— А ты чего дома? Разве у тебя отпуск не окончился? А с рожей у тебя что случилось? — спросила она. Йод за ночь немного впитался, полосы пожелтели, кровь из царапин идти перестала, но все равно видок у него был еще тот. — Да так, порезался, когда брился, — не придумав ничего правдоподобнее, соврал он, чем дал матери новый повод для злорадства: — Дожил для пятидесяти лет и бриться не научился! И правильно, кто бы тебя научил, отец твой без яиц был, ему и бриться не надо было! Прухин еле сдержался, но сумел смолчать. Не нужен сейчас скандал, у него впереди такой вечер, такое наслаждение. Вдруг увидел он, как этот старый козел, дядя Коля, идет быстрым шагом, припадая на одну ногу, через сад, прямо туда, куда ему точно нельзя. Выскочив, не обращая внимания на крики матери, Прухин побежал что было мочи и успел его перехватить. Непонятно было только, увидел он лаз или нет. — Хотел что? — дяде Коле показалось, что Прухин наступает на него угрожающе. — Ага, любопытно стало, Виталька, какая у тебя теплица отличная. Мы с бабой моей смотрели, смотрели и решили себе такую построить. — Так спросил бы, я бы подсказал. А то нехорошо как-то получается, дядя Коля, без спросу на чужой участок лезть, я же к тебе во двор не захожу, а, как думаешь? И тут откуда-то снизу раздался грохот. Железная крышка позади дяди Коли начала стучать, будто бы снизу кто-то пытался ее открыть, и среди этого грохота едва различимо послышалось: «Помогите!». Жена дяди Коли пошла посмотреть, что там ее помощник накопал, и вместо мужа застала только воткнутую в землю лопату и валяющуюся на боку пустую корзину. — Вот так и знала! — сказала она в сердцах, оглядываясь по сторонам куда он мог деться. Из дома Прухиных слышен был голос Зои Ивановны: — Виталий! Ты куда подевался?! Вернись немедленно! Мне в туалет надо! Так вот же где они, в теплице! Ну не уймется никак! Она чуть не застряла в щели забора, но протиснулась и пошла забирать мужа. Прухин, будь этот старый дурак один, и сомневаться бы не стал, тюкнул бы его лопатой по голове и прикопал тут же, но неожиданно баба его объявилась и начала орать как оглашенная, он пока туда-сюда, как она из теплицы выскочила и побежала не к себе домой, а на улицу, а там уже как сирена завела «Убивают! Люди! Все сюда!». И надо же было такому случиться, что на улице, мертвой обычно в такое время, работала ремонтная бригада. Прухин домой заскочить не успел, рванул что есть силы огородами, только успел заметить, как мужики в синих спецовках с надписью «ГорГаз» толпой вбежали к нему во двор. Дядя Коля чуть не умер от всех этих переживаний. Вот кто бы мог подумать, что у соседей такое происходило! Жена потом еще долго ему на мозги капала, зачем он полез куда не просили и понятой, когда из подвала пленниц доставали, идти отказалась, так и сказала полицейским: — Нам с соседями еще жить рядом, не пойду! Идите, просите кого-то другого. Сама не пошла и дядю Колю не пустила. И это очень настроило всех на улице против них. Поползли гадкие слухи, как это всегда бывает. Начал народ шептаться им в спину, что мол неспроста все было, разве такое возможно, чтобы вот так жили рядом и ничего не видели, неспроста даже понятыми не пошли, и прочее, и прочее. Очень плохо все вышло. Прухина ловили недолго. Когда привезли на следственный эксперимент, вся улица собралась, кроме них с дядей Колей. Приехала накануне их старшая дочь Алла и забрала обоих к себе, чем окончательно убедила соседей в том, что знали, что всё они видели, всё знали, а если не всё, то догадывались, что Прухины творили у себя в саду. Там костей оказалось немерено, под каждым деревом почти, и еще несколько полуразложившихся тел в теплице. Призрака в психиатрическую больницу увезли, а за Верой приехали родители. Она как-то в полнейшей темноте сумела отломить большую щепку от досок, служивших кроватью Призраку, и кинулась с ней на первого же полицейского, который спустился за ними, и ранила его в ногу. Не дала себя в обиду. С гарантией Было отчётливо слышно, что за дверью кто-то скребётся. — Что это? — спросил я хозяйку квартиры, невысокую плотную женщину средних лет, представившуюся Тамарой. — А? Что? — Слышите звук? — Нет, ничего не слышу! — она энергично замотала головой. — А с соседями у вас тут как? — Соседи у нас отличные! — оживилась она, — вот и двери общие в тамбур поставили, и ключи друг другу оставляем, отличные у нас соседи напротив. Глава семейства, Валерий Васильевич… — А рядом кто живёт? — перебил я. — Рядом? — зачем-то переспросила хозяйка, и тут же выпалила, — никто! Никто там не живёт! Закрытая квартира. — Когда я могу въехать? — Да хоть завтра! Я вот полы домою, и заезжайте! — Не надо мыть! Давайте я сегодня и заеду, вот деньги. — А давайте! — весело согласилась Тамара. Ночью я спал плохо. Незнакомое место, чужая кровать, и глупая затея постелить нестираное, только что из магазина, постельное бельё, заставляли меня просыпаться всю ночь. В квартире было тихо. Вот что значит окна во двор, а не на проспект, где я жил раньше. Несколько раз сквозь дрему, то ли во сне, то ли наяву, я слышал тот же самый звук — кто-то скребётся возле входной двери. Утром я внимательно осмотрел её. Немного царапин внизу двери и рядом с замком. Жаль забыл спросить, есть ли у соседей собака или кот, мало ли, вдруг выпускают по ночам животинку. — Ну как тебе квартира? — спросил в субботу Паша, который и «сосватал» мне какую-то свою то ли дальнюю родственницу, то ли знакомую, сдающую квартиру. Мы закончили тренировку, и я собирал сумку, запихивая в неё свои насквозь мокрые вещи. — Нормальная квартира, жить можно, — и решив не быть хамом, добавил, — спасибо, что выручил. Паша расцвёл в довольной улыбке: — Это отлично! Тамарка — баба неплохая. Я ей сразу позвонил, как ты спросил, говорю: «Квартира твоя свободна? Другу моему надо где-то пожить», ну она всё бросила и бегом квартиру мыть и чистить. — Да, да, всё чисто. — У неё давно жильцов не было, — словоохотливый Паша подхватил свою сумку и вприпрыжку побежал за мной, продолжая на ходу, — там была какая-то странная история, она Машке моей рассказывала, а я, как услышал, говорю: «ну вы даёте, девчонки, такую чушь повторять». Я притормозил: — А что там случилось? Паша досадливо махнул рукой: — Говорю же, чушь! Квартиру эту сняла парочка одна, молодожёны, девчонка беременная, ну и напугалась сильно. Муж её устроил Тамарке скандал, обвинил во всех смертных грехах, забрал задаток, и они съехали в тот же день. — А что её так напугало? Паша замялся, явно уже жалея, что наговорил мне лишнего: — Ну я не помню, вроде старуха-соседка, то ли сказала ей что-то, то ли посмотрела как-то не так. Ну знаешь, как у девчонок бывает. А она беременная, ну и понеслось. Муж утром со смены пришёл, а та кричит, что или они съезжают вместе, или она сама без него к своим родителям. Среди соседей вроде бы никакой старухи видно не было. Был Валерий Васильевич, лет пятидесяти, по виду отставной гаишник, проводящий теперь всё своё свободное время на рыбалке, по возвращении с которой распространял по всему тамбуру запах сырости и тины. Его жена, Лена, прошмыгивающая каждый раз мимо меня быстрой тенью, и два их сынка-балбеса лет шестнадцати-семнадцати. А вот никакой старухи не было. Но кто-то каждую ночь скрёбся в мою входную дверь. Я решился позвонить Тамаре. — Что-то случилось? — в её голосе слышалась явная тревога. — Нет, всё нормально. Просто хочу кое-что уточнить. У соседей нет каких-то животных? — Животных? — спросила Тамара насторожённо, — каких животных? — Любых. — Нет, вроде никого не держат… ой, нет! Рыбки у них! — А не рыбки? Кошка? Собака? Может, крыса? — Крыса?! — в голосе появился ужас. — Я объясню, в чём тут дело. Знаете ли, Тамара, кто-то по ночам скребётся под дверью. — Скребётся? — моя квартирная хозяйка явно собралась повторять за мной каждое слово. — Да, скребётся! И мне это мешает спать! Вот я и спрашиваю, что это может быть. — Не бойтесь, она теперь не зайдёт. Мне гарантию дали! У меня появилось чувство, что я пропустил какую-то часть нашего разговора. — Кто не зайдёт, можно подробнее? Слышно было как Тамара вздохнула и сказала упавшим голосом: — Если вы съедете, я не обижусь, — но тут же добавила, — но удержу за уборку! В этот раз удержу. — Я не собираюсь съезжать, — сказал я, а про себя подумал, что мне сейчас и съезжать некуда, — просто объясните мне спокойно, что происходит.