Собеседник, похоже, остался глух к его аргументации. — Сегодня утром ко мне явились полицейские, стали задавать вопросы, — продолжал Данне. — И снова возникли, едва я успел осмотреть дом Пии. Мне пришлось выпрыгнуть из окна на втором этаже. Они сели мне на хвост, сейчас небось сидят и следят за моим домом. Мне придется на какое-то время уехать из страны — возможно, навсегда. Все это стоит денег… Он попытался изобразить дружелюбную улыбку, но это не привело к нужной реакции. Данне решил поднять ставки. — Если у меня не хватит средств, чтобы сбежать, — проговорил он, понизив голос, — если меня поймают, никогда не знаешь, что может произойти. Я не собираюсь один отвечать за все, особенно если меня попытаются засадить за убийство Тедди, так что… Он пожал плечами, стараясь делать это как можно естественнее и непринужденнее, хотя сердце отчаянно стучало. На заказчика его слова, похоже, не произвели никакого впечатления. — Ты меня шантажируешь? Голос зазвучал сурово. Правая рука незаметно дернулась к карману пиджака. Данне осторожно запустил левую руку под сиденье. Но пальцы схватили пустоту. Должно быть, хлопок двери заставил пистолет уехать далеко под сиденье. Данне наклонился еще ниже, стараясь казаться крутым и непринужденным, хотя пульс взлетел до небес. Кончики пальцев коснулись холодного металла. Заказчик уже засунул руку в карман. Данне отбросил всякую осторожность. Он резко склонился влево, почувствовал, как захрустели суставы. Пальцы нащупали рукоятку, наконец-то захватили ее. Вытащив пистолет, он повернулся к пассажирскому сиденью. При виде оружия заказчик замер. Он уже вытащил руку из кармана пиджака, но в ней оказался вполне безобидный предмет — табакерка. — Хорошо, хорошо, твоя взяла, — прошипел заказчик. — Но мне нужно время, чтобы достать еще наличные. — Сколько? — прорычал Данне. — Два дня, максимум три. Данне помахал пистолетом. Теперь он чувствовал себя непобедимым. — Даю тебе время до завтрашнего вечера. Потом продам чашу кому-нибудь другому. То же время, то же место! Заказчик сжал губы. Потом молча кивнул и взялся за ручку двери. Сердце Данне победно стучало. Пакетик со снюсом за губой высох, организм требовал новой порции никотина. — Кстати, — он помахал пистолетом, — оставь мне табакерку. Заказчик удивленно посмотрел на него, потом опустил табакерку в отделение под ручным тормозом, среди других. Дверь машины открылась и снова закрылась. Данне так и сидел с пистолетом в руке, пока вторая машина не исчезла из виду. Руки слегка дрожали, однако он испытывал огромное облегчение. Отложив пистолет, он выплюнул в окно высохший пакетик. Схватил табакерку, которую только что выбил в бою. Полная, со свежим запахом табака. Как раз то, что ему нужно! Потными пальцами Данне достал порционный пакетик, сглотнул пару раз, чтобы смочить пересохшие губы. Поправил пакетик языком и положил рядом еще один. Так-то лучше. Заведя двигатель, он медленно выехал с бензозаправки. Теперь ему остается скрыться где-нибудь еще на сутки, после этого у него будет предостаточно денег, чтобы покинуть страну. У него есть приятели в Польше, которые наверняка приютят его за небольшую плату. Даже, может быть, помогут с работенкой. Жаль, конечно, Яннике — она отличная девчонка, они с ней успели побыть вместе несколько месяцев. Может быть, позвонить ей с пополняемой сим-карты до того, как он покинет страну? Но существует риск, что полиция прослушивает ее телефон. Лучше он свяжется с ней позже. Выехав на дорогу, он включил радио в машине. Там передавали старую песню Бон Джови, которую он любил. Через полуоткрытое окно в машину струился прохладный ночной воздух. Должно быть, у него сильно пересохло во рту: у снюса был какой-то странный вкус. На мгновение он опасался, что заказчик сам вытащит из кармана пистолет, а не табакерку. Попытается убить его и украсть чашу. Зато теперь он сам уехал с деньгами и чашей. Внезапно у Данне мелькнула новая мысль. А что, если готовность заказчика заплатить объяснялась не пистолетом? Может быть, чаша такая ценная, что лишние сто пятьдесят тысяч не играют особой роли? Это означает, что он сам стоит на пороге неудачной сделки. Может, рвануть в Польшу прямо сейчас? Самому найти покупателя? Нежели это так трудно? Он провел рукой по карману куртки, желая убедиться, что чаша по-прежнему в надежном месте. А что, если благодаря ей он уже миллионер? В глазах зарябило. Такое случалось с ним и раньше, когда он перебирал снюса. Он знал, что через пару минут это пройдет. Пистолет так и остался лежать на пассажирском сиденье. Может быть, стоит его спрятать? Он потянулся к отделению для перчаток, когда в левой руке вдруг кольнуло. Острая боль заставила его выпрямиться. Что за чертовщина? Он поднял ладонь. Боль не унималась, распространилась на локоть и плечо. Сердце билось все чаще, грудь сдавило. Дорога перед ним затуманилась. Что такое? Он теряет сознание от передозировки никотином? Он попытался выплюнуть снюс в окно, но язык и губы не желали повиноваться. Боль из руки распространилась выше. Поле зрения сузилось до узкой полоски. Приближался поворот, но руль стал для него слишком тяжел. Данне почувствовал, как машина съехала с дороги и покатилась по свежескошенному полю. Впереди виднелись заросли, а за ними слабо поблескивала гладь воды. Собрав все силы, он сумел убрать ногу с педали газа. Покрышки зашуршали по соломе. Машина замедлила скорость и остановилась всего в нескольких метрах от реки. Данне так и остался сидеть на водительском сиденье. Сердце стучало, левая рука отнялась Сердечный приступ. У него сердечный приступ! Телефон лежал вне досягаемости, в отделении для перчаток, ближайший дом находился в нескольких километрах. В зеркале заднего вида мелькнул огонек. Фары приближающейся машины. Водитель остановился на дороге и заглушил двигатель. Собрав последние силы, Данне высунулся в окно. — Помо… — выдавил он, но грудь сдавило, и воздуха не хватало. Он попытался снова, но послышалось лишь негромкое шипение. Он видел, как кто-то идет к нему через поле. Тень, контуры которой едва можно было различить.