Ширли сняла покрывало с клетки Элвиса. — Черт возьми, — сказал попугай, раскачиваясь на своем насесте. — Черт возьми. Черт возьми. Черт возьми. Они пошли к «Айви Лодж» по лужайке, держась за руки под темным дождем. — Хуже некуда, — сказала Роза. Ширли оступилась и угодила ногой в лужу с грязной водой, что заставило их сначала нервно похихикать, а потом разразиться таким бурным смехом, что им пришлось какое-то время простоять в дверях, чтобы отдышаться. На улице простой дождь перешел в ливень. Еще не рассвело, когда Ширли вкатила поднос в комнату Марты, и она не стала раздвигать шторы, а включила прикроватную лампу и начала готовить поднос. — Ты здесь в лучшем месте, дорогая, там снаружи просто ужасно, а еще я наступила по щиколотку в лужу, и ты бы слышала, как ругается этот попугай, мне постоянно приходится за него краснеть…Ты никогда в жизни таких слов не слышала… Да, точно не слышала, нет же, правда, милая? Просыпайся. — Я поняла, — сказала она потом, — я сразу поняла. Не то чтобы она выглядела по-другому, она выглядела совершенно как всегда, просто там была… Такая тишина в комнате, такая неподвижность, понимаете? Все поменялось. Я посмотрела на ее лицо, и ее лицо выглядело как всегда… Только не так. Просто не так. Благослови ее Бог. Бог возлюбит ее незапятнанную душу. Но потом она плакала, сидя в комнате для персонала с Розой, которая держала ее за руку, и слезы текли у нее сквозь пальцы и сбегали по локтям. В доме, где смерть такая частая гостья и где иметь дело со смертью — это почти часть ежедневной работы, смерть Марты Серрэйлер выбила из колеи всех. — Тогда дождя не было, — говорила Мэрилин Серрэйлер снова и снова. — Дождя не было. Как они смогут это сделать, если все настолько по-другому? Я бы никогда не оставила Дэвида на улице под дождем. — Она была права, Серрэйлер знал это. Она не хотела, чтобы эксперимент продолжался, потому что не могла этого вытерпеть, и это была нормальная реакция… Но дождь заставлял все вокруг выглядеть по-другому, заставлял тех людей, которые в то утро шли пешком, поехать на машине, а тех, кто все-таки пошел, торопиться и смотреть под ноги. И Дэвид Ангус не сидел бы совсем один у калитки под дождем. — Вам придется все это отменить, так ведь? Он с трудом мог смотреть в ее изможденное лицо. Ее волосы были давно не мыты и грубо завязаны резинкой на затылке, макияжа на ней не было. Мэрилин Ангус постарела на двадцать лет. — Нет, — сказал он мягко. — Мы сделаем это. Все на своих местах, и дождь ослабевает… И я не уверен, что Хьюго выдержит это второй раз. Хьюго Пирс стоял вместе со своими родителями у одного из полицейских фургонов. Может, он и мечтал сниматься в фильме про древнеримскую армию, но его настоящая роль в сегодняшнем эксперименте заставила его так распереживаться, что они уже сомневались, согласится ли он играть ее вообще. В конце концов бесчисленные подбадривания и прочувствованные речи о том, сколько пользы он может принести, довели его до двери дома Ангусов, где он теперь и стоял, прижавшись к своей матери с исказившимся лицом. Мэрилин надела тот же пиджак и тот же шерстяной свитер, которые были на ней в день исчезновения Дэвида, взяла в руки ту же сумку и тот же портфель. Но тогда она выглядела с иголочки — старший инспектор знал это, — она была собрана, волосы были только что вымыты. Он никак не мог указать ей на это. Он открыл переднюю дверь. Они побежали. Как-то они сделали это. Как-то Мэрилин нашла в себе мужество отвести мальчика, который был так невероятно похож на ее сына, к своей машине, припаркованной на въезде. Дождь все еще лил как сумасшедший. Саймон только чертыхался, глядя с противоположной стороны улицы на то, как проезжающие мимо машины поднимают за собой фонтаны воды, а несколько соседей изо всех сил пытаются воспроизвести свои обычные действия именно так, как они делали тогда. Как-то. Его телефон зазвонил, когда машина Мэрилин заезжала за угол Соррел-драйв. Хьюго Пирс медленно шел к калитке. Он проговорил в трубку: — Серрэйлер. Секунду или две он не мог понять, что говорит ему его зять. Его глаза остановились на маленьком белолицем мальчике со школьным портфелем и в кепке, который теперь стоял у калитки рядом с домом напротив. Мимо проехал мужчина на велосипеде, опустив голову под дождем. Был ли он здесь тогда? Проезжал ли он мимо точно так же именно в этот момент? Саймон повернулся, чтобы посмотреть на него, пока он совсем не уехал. Голос Криса звучал странно из динамика его телефона. — Сай? — Да. — Ты меня слышишь? — Я на Соррел-драйв — у нас сейчас в самом разгаре реконструкция последних известных передвижений Дэвида Ангуса. — Боже мой. — Что-то с Кэт? — Нет, — тихо сказал Крис, — не с Кэт… Саймон Серрэйлер выслушал его и, когда его зять закончил, сказал: «Понятно. Спасибо» — и разъединился. Он уставился на мобильный телефон в своей руке. Хьюго Пирс все еще ждал. Просто ждал. Промокший до нитки. Натан Коутс помахал ему из полицейской машины в нескольких ярдах от него. Старший инспектор снова посмотрел на свой телефон. А затем набрал номер сержанта. — Ладно, остановимся на этом, — сказал он Натану спокойно. — Скажи родителям пойти к мальчику. И отведи миссис Ангус обратно домой. — Дождь сбегал по его волосам в глаза, и его куртка совсем промокла. Натан Коутс побежал к нему через всю улицу, поскользнулся на мокрых листьях и чуть не упал. Он что-то кричал, что-то про то, как все прошло, что они смогли заметить, но как только он подошел ближе к Серрэйлеру, поток его слов прервался. — Босс? Серрэйлер уставился на него. — Все нормально? — Да. — Он снова посмотрел на свой мобильный, как будто он сейчас позвонит и он услышит, как Крис сообщает ему, что произошла ошибка. — Моя сестра умерла. Двадцать восемь Доктор Дерек Викс, главный терапевт «Айви Лодж», сидел в комнате для персонала, пил чай и ел сэндвичи с беконом, которые ему принесли. Он пересмотрел дозировку лекарств для мистера Пармитера, прописал антибиотики для лечения ушной инфекции мисс Леммен и подписал свидетельство о смерти Марты Серрэйлер. — Проверяешь меня? — спросил он с набитым хлебом ртом, когда в комнату вошел Крис. — Не говори глупостей. Дерек Викс был хорошим доктором, но суровым и резким человеком. Пациенты, казалось, его любили. Крис и Кэт всегда не могли взять в голову, почему. — Твоя свояченица… Это произошло не из-за легочной инфекции как таковой. — Сердце? Викс кивнул, отхлебывая чая. — Хочешь посмотреть на нее? — Я, конечно, туда схожу. Но ты лечащий врач, так что все будет, как ты скажешь, Дерек. Дерек Викс поднялся. — Кажется, персонал несколько выбит из колеи. — Они любили ее. Так хорошо о ней заботились. — Но все же к лучшему. — Конечно… Только не скажи это при ком-нибудь другом. — Ричард бы согласился. Всегда говорил мне, что ее здесь быть не должно. Крис ни минуты не сомневался, что его тесть говорил это очень много раз. — И все-таки… Штука в том, что если кто-то любит их, то они… — Штука в том, чтобы достучаться до них до того, как они начнут лаять. Если не давать им ничего, ни любви, ни внимания… Что от них останется? Сара работает в детском доме в Таиланде, я тебе говорил? Никто не любит этих несчастных маленьких бедолаг. И никогда не любил. Они превращаются в животных. Он широкими шагами вышел из комнаты. Крис постоянно должен был себе напоминать, что у Дерека была очаровательная жена и три дочери, в том числе Сара, которая отучилась на врача тем летом и сразу поехала работать на Дальний Восток.