следы с ее лица, которое начинало казаться ему родным, но по-прежнему сохраняло странную противоречивость. Притягивающее, беспокоящее. — Ты поспала? — Нет, — призналась молодая женщина. — Зато я спал как младенец! — Я… я ждала тебя. Ее слова прозвучали приятно для его слуха. — Я хотела тебе сказать… В общем, поблагодарить тебя. Странно было слышать, как эта женщина, с отметинами его ударов на лице, говорит ему спасибо. Что-то здесь не сходилось. — Спасибо, что оставил его в живых. — Я не убийца. Я тебе это уже говорил. В воображении Сандры вновь возник разлетевшийся у нее на глазах череп Фреда. И тем не менее она ответила: — Я знаю. Отвяжи меня, пожалуйста… У меня запястья болят. Он заколебался, но не уступил; ему доставило удовольствие выслушать ее небольшую просьбу. Нынче утром он был в веселом настроении. И хотел немного развлечься. Предстояло как-то убить еще долгие часы, прежде чем они наконец исчезнут отсюда… Он хотел, чтобы эта история закончилась, но осознавал, что ему будет не хватать этой женщины. Что он бы с удовольствием провел последнюю ночь в этой спальне. Рядом с ней. Самое поразительное, что сейчас, перед отъездом, у него не складывалось впечатления, что он освобождает ее от мучений, — наоборот, было ощущение, что он оставляет ее с ними. С какими именно? Этого он не знал. Он потянул одеяло вниз; Сандра задрожала еще сильней: — Что ты делаешь? — Спокойно, — прошептал Рафаэль. — Я вот о чем думаю… Он сдвинул шерстяное одеяло в изножье кровати и положил руку на бедро молодой женщины: — Что ты в нем нашла, в этом типе? Сандра прикрыла глаза. Ей было вовсе не до игр. — Тебя это не касается! — Точно. Но ты не в том положении, чтобы отказывать мне в чем бы то ни было. Если только ты не желаешь провести весь день привязанной к этой койке! Выбор за тобой. — Да пошел ты! — процедила Сандра сквозь зубы. — Мне больше нравится, когда ты меня благодаришь! — улыбнулся Рафаэль. — Это гораздо приятнее слышать… Его ладонь медленно поползла вверх и замерла между бедрами молодой женщины, которая негромко вскрикнула и оцепенела. Любезности закончились, пора снова вступать в бой, колеблющийся между притяжением и отталкиванием. — Во всяком случае, непохоже, чтобы он сильно дорожил тобой. — Тебе-то откуда знать? — Это видно, это чувствуется… — Ничего ты не знаешь! Ни обо мне, ни о нем! И убери руку… — Ответь на мой вопрос, а там посмотрим. Он принялся расстегивать джинсы, Сандра старалась отпихнуть его ногами. Прижав молодую женщину к кровати, он продолжал истязать ее. Нежно. Его пальцы проникли ей в брюки. У Сандры перехватило дыхание. Но она пыталась контролировать себя. — Ну так что же ты находишь в этом ничтожестве? — Не прикасайся ко мне, дерьмо! — А ведь ночью ты хотела совсем другого… Выходит, ты изменила мнение потому, что твой мужик вернулся в лоно семьи? Похоже, Рафаэль от души веселился. А главное, ему хотелось знать. Понять. — Он только что разрешил мне воспользоваться тобой. Разумеется, на мой страх и риск, но его согласие у меня имеется… Сандра не отрывала от него непонимающего взгляда. Ей становилось все сложнее справиться со своим дыханием и нервами. — Не прошло и пары минут, как я признался ему, что хочу тебя, — объяснил Рафаэль. — И вообрази: он сказал, чтобы я себе ни в чем не отказывал. Ты мне веришь?