Это называется тюрьма, место, которое Вильям видел только по телику. Энтони ему о ней рассказывал, он-то имел право навестить брата. Так что Вильям представляет себе. Маленькая темная комната с облупленными стенами и решетками на окнах, в которой его брат закован в цепи. Вроде средневековой темницы. С комнатой пыток в конце коридора. Рафаэля приговорили к семи годам, значит он совершил что-то серьезное. Еще одна тема, которую мать отказывается затрагивать. Почему ему никогда ничего не объясняют? Да, наверняка Рафаэль совершил проступок, раз его так заперли. Хотя ведь он добрый, Рафаэль. Иногда, правда, немного грубый, и все же… Энтони пытается его успокоить: «Не волнуйся, он не проведет там семь лет. Вот увидишь, ему сократят срок. Через четыре или пять лет он выйдет!» Вильям не знает, как добиваются сокращения срока, но от мысли, что он увидит своего братана еще до совершеннолетия, ему становится легче. «Раф вроде Робин Гуда. Он украл деньги у богачей, чтобы дать их нам, потому что мы бедные!» — странно улыбаясь, продолжает Энтони. Так что в представлении одиннадцатилетнего мальчишки Рафаэль превращается в героя. Вроде живого бога. Или образца для подражания. Только вот Вильям предпочел бы, чтобы рядом с ним был его старший брат. А не фантом. Глава 32 16:45 Он приподнял одно веко. Потом оба. Полная темнота. Его челюсти едва двигались. Как будто их спаяли. — Мсье, вы меня слышите? — непрестанно повторял какой-то голос. Голос, которого он не знал. Однако голос настаивал. Но вот только с ним ли разговаривали? Он снова закрыл глаза и погрузился в свою кислотную ванну. — Мсье, вы… Голос умолк, теперь он ничего не слышал. Оказавшись между двумя мирами. Если бы только он мог выбрать один или другой… Ну вот, прошло уже двадцать четыре часа. Без нее. Двадцать четыре часа, как у них вырвали сердце. Лоранс Дюрье не плакала. На это у нее больше не было сил. Отупевшая, она сидела на кровати дочери, не сводя глаз с воображаемой точки на стене. В комнату вошел ее муж и остановился на пороге, не решаясь сесть рядом с супругой. У него тоже больше не было сил. Хотя он обязан делать вид, что они есть. Такова его роль. По крайней мере, он в это верил. Потому что он должен еще во что-то верить. Он обнял жену, она не сопротивлялась, но и никак не отреагировала, будто его здесь не было. Как будто его не существовало. И вдруг она сломалась. Никаких слез или криков. Только дрожь, все более и более сильная. Спазмы, которые душили ее. Яд убивал ее. Мишель уложил жену на постель, она сразу скатилась на пол. Он хотел поднять ее, она до крови расцарапала ему лицо. Одержимая. Молчаливая. Он достал из кармана мобильник и набрал 15, номер неотложки. * * * — Мсье, очнитесь! Голос сделался более внятным, более различимым. Веки снова приподнялись, но Рафаэль никого не видел. Так кто же это зовет его без передышки? — Не засыпайте! — властно крикнула Джессика. — Иначе мы все умрем! Рафаэль вздрогнул, от прилива адреналина сердце забилось на полную мощность. Его глаза наткнулись на холодную грязную плитку. Он лежал на полу. Но где? Боль тоже вышла из комы и со всей силой обрушилась на него. Такая сильная, что он не мог определить ее источник. Она атаковала его со всех сторон, как будто на него снова градом сыпались удары. В голову, которая наверняка опухла. В нос, в челюсти. По телу, по всему, целиком. Он снова закрыл глаза и слабо застонал. А потом откровенно взвыл. Девочки затаили дыхание. — Мсье, вы меня слышите? — Да… Джесси спрыгнула с кровати, приблизилась на несколько сантиметров, но дальше наручники не пускали. Она неистово тянула свои цепи, но кровать отказывалась следовать за ней. Естественно, она была прикреплена к стене. — Вам больно? — Да… Да. — Вы не должны снова засыпать. — Почему?