— Кто вы? — Меня зовут Орели, а это Джесси. Этот ненормальный похитил нас, когда мы вчера вышли из коллежа! Вы меня понимаете? — Да… — Вы из полиции? Мсье, вы из полиции? Сколько надежды было в этом вопросе… — Нет. — Но вчера у вас был пистолет! — внезапно разозлившись, напомнила Джессика. — Пистолет… Да… — Он забрал его у вас! Он ушел с ним! Из глаз Рафаэля продолжали течь слезы. По мере того, как возвращались воспоминания. Налет, который плохо закончился, Вилли ранен. Фред, его разлетевшийся череп. Сандра. Ее муж, жандарм, который привел его сюда… Кстати, зачем? И эти две девочки на полу. Связанные. А потом только эта лавина боли. — Я связан? Рот у него сухой, как пустыня, губы непомерно распухли. Говорить — это настоящая пытка. Продолжать жить — пытка. — Ага! — ответила Орели. — У вас щиколотки и запястья связаны веревкой. Неожиданно девочки умолкли, кровь затихла в их венах. Шаги в коридоре, ключ в замке, поворачивающаяся дверная ручка. Свет, бьющий в глаза. Он здесь. Улыбается им. Нет, улыбается, но не им. — Ну что, милашки? Щебечем? Патрик запер дверь, ключ исчез в кармане его брюк. Он бросил взгляд на Рафаэля и замер: — Ну-ка, ну-ка… Не в силах приподнять голову, Рафаэль мог видеть только пару грязных башмаков. Но этот голос он узнал. Патрик ногой перевернул его на спину; когда позвоночник коснулся пола, у Рафаэля вырвался крик боли. Папочка присел и принялся с улыбкой разглядывать его: — Как ты себя чувствуешь, здоровяк? Но… Мне снится или ты плачешь? Он разразился смехом, Рафаэль закрыл глаза. — Не верю! Ты распустил нюни, как девчонка? Рафаэль кашлянул, губы слегка окрасились кровью. — Это не дело, можно подумать… ты что, язык проглотил? Куда же делось твое красноречие? Где прекрасный оратор, который хотел трахнуть мою жену, а? Серые глаза, лишенные ненависти, но полные страдания, смогли наконец впиться в глаза Патрика. — Ты меня разочаровал, мужик… Я ждал от тебя другого. — Воды, — прошептал Рафаэль. — Что? Говори громче, я ничего не слышу. — Воды… — Хочешь пить, да? Подожди, не двигайся. Патрик пропал из его поля зрения. Рафаэль слышал, как где-то рядом льется вода, это еще сильнее распаляло его жажду. Мучительную жажду. Пить, пока его тело не окаменело на месте. Патрик вернулся с наполненным до краев ведром. Холодный душ. Рафаэль получил десять литров воды прямо в лицо и сложился пополам. — Так лучше? Еще хочешь? — Придурок… — Ага, вижу, ты становишься самим собой! — обрадовался папочка. — Подумать только, как ты меня напугал! Я уж решил, что совсем выбил из тебя мозги! Не то чтобы твои мозги — это сокровище, которое надо сохранить, но так сложилось, что я намереваюсь ими воспользоваться. — Вилли… — Твой братец? Патрик снова приблизил свою рожу к его лицу: — Успокойся, я хорошенько забочусь о нем! Он подыхает… Медленно. Стекающая по лицу Рафаэля холодная вода скрыла новые слезы. — Не тронь его, — приказал замогильный голос. — Иначе… — Иначе — что? Ты рассердишься? Патрик поставил грязную подошву ему на грудь и надавил всем своим весом. Рафаэль задыхался. Резкий звук, очередной крик. Сломалось ребро. — Оставьте его! Папочка повернулся к Джессике. Решительно, этой малышке в храбрости не откажешь. Он оставил свою агонизирующую игрушку, чтобы заняться ею. Она немедленно пожалела о своих словах и калачиком свернулась на грязном матрасе. — Ты что-то сказала? — Он встал перед ней, уперши руки в бока. — Ты что, думаешь, что будешь приказывать мне? — Нет, — пробормотала Джессика. — Конечно нет. — Но вы не имеете права делать это… — У меня есть право на все. И ты очень скоро в этом убедишься. — Вы пойдете в тюрьму! — В тюрьму? — улыбнулся папочка.