Сердце Эспинг билось так сильно, что даже за грудиной заболело, когда несколько минут спустя они, сидя в конференц-зале, подключились по видеосвязи. В том, что Рената Йонссон-Камински примет решение об аресте Герта, она даже не сомневалась, но ей хотелось выглядеть толковым следователем. Человеком, у которого подготовлен ответ на любой вопрос. Особенно в свете их последней, не самой приятной, встречи. — Излагать буду я, — сказала она, ожидая, что Винстон начнет протестовать. — Да, конечно, — ответил он. — Я не буду вмешиваться. Только если попросишь меня об этом. Она незаметно перевела дух. Экран на стене мигнул, и вдруг перед ними появилась Рената Йонссон-Камински. Похоже, она была не из тех, кто тратит время на вежливые приветствия. — Окей, начинайте, — сказала она, глядя на них с экрана. Нервозно прокашлявшись, Эспинг изложила основные фаты. Прокурор слушала и записывала. Винстон, казалось, целиком сосредоточился на комарином укусе возле ремешка часов. Через некоторое время Эспинг разошлась. Она рассказала, как обнаружила Герта на снимке камеры, отслеживающей соблюдение скорости, о задержании и его признании. Ни Рената, ни Винстон ее не прерывали и вопросов не задавали. — Ну что ж, пожалуй, это все, — закончила она. Несколько мгновений прокурор сидела молча, глядя в свои бумаги. — Хорошо, тогда можете пометить у себя, что я принимаю решение об аресте Герта Силлена с настоящего момента. Винстон и Эспинг переглянулись. Все прошло как нельзя лучше. — Кстати, — подняла глаза Рената, — как обстоят дела с расследованием краж со взломом? Этот вопрос Эспинг предвидела. — Как вы и предполагали, между кражами существует связь, — ответила она. — Мы думаем, что их инициировал Тедди, но выполнял по его заданию кто-то другой. Она встретилась взглядом с прокурором. — К сожалению, теперь, когда Тедди мертв, расследовать это исключительно трудно, — продолжила она, стараясь производить профессиональное впечатление. — Вопрос о воре и столе со стульями остается на повестке дня, но, поскольку связь между кражами и убийством, похоже, отсутствует, активно мы этим в настоящий момент не занимаемся. Рената скорчила недовольную мину. — А ты, Винстон, хочешь что-нибудь добавить? — спросила она. — Или тоже считаешь, как и Эспинг, что дело раскрыто и все в порядке? Винстон так долго ерзал на стуле, что в конце концов Эспинг вопросительно посмотрела на него. Наконец он откашлялся и сложил руки на груди. — Меня не покидает ощущение, что мы что-то упустили, — произнес он, — и не все тут сходится. У Эспинг засосало под ложечкой. — Может, потом обсудим? — произнесла она одним уголком рта. — Нет, я тоже хочу послушать, — возразила прокурор. — Что не сходится, Винстон? Вид у него был озабоченный. Эспинг уже поняла: то, что он собирается сказать, начисто уничтожит ее великолепную презентацию. — Не могу точно выразить это словами, — продолжал Винстон, — но, во-первых, что, наиболее важно, мы так и не нашли чашу, вокруг которой вращается вся эта история. Эспинг чуть слышно вздохнула: снова эта проклятая чаша. Рената с интересом кивнула. За пределами экрана она вертела в руках какой-то предмет, который слегка пощелкивал. — Продолжайте искать чашу, — сказала она, — и проверьте, не связана ли она с кражами. Тем временем я подготовлю прокурорское ходатайство о заключении под стражу. Все документы в распечатанном виде должны лежать у меня на столе самое позднее завтра утром. Позвоните мне, если что-нибудь появится. Всем спасибо. Лицо прокурора исчезло с экрана. Эспинг больше не могла сдерживать свое раздражение. — Почему ты не мог просто заткнуться и промолчать про эту гребаную чашу? — прошипела она. Винстон с удивлением посмотрел на нее. — Ты о чем? — У Ренаты и так на меня зуб, что я не занимаюсь ее заявлением о краже. А теперь ты своей болтовней о чаше взял и спустил в унитаз всю мою презентацию. Дал ей прекрасный повод продолжать меня третировать! Она выскочила из конференц-зала, захлопнув за собой дверь так, что стекла задрожали. Глава 23 Летний воздух неподвижно застыл на нагретой солнцем улице. Вымпелы на здании полиции траурно повисли, две чайки громко дрались из-за бумажки от мороженого, пожилая дама выгуливала толстую таксу. Запрыгнув в свою машину, Винстон опустил все стекла. Кожаная обивка сиденья прилипла к ногам, отчего укусы комаров на лодыжках снова зачесались. Он выехал из Симрисхамна в направлении Истада. Вспышка Эспинг удивила его, и он никак не мог взять в толк, что сделал не так. Правда, дело раскрыто, но она не меньше, чем он, должна быть заинтересована в том, чтобы не оставлять ничего невыясненным. Выехав на национальную трассу номер девять, он набрал номер Фабиана Андерле. — Добрый день, это Петер Винстон, — представился он. — Петер, как приятно! — обрадовался эксперт по антиквариату. — А мы как раз говорили о тебе. Винстону очень хотелось знать, включало ли это «мы» Анну Тюхе, но он счел вопрос неуместным. — Хотел попросить тебя о консультации, — проговорил он. — Мы получили сведения, что китайская чаша стоит дороже, чем те пятьдесят тысяч, которые ты назвал при нашей последней встрече. Это может соответствовать действительности? — А, вот оно что, — задумчиво пробормотал Андерле. — Короче говоря, китайский фарфор — одна из самых трудных задач для оценщика, и я вынужден признать, что мои познания в этой области отличаются скорее широтой, нежели глубиной. Кроме того, я держал в руках эту чашу всего пару минут, но мне точно известно, что подобные экземпляры уходят за пятьдесят-шестьдесят тысяч, и по такой цене я и рассчитывал ее продать. — Но она, стало быть, может стоить больше? — Вполне вероятно. О какой сумме идет речь? — Якобы о миллионах. На несколько секунд в трубке повисла тишина. — Ой, — произнес потом Андерле. — Ну что ж, тогда я еще больше расстроен, что Тедди отказался мне ее продать. Хотя не могу не добавить, что такого рода уникальные находки случаются крайне редко. Звучит маловероятно. — Однако нельзя утверждать, что это невозможно? — уточнил Винстон. Снова возникла небольшая пауза, пока Андерле обдумывал ответ. — Пожалуй, нельзя, — согласился он. Закончив разговор, Винстон продолжил свой путь в сторону Истада. Он припарковал машину у дома Герта и медленно поднялся по лестнице. Открыл дверь ключами, которые ему дали Свенск и Эландер, и закрыл ее за собой. В квартире царил полный беспорядок. Аккуратные штабеля были разворочены, везде стояли пустые коробки, все поверхности в доме были покрыты фарфором и скомканной газетной бумагой. Винстон с трудом находил, куда можно ступить. Что он, собственно говоря, ищет? Он и вправду надеется, что чаша найдется где-то среди всего этого хаоса, или же на самом деле пытается нащупать что-то другое, какую-нибудь зацепку либо просто атмосферу, которая укажет ему верный путь? Зайдя в одну из маленьких комнат, он снял со стула чучело гаги и уселся за письменный стол Герта. Посреди стола лежала раскрытая книга об антиквариате. Внимание Винстона привлекла одна иллюстрация с изображением маленькой светло-зеленой чаши с нанесенным вручную цветочным орнаментом. Судя по подписи, чаша относилась к эпохе одной из наиболее высокоразвитых китайских императорских династий и хранилась в Музее Восточной Азии в Стокгольме. Кто-то — предположительно Герт — нарисовал вокруг фотографии жирный круг карандашом, что привело Винстона к очевидному выводу: это и есть чаша, которую они ищут. А точнее, ее сестра-близнец. Маленький, но исключительно важный шажок вперед. По крайней мере, теперь им известно, как выглядит пропавший предмет. Винстон внимательно рассмотрел снимок. Чаша показалась ему странно знакомой. Как будто он уже видел ее раньше. Но где: здесь, в квартире, на ярмарке или дома у Сусси и Йимми? А может, в каком-то другом месте? Его размышления прервал звук, донесшийся от входной двери. Слабый скрип, словно кто-то осторожно поднял крышку щели для почты.