Глава 16 — Ну, чего околачиваешься тут? — грозно Зосим спрашивает у Трифона. Знает Ольховское отродье. Ушлые, такие последнюю рубахи стянут, отца продадут, с ними надобно построже. — Нашли? — перебивает Рябого Ульяна, про дочку думая. — Как в воду канула, — развёл тот руками. — Этот чего пришёл? — Ко мне он, — тут же нашлась Ульяна, зная, что станется, коли Зосим всё прознает. Не вели речей за Назара, только и без того знали. Одна любит, второй со свету сжить хочет. — Уходит уж он. Взяла под локоток и из дома выпроваживает. Смотрит Рябой, что за глупости, эвона какие странности? — Пошто к тебе? — не отстаёт. — Приплатила ему, чтобы Настю нашёл, — обернулась к мужу. — Они ж с братом дальше заходят в лес, вот поищет. — И сколько ж дала? — Три рубля, — соврала Ульяна, и тут же гостем дверь открыла, чтоб и рта не успел разуть да передумать. Хотел Рябой вслед пойти, да тут же жена обратно заглянула. — Глянь печь, Зосим, дров подкинь. Оставила посеред избы, и стоит Рябой не поймёт, что за странности такие. Подошёл, заслонку отодвинул. А печка-то пустая, не запалена. — Нашли-то нашли, а чего держите? — быстро по ступеням сбегает хозяйка и тащит Трифона. — В капкан угодил, никто не держит его. — Раненый, — ахнула Ульяна. — Жди меня на околице, — шепчет Трифону, на дверь оглядываясь. Стоят подле калитки, как тати какие, и перешёптываются. — Как завидишь, сразу вперёд иди, только посматривай, не отстану ли. — Маловато будет, — потряс кулак мужик, а потом сунул в карман, монеты высыпая. — Вот, — выдала янтарь Ульяна. — Ежели и впрямь Назар, ещё дам. — Сколько? — прищуривается, и тут Зосим на крыльце объявляется. Смотрит волком свысока. — Об чём ты с ним разговор ведёшь? — прищурился и глядит на жену. — Говорю ж, об Настасье. А может, и Петра встретят. Горе на семью нашу напало, — покачала головой. И за что сердцу болеть — не ясно. — Пойду тады, — говорит Трифон, — ежили сыщу кого, дам знать. Хлопнула за ним калитка, не сводит Рябой глаз с жены. — Ежели чего удумала… — Чего? — сама наступает. — Чего мне удумать-то? Покормлю тебя, да снова идти надо за дочкой. Под пристальным взглядом поднялась на крыльцо, в дом вошла, а у самой сердце стучит громко, что, кажись, слышно не только ей, но и Зосиму, да щёки пышут пунцом. Живой. Неужто, свидится с ним Ульяна? Даже помыслить не могла. Хотела, а то как не хотеть? Столько думала после того, как ушёл. Как ребетёночка увидал. И надо ж было такому случиться, что пришёл как раз, когда дочка его родилась. Но зачем душу бередить мужику, коли вместе им не быть? Не сказала, и теперича ничего не скажет, пусть Рябой Насте так отцом и доводится. — Печка-то не топлена, — говорит Зосим, позади появляясь. — Совсем запамятовала, — качает Ульяна головой. — Про Настю токмо и думаю. Девки-то с мамкой, а то не могу, всё из рук валится. — Али по другому поводу валится? — допытывает муж. — Ты об чём? — пришлось ей в глаза смотреть, чтоб честность свою показать. — Мож, про другого кого думаешь? — Да, — кивнула Ульяна, и сжал зубы Зосим так, что желваки заходили. — Мужик это? — спрашивает зло. — Мужчина, в том тайны нет. — А ну! — замахнулся так, что Ульяна руками закрылась. — Говори имя! — Петя это, брат мой! — ответила быстро. Очнулся будто Рябой. Никогда она не давала повода, а теперь сам с цепи сорвался. Как встретил вчера Назара, так спать не мог. — А ты об ком подумал? — смотрит испуганно Ульяна. — Неважно, — буркнул, отворачиваясь. Подошла к столу, хлеба отрезала, пироги открыла, что на тарелке под тряпицей лежали, овощей поставила да мяса. А сама у окна встала, задумавшись. — Ты иди сызнова, а то душа не на месте, — говорит Ульяна. — А я пока к Анне скажу, — платок в руки взяла. — Зачем это? — опять спрашивает Зосим. — Одна она, муж пропал, у меня хоть ты есть. Подсоблю. — Погодь, вместе выйдем, провожу. — Да что с тобой такое? — не поймёт Ульяна, а самой бежать надобно. А никак Трифон не дождётся? Уж своё сполна получил. — Да ты сиди, чего торопиться. А потом иди, как кончишь, уберу. — Провожу, сказал! Да подожду потом, домой отвесть. — Зачем это? — не поняла Ульяна. — Говорят каторжник беглый объявился, ходит тут, неровен час натворит бед. «Да никак Зосим сам обо всём знает?» — задумалась Ульяна, только и Назара увидеть должна, и чтоб Рябой не увязался. Взяла серьги свои, что муж дарил, ничего, скажет, потеряла. Сунула в тряпицу и за пояс, да вышли вместе с Зосимом. — Посижу тут, — кивает на домик Ульяна. — Сказано: беглый ходит, дома сиди. Заскочила к Анне, делать нечего, рассказала, как есть. Та ладони к щекам приложила, головой качает. — Сходи ты, — просит Ульяна, — а то совсем Зосим умом помутился, не пущает одну никуда. — Так Тихона куда ж? — А со мной хоть, Варьку да Ваську проведаем. Отдала серьги. Развернула тряпицу Анна. — Не жалко? — бросила грустный взгляд на подругу. — За него ничего не жалко, — отозвалась. — И возьми снадобий каких, в капкан он угодил, мож, помощь нужна. Забрала Тихона, сказала мужу, что к матери пойдёт. — А мальчонка зачем? — интересуется Зосим. — Так к сестрицам хочет, чего не взять? Оставил у Фёклы Ульяну Зосим, дочкам по сарафану новому обещал, коли расскажут, отлучалась мать али нет, и сызнова на поиски. Встретили они мужика, говорил, будто девку видал, в соседнюю деревню шла, вот решил он туда наведаться, расспросить. Обернётся на лошади к вечеру, а ежели найдёт, Ульяна благодарна ему будет. Выглянула Анна из калитки, поглядела вслед подруге да Зосиму и пошла к околице. И впрямь ждал там Трифон. — Показывай место, — грозно сказала. — Ты кто такая, шоб мне приказывать? — сплюнул на землю мужик.