– С вами все в порядке, сэр? – спросил дворецкий. – Да-да, все будет хорошо через минуту. Помогите мне сесть в кресло, Бриггс… Так-то лучше. Принесите мне стакан воды… Спасибо. А теперь скажите, что произошло? Я долго был без сознания? – Всего пару минут, сэр Джулиус. Боюсь, вы сильно ушиблись при падении. Джулиус задумчиво потер затылок. – Это точно, – заметил он. – Простите, сэр, я не успел вас подхватить. Все произошло так внезапно. Боюсь, это оказалось для вас настоящим потрясением. – За последние двадцать четыре часа у меня было многовато потрясений. – Я очень сожалею, что моя дочь повела себя так… так жестоко, сэр Джулиус. К изумлению Бриггса, Джулиус засмеялся и казалось, уже не мог остановиться. Рука, в которой он все еще держал стакан с водой, тряслась так сильно, что вода расплескалась на пол. – Ради бога, возьмите стакан, Бриггс! – сквозь смех сказал он. – Да, сэр Джулиус, конечно, – сказал дворецкий, теперь уже всерьез встревожившись. Он забрал стакан и стоял, заботливо глядя на Джулиуса, пока продолжался этот приступ неестественного веселья. Вскоре он прекратился так же внезапно, как и начался. – Не вините свою дочь, Бриггс, – сказал сэр Джулиус, вытирая глаза. – Она считает, что вела себя совершенно естественно. – Может, и так, сэр Джулиус, но я, тем не менее, это осуждаю. – Все это правда, я правильно понимаю? Мне это не приснилось? Все это по-прежнему кажется мне совершенно невероятным. – Уверяю вас, это истинная правда, сэр Джулиус. – И как вам нравится быть дедушкой пэра Соединенного Королевства, Бриггс? – Я считаю это большим несчастьем, сэр, для человека в моем положении. Этот ответ чуть было не заставил Джулиуса снова расхохотаться, но он сдержался. – Он… Мой кузен знал что-нибудь об этом? – спросил он. – Нет, что вы, сэр Джулиус. Я не мог обсуждать с ним этот вопрос. Я полагался на то, что мистер Роберт уладит все с его светлостью. – Большая ошибка – полагаться на Роберта хоть в чем-то, – нравоучительно сказал Джулиус. – Дед этого ребенка был гораздо более достойным человеком, чем тот, каким был или каким стал бы его отец. – Он с трудом встал. – Я должен спуститься к остальным, – продолжил он. – Они станут гадать, что со мной такое случилось. – Вы уверены, что вполне пришли в себя, сэр Джулиус? – Да, я уже оправился. Это была лишь минутная слабость. Хотя, наверное, мне лучше будет опереться на вас. И я бы хотел, чтобы вы никому и ничего не говорили об этом. – Я собирался просить вас о том же самом, сэр Джулиус. – Для человека в моем положении, – продолжил сэр Джулиус, пока они спускались по лестнице, – лучше, чтобы не было никаких сплетен касательно здоровья и прочего. Это наводит людей на всякие мысли. Я ведь здоровый и крепкий мужчина. Совершенно непохоже на меня вот так ослабеть – я бы сказал, беспрецедентно. Но если бы появились безответственные предположения о том, что мое здоровье слабеет, это могло бы причинить серьезный ущерб. Вы понимаете меня? – Несомненно, сэр Джулиус. Мне бы и в голову не пришло говорить об этом с кем-либо. Но это не совсем то, что я имел в виду. – А? – Я хотел попросить вас, сэр, оказать мне любезность и пока не говорить ничего о… о моем внуке, сэр. Джулиус резко остановился и в изумлении воззрился на него. – Но почему же нет? – Ну, если позволите так выразиться, я чувствую, что попал в несколько неловкое положение, сэр. – Если на то пошло, то не вы один. Вы же не можете всерьез надеяться, что вам удастся скрыть такую информацию. – Конечно нет, сэр Джулиус, я полностью это осознаю. Просто я был бы рад, если бы это стало известно не раньше, чем разъедутся гости. Мне бы не хотелось показаться перед леди Камиллой и миссис Карстерс в качестве члена семьи, если вы меня понимаете, сэр. Вряд ли это было бы уместно. Леди Камилла, к несчастью, уже знает о мезальянсе мистера Роберта, и нас обоих это очень расстраивает. Если бы вы смогли ничего больше не говорить на эту тему, я был бы вам весьма обязан. Джулиус некоторое время колебался, прежде чем ответить. Когда он наконец заговорил, его манера уже была лишена некоторого добродушия. – Это единственная причина, по которой вы не хотите никому сообщать этот весьма важный факт? – Сэр? – Вам не пришло в голову, что сержанта Роджерса он тоже может заинтересовать? – Не понимаю, каким образом это касается сержанта Роджерса, сэр. – Разве нет, Бриггс? Подумайте. Прямо перед смертью мистер Уорбек собирался сделать весьма важное объявление. Сержант Роджерс спрашивал меня, знаю ли я, о чем шла речь. Разве он не задал вам тот же вопрос? – Да, сэр Джулиус, должен признать, что задал. – Теперь для меня очевидно, какое объявление намеревался сделать Роберт. Вы ведь не сказали об этом сержанту, Бриггс? – При нынешних обстоятельствах, сэр Джулиус, я не счел это необходимым. – Или вы не сделали этого, потому что вам было что скрывать? – В самом деле, сэр, я даже не знаю, что сказать, когда вы выдвигаете подобные предположения. Это… это совершенно не то, что я ожидал бы от такого джентльмена как вы. – Давайте-ка на минуту забудем о правилах поведения джентльменов. Роджерс уже был достаточно любезен, чтобы намекнуть, будто у меня был мотив убить мистера Уорбека. Не понимаю, почему вы должны оказаться в лучшем положении, чем я. В таком деле каждый за себя, Бриггс, и если вы не расскажете все начистоту полиции, то мне придется предоставить им эту информацию – это в моих интересах. Бриггс нервно сглотнул и сказал: – Хорошо, сэр Джулиус, я пойду к сержанту прямо сейчас. Однако я бы хотел обратить ваше внимание… – Да? – Сэр, я так понимаю, что мы пришли к согласию касательно того, что мистер Роберт совершил самоубийство. – Думаю, об этом можно забыть, Бриггс. Вы увидите, что сержант Роджерс так не считает – я в этом почти уверен. – Хорошо, сэр. А в том, что касается дам?.. – Можете положиться на меня, Бриггс. Я буду считать это вашим личным делом. Когда Джулиус наконец вернулся в столовую, остальные уже пообедали, но не расходились. Он нашел их стоящими у камина – трио подавленных, несовместимых людей, которых объединяла общая тревога. Когда он вошел, все обернулись к нему. – Да, – сказал Джулиус, отвечая на немой вопрос в их глазах. – Мой бедный кузен умер. Его кончина была очень мирной. Минуту все молчали. Миссис Карстерс сделала резкий вдох, прозвучавший в тишине почти как шипение. Доктор Боттвинк, засунув руки глубоко в карманы, медленно покачал головой. А затем Камилла заговорила резким, неестественным голосом. – Теперь их двое, – сказала она. – Роберт, запертый в гостиной, и дядя Том в своей постели наверху. Нас осталось всего четверо! Четверо, запертых здесь этим дьявольским туманом и снегом. Кто будет следующим, как вы думаете? – Камилла, дорогая, – воскликнула миссис Карстерс, – вы не должны такое говорить! Вы обезумели! Конечно, мы все очень опечалены смертью бедного лорда Уорбека, но… – Я хочу уехать отсюда, – продолжала Камилла, не обращая на нее внимания. – Я хочу уехать, пока не поздно. На этом доме лежит проклятие. Здесь пахнет смертью. Мы все здесь в опасности, каждый из нас. Неужели никто из вас этого не чувствует? Неужели вы не понимаете, что чем дольше мы здесь остаемся… – Что касается пребывания здесь, миледи, – сказал доктор Боттвинк нарочито спокойным тоном, – то здесь у нас, к сожалению, нет выбора, пока… Его слова прервал звук, похожий на сильный стук в оконные стекла. Все повернулись на этот звук, но первой его значение поняла миссис Карстерс. – Все в порядке! – вскричала она голосом, который внезапно стал веселым и уверенным. – Разве вы не видите, Камилла? Туман рассеивается, и пошел дождь! XIV. Последствия оттепели – Вам следовало сразу рассказать мне об этом, – сурово сказал Роджерс. – Да, мистер Роджерс, – смиренно ответил Бриггс, – теперь я это понимаю. Но я настолько привык хранить молчание по этому поводу, что это почти стало моей второй натурой, так сказать. Понимаете, я считал это делом, которое мы с мистером Робертом должны решить между собой. – Понимаю. Вы считали, что его долг – рассказать все отцу и признать вашу дочь своей женой? – Именно так, мистер Роджерс. – И вы угрожали ему последствиями, если он этого не сделает?