Не дожидаясь протестов Гуниллы, она закончила разговор. Поскольку Эспинг — единственный следователь в участке, заявление рано или поздно все равно попадет к ней на стол, в стопку под названием «балласт». Однако сейчас ей надо сосредоточиться на расследовании убийства, все остальное подождет. Подавшись вправо, она закинула руку назад и достала прозрачный пакет с уликами, лежавший на полу перед задним сиденьем. Внутри находились потрепанный кожаный бумажник и маленькая красная записная книжка, смахивающая на ту, в которой делал свои записи Винстон, — правда, у него был черный «молескин». Эспинг протянула ему пакет. — Бурен с ними закончила, так что можете открыть и посмотреть. Отложив в сторону папку, Винстон констатировал, что в бумажнике Тедди содержится большая сумма наличными и целая пачка квитанций. — Все зарегистрировано, да? — спросил он. Эспинг кивнула. — Я хочу отдать вещи жене. — А мобильного телефона у него не было? — спросил Винстон. — У него их было целых три! — ответила Эспинг. — Два — при нем, а третий — в фургоне, но Бурен пока не успела скопировать содержимое. Пока Эспинг сосредоточилась на дороге, Винстон достал красную записную книжку. Она была изогнута, как если бы ее носили в заднем кармане. Осторожно открыв ее, он перелистал несколько страниц. Книжка была совершенно хаотично и неразборчиво исписана именами и номерами телефонов — чернилами разных цветов. Некоторые записи были зачеркнуты, другие обведены в кружочек — похоже, без всякой системы. Однако на последней странице Винстон обнаружил страницу с относительно разборчивыми строками цифр. Несколько раз цифры суммировались, иногда вычитались, а общая сумма выносилась в нижнюю часть страницы. Вероятнее всего, это была своего рода кассовая книга. Вверху страницы было написано сокращение, которое Винстон не без труда расшифровал как «Причитается с М. Л.». Слово «причитается» было написано с двумя ошибками: «пречитаеться». — Вы это видели? — спросил он Эспинг. — Некто с инициалами «М. Л.» задолжал Тедди денег. — М. Л. — это может быть Матс Линдеман? — Об этом тоже следует спросить Сусси, — ответил Винстон. Они въехали на посыпанный гравием двор, окруженный хуторскими постройками. Вдоль одной стороны тянулся жилой дом, облицованный внизу серым камнем и покрытый белой штукатуркой. Он состоял из одного этажа, однако мансардные окна на крыше наводили на мысль, что чердак тоже используется как жилое помещение. Напротив, по другую сторону двора, стояла конюшня, объединенная с Г-образным сараем. Над входом в бывшую конюшню висела табличка «Антикварный магазин». Последней постройкой на хуторе был гараж из рифленого железа. За приоткрытой дверью виднелся грузовик с надписью «Раск. Скупка имущества». Еще не успев вылезти из машины, Винстон услышал собачий лай. Он вздохнул. Неужели всем, кто живет за городом, обязательно заводить собаку? Он оглянулся, но никакого длинношерстного злоумышленника не увидел. Уже что-то. Когда Эспинг и Винстон приблизились к главному зданию, им навстречу на крыльцо вышла Сусси. Это была рослая женщина. Волосы она собрала в строгий узел на затылке, лицо было мрачное. — Извините, что принимаю вас на кухонном крыльце, — произнесла она. — В большой прихожей я заперла собак. У входа в дом валялась в беспорядке куча обуви: сапоги, кроссовки, рабочие ботинки с металлическими носами. Вдоль стены висело бесчисленное количество курток и комбинезонов. Везде пахло собаками, к тому же ощущался еще один отчетливый резкий запах, который Винстон не мог определить. Эспинг сняла обувь, а вот Винстон остановился на пороге просторной кухни. Пол был покрыт собачьей шерстью и клочьями пыли, так что полицейскому совершенно не захотелось ступать по нему в носках, как, впрочем, где-либо еще. — Можете не снимать обувь, — сказала Сусси, видимо, заметив его колебания. Йимми сидел за столом. Он не поднялся, не поприветствовал гостей, а когда Эспинг сказала ему «привет», что-то буркнул в ответ, уткнувшись носом в стол. Винстон отметил, что фигура у него от отца, однако мягкими чертами лица он не похож ни на одного из родителей. Они уселись, и Сусси подала кофе в чашках с изображением ярко-зеленых лягушек. — Я собираю лягушек, — пояснила она. — Первую получила в подарок от дедушки, когда мне было пять лет. Сейчас их у меня штук восемьсот. Только теперь Винстон осознал, что его окружают лягушки: на переднике, тапочках и банке с печеньем. Они смотрели с подсвечников и цветочных горшков. Даже солонка и перечница были в форме лягушек. Тысячи пар выпученных глаз уставились на него. — У Йимми в комнате и живые лягушки есть, — сказала Сусси и поставила на стол вазочку в виде лягушки, где лежали красно-белые карамельки. Эспинг взяла одну из них, но, судя по ее напряженному выражению лица, лакомство оказалось не особо вкусным. — Я обычно говорю, что собираю лягушек, а сама замужем за жабой, — продолжала Сусси. Всхлипнув, она посмотрела в стол и закрыла лицо рукой. — Извините меня, — сказала она, оторвала кусок бумажного полотенца от рулона на подставке в виде лягушки в мундире дворецкого и вытерла слезу. Полицейские молча переглянулись. Выждав несколько секунд, Эспинг положила на стол телефон. — Когда будете готовы, я включу запись, и начнем допрос. — Нас в чем-то подозревают? — резко спросил Йимми. Винстон откашлялся. — Вовсе нет. Напротив, я надеюсь, что вы располагаете информацией, которая поможет нам найти убийцу Тедди. — Вы хотите сказать, что это не Матс Линдеман? — переспросила Сусси с явным облегчением. — Нет, Линдемана мы отпустили, — пояснила Эспинг. — У него алиби на то время, когда был убит Тедди. — Какое счастье, — вздохнула Сусси. — Я знаю Матса лет сорок и была уверена, что он неспособен на такое. Приятная новость среди всего этого кошмара… Винстон достал записную книжку, а Эспинг включила запись на телефоне. — Нам уже известно, что Тедди переночевал в машине, а вы с Йимми присоединились к нему сегодня утром, — сказал Винстон. — Знаем также, что около одиннадцати утра Тедди и Линдеман повздорили. Не могли бы вы рассказать, чем был занят Тедди после того? — Ну, нам в павильоне он не помогал, — вздохнула Сусси. — Думаю, обошел ярмарку, со всеми пообщался, выпил кофе с другими торговцами. — Вы видели, как он с кем-либо разговаривал? — Тедди болтал со всеми: с Линдеманом, ясное дело, и с нашими соседями с другой стороны. Кроме того, к нему в фургон весь день приходил народ. Винстон наблюдал за Сусси, которая снова принялась промакивать щеки бумажным полотенцем. — Вы знаете, кто именно? Не переставая плакать, она покачала головой. — В павильоне толпилась масса народа. Я стояла спиной к палатке и ко входу в фургон, так что далеко не всех видела. Но вскоре после обеда появился этот, из «Шоу антикваров», Фабиан Андерле. Это я знаю совершенно точно, потому что он вежливо поздоровался со мной, прежде чем зайти в фургон к Тедди. Винстон и Эспинг переглянулись. — Понятно. Кто еще? Сусси вздохнула. Губы у нее дрожали. — Как я уже сказала, вокруг меня все время стояли покупатели. К тому же знаю, что некоторые приходили к Тедди через другой вход. Те, кто хотел провести сделку конфиденциально. Винстон повернулся к Йимми. — А ты видел, чтобы кто-нибудь заходил к Тедди? Йимми только отрицательно покачал головой. — В обеденное время его видели возле киоска с мороженым, во время ссоры с темноволосой коротко подстриженной женщиной, — продолжал Винстон. — Вам известно, кто бы это мог быть? Сусси и Йимми удивленно посмотрели друг на друга. — Не-е-ет, — протянула Сусси, — понятия не имею. Эспинг придвинула телефон поближе к жене Тедди. — Не могли бы вы рассказать, что произошло непосредственно перед тем, как он умер? — Когда он вышел из фургона, то пожаловался, что у него болит живот. Я сказала, что в этом нет ничего удивительного, ведь он выпил много кофе и толком не поел. Предложила ему один из бутербродов, которые сделала для себя и Йимми, но он не захотел. Видимо, то, что я готовлю, его не устраивало. — Сусси обиженно поджала губы. — Потом он попросил Йимми сходить купить ему воды. — «Рамлёса», — уточнил Йимми. — Мне это показалось странным, папа обычно пьет только колу. — Как бы то ни было, — продолжала Сусси, — когда Йимми ушел, я осталась одна в павильоне со всеми покупателями. Попросила Тедди мне помочь, но он только что-то пробурчал в ответ, сел в складное кресло в дальнем углу палатки, ведущей к фургону, и натянул кепку на глаза. Когда он не в настроении, разговаривать с ним бесполезно. Потом вдруг начался ливень с грозой. Павильон заполнился людьми, которые прятались от дождя. Все это продолжалось минут пять-шесть. А когда дождь закончился… Она всхлипнула, прижала к глазам скомканное бумажное полотенце. — Когда дождь прекратился, я окликнула Тедди. Сказала ему, чтобы он оторвал задницу от кресла и помог мне стряхнуть с крыши павильона дождевую воду. Но он не ответил. И я сама подошла к нему. Только в этот момент мы заметили, что лицо у него совершенно серое. Она смолкла. В кухне слышалось только гудение холодильника. Куда бы Винстон ни направлял взгляд, отовсюду на него смотрели лягушачьи глаза. — Последние слова, которые я ему сказала, были недобрыми, — всхлипнула Сусси. — Меня это очень мучает. Она вытерла еще одну слезу. Йимми продолжал смотреть в стол. — У Тедди были враги? — спросила Эспинг, выдержав небольшую паузу. — Помимо Матса Линдемана.